Джон Пассос - 42-я параллель
По мере того как работа по отделке дома подвигалась, Элинор все чаще приходилось вести деловые разговоры с Уордом Мурхаузом. Раз она позвала его к себе на Восьмую стрит обедать, и Августина, негритянка с Мартиники, зажарила им филе соте из цыплят с красным перцем и томатами. Элинор сама приготовила коктейли с абсентом и достала бутылку очень хорошего бургундского, и Уорду Мурхаузу у нее очень понравилось; он развалился на диване и болтал о разных разностях, а ей нравилось слушать его, и она стала звать его Джи Даблью. После этого они совсем забыли об отделке дома в Грейт-Нэк и дружески разговорились.
Он рассказал Элинор о своем детстве в Уилмингтоне, Делавэр, и как милиция изрешетила лодку старого негра в полной уверенности, что это испанская эскадра, и о своем первом несчастливом супружестве, и о том, что вторая жена его - больная женщина, и о своей работе в газете и по рекламному делу. Элинор в сером платье, чуть расцвеченном яркой отделкой у плеча, слушала так внимательно и скромно, что он объяснил ей, какую работу выполняет в качестве консультанта по социальным вопросам, осведомляя публику о существующих взаимоотношениях между трудом и капиталом, обезвреживая этим пропаганду сентиментальных реформаторов, высоко держа знамя американских идеалов в борьбе против бредней немецких социалистов и панацей недовольных фермеров Северо-Запада. Элинор находила его мысли весьма интересными, но охотнее слушала его рассказы о бирже и о том, как основана была стальная корпорация и какие трудности встречают нефтепромышленники в Мексике, и о Херсте и о том, как создаются большие состояния. Она спросила у него совета по поводу небольшой покупки ценных бумаг, в которые она собиралась вложить свои сбережения, и он взглянул на нее своими голубыми глазами, блеснувшими на белом квадратном лице, которое уже начало сглаживать сытое благополучие, и сказал:
- Мисс Стоддард, окажите мне честь и позвольте быть вашим консультантом по финансовым делам.
Элинор нашла, что его легкий южный акцент и старомодные манеры весьма привлекательны. Ей хотелось бы принимать его в более изысканном помещении, и жаль было, что она не оставила себе, а продала в Чикаго хрустальные канделябры. Он сидел у нее почти до двенадцати и, уходя, сказал, что очень приятно провел вечер, но что должен идти, его будут вызывать по междугородному телефону. Элинор долго сидела перед зеркалом при свете двух свечей, натирая лицо кольдкремом. Она жалела, что шея у нее такая худая, и подумала, а что, если прибавлять в воду хны, когда она будет мыть голову.
КАМЕРА-ОБСКУРА (23)
Шел дождь в историческом Квебеке. Шел дождь над Chateau в историческом Квебеке где на литографии доблестный Вулф в треуголке сидит на корме и читает своим солдатам Элегию Грея, доблестный Вулф (*119) карабкающийся по скалам чтобы на плато Абрахам встретить доблестного Монткальма в треуголке затейливые жабо и кружева на камзолах и сомкнутые каре рыцарская доблесть и команда пали и кружева на камзолах втоптаны в грязь на плато Абрахам,
но Chateau это знаменитый "Chateau Frontenac" (*120) всемирно известная гостиница историческая в сером дожде в историческом сером Квебеке и мы взбираемся вверх с парохода компании "Сагиней ривер синик лайн" (*121) живописнейший речной маршрут в мире, лектор из Шатокуа с женой и баритон из Афин в Кентукки где есть холм называемый Акрополь точно такой же как в Афинах в Греции и культура и миниатюрный Парфенон точно такой же как в Афинах в Греции. Каменный дождь по каменным улицам и мы на террасе и перед нами река Святого Лаврентия и публика с раскрытыми зонтиками гуляет взад и вперед по широкой деревянной мокрой террасе, мы смотрим на шиферные островерхие крыши Квебека и угольные пристани и элеваторы и паровые паромы и кремовые трубы Императрицы Ирландии, которая дымя подходит из-за океана и Левис и зеленые холмы за рекою и остров Орлеан зеленый на зеленом фоне и каменный дождь на блестящем сером шифере островерхих кровель Квебека
но лектор из Шатокуа требует обед и ссорится с женой и устраивает ей сцену в исторической столовой исторического "Chateau Frontenac" и появляется метрдотель лектор из Шатокуа большой толстый курчавый сварливый человек с громким голосом привыкшим разглагольствовать в шатрах Шатокуа об Акрополе в точности таком же как в Афинах в Греции и Парфеноне в точности таком как в Афинах в Греции и о Крылатой победе и баритон чересчур внимателен к мальчику которому хочется прочь отсюда который жалеет что согласился идти с ними и не знает как ему избавиться от всей этой оравы
но идет дождь в историческом Квебеке и он шагает вдвоем с баритоном по улицам и тот без умолку говорит что в таком городе должно быть много дурных женщин и мальчикам не следует ходить к дурным женщинам и Акрополь и bel canto и Парфенон и культура голоса и прекрасные статуи греческих мальчиков и Крылатая победы и прекрасные статуи;
но мне удалось наконец отвязаться от него и я уехал в трамвае глядеть воспетые в прозе и стихах водопады Монморанси и церковь в Сент-Анн-де-Бопре уставленную костылями исцеленных калек...
И Крылатую победу
ЧУДОДЕЙ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА (*122)
Эдисон родился в Милане, штат Огайо, в 1847-м.
Милан маленький городишко на реке Гурон некоторое время был погрузочным портом для пшеницы всего Западного бассейна; железные дороги отняли у него перевозки и семья Эдисона переехала в порт Гурон штат Мичиган, чтобы богатеть вместе со всей страною;
отец его изготовлял дранку и промышлял разными мелкими спекуляциями; занимался пшеницей и фуражом и лесом и построил деревянную башню вышиною в сто футов; туристы и экскурсанты платили сто двадцати пяти центов за то, чтобы взобраться на башню и любоваться оттуда видом на озеро Гурон и реку Сент-Клэр; и Сэм Эдисон стал почтенным и уважаемым гражданином порта Гурон,
Томас Эдисон посещал школу только три месяца, потому что учитель считал его неспособным. Мать учила его дома всему, что знала сама, читала с ним писателей восемнадцатого века: Гиббона, Юма, Ньютона - и разрешила устроить в подвале лабораторию.
Каждый раз как он вычитывал что-нибудь в книгах он шел к себе в подвал и пробовал сделать то же.
Двенадцати лет, нуждаясь в деньгах для покупки книг и реактивов, он взял подряд на доставку газет на дневном поезде из Детройта в порт Гурон. В Детройте была публичная библиотека и он прочел ее.
Он устроил лабораторию в поезде и каждый раз, как он вычитывал что-нибудь в книге, он пробовал сделать то же. Он установил там печатный станок и печатал газету "Геральд".
Когда разразилась Гражданская война он наладил информацию и хорошо зарабатывал на больших битвах. Потом он уронил палочку фосфора и поджег вагон и его выкинули из поезда,
К этому времени он был уже известен как мальчик - издатель первой газеты, выпускаемой в движущемся поезде. О нем писали в лондонском "Таймсе".
Он выучился телеграфному делу и стал ночным телеграфистом на узловой станция Стратфорд в Канаде, но как-то раз пропустил товарный поезд за семафор, и ему пришлось уйти.
(Во время Гражданской войны всякий знающий телеграфное дело мог найти работу повсюду.)
Эдисон странствовал по всей стране, нанимаясь и бросая работу и переходя дальше, читая все, что только удавалось достать, и каждый раз как он читал о каком-нибудь научном эксперименте он пробовал сделать то же, каждый раз как ему доверяли машину он ее переделывал по-своему, каждый раз как его оставляли дежурить на телеграфе он устраивал опыты с проводами. Это часто стоило ему места и ему приходилось менять работу.
Так побывал он бродячим телеграфистом по всему Среднему Западу: Детройт, Цинциннати, Индианаполис, Луисвилл, Нью-Орлеан, всегда без гроша, весь перепачканный реактивами, всегда занятый опытами с телеграфом.
Он работал в "Уэстерн Юнион" в Бостоне.
В Бостоне он построил модель первого своего изобретения, автоматический счетчик для голосовании в конгрессе, но конгрессу не нужен был автоматический счетчик для голосований, и Эдисон зря съездил в Вашингтон и кругом задолжал и ничего не выручил на этом деле; потом он изобрел биржевой телеграфный аппарат и особую сигнализацию от воров и сжег всю кожу на лице азотной кислотой.
Нью-Йорк уже стал главным рынком капиталов, новых идей, золота и банкнотов.
(Эта часть написана Горацио Алджером)
Когда Эдисон приехал в Нью-Йорк, у него не было ни гроша и долги в Бостоне и Рочестере. В то время золото стоило выше номинала и Джей Гулд пытался еще взвинтить цену. Уолл-стрит обезумел. Некто Ло установил электрический индикатор (изобретенный Каллахэном) который указывал цену золота в маклерских конторах. Эдисон в поисках работы, без гроша в кармане и без каких-либо перспектив шатался по центральной станции, болтая с телеграфистами, как вдруг главный передатчик с треском остановился в самый разгар бешеной биржевой игры. Все на станции потеряли голову. Эдисон взялся за дело, наладил аппарат и получил место на 300 долларов в месяц.
