Роберт Стивенсон - Клуб самоубийц. Черная стрела (сборник)
Ваш благодарный слуга,
Роберт Луис Стивенсон,
или капитан Джордж Норт.
Лесли Коуп Корнфорд (1867–1927), британский журналист и писатель
В «Черной стреле» … с одной стороны, история обращается к очень отдаленному периоду; а с другой, автор был нацелен только на то, чтобы развлечь мальчиков и девочек; в то время как в «Острове сокровищ» он был увлечен развлечением самого себя. И в то же время эта средневековая толпа дворян, священников, воинов и преступников выстроена перед нами … с некоторыми жизненными акцентами и автор, глубоко заинтересованный в персонаже таком, каков он есть, не может удержаться от придания ему некоторых своеобразных черт.
ЛитератураБрехт Б. Театр: в 5 т. Т. 5/1. – М.: Искусство, 1965. – 527 с.
Дьяконова Н. Я. Стивенсон и английская литература XIX века. – Ленинград: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984. – 192 с.
Кашкин И. А. Для читателя-современника: статьи и исследования. – М.: Советский писатель, 1977. – 558 с.
Олдингтон Р. Стивенсон: Портрет бунтаря / Пер. с англ. – М.: Книга, 1985. – (Писатели о писателях).
Фейхтвангер Л. Собрание сочинений: в 12 т. Т. 12. – М.: Художественная литература, 1968. – 767 с.
Balfour G. The life of Robert Louis Stevenson: in two volumes. – Volume II. – New York: Charles Scribners Sons, 1901. – 275 p.
Black M. M. Robert Louis Stevenson. – Edinburgh & London: Oliphant, Anderson & Ferrier, 1888. – 159 p.
Chesterton G. K., Nicoll R. W. Robert Louis Stevenson. – New York: James Pott & Company, 1906. – 48 p.
Cornford L. C. Robert Louis Stevenson. – Edinburgh & London: William Blackwood & Sons, 1900. – 200 p.
Cruse A. Robert Louis Stevenson. – New York: Frederick A. Stokes Company, 1915. – 190 p.
I can remember Robert Louis Stevenson / Edited by Rosaline Masson. – Edinburgh; London: W & R Chambers, 1922. – 292 p.
Lang A. Mr. Stevenson’s works / Lang Andrew. Essays in little. – New York: Charles Scribner’s sons, 1897. – P. 24–35.
Gray W. Robert Louis Stevenson: a literary life. – Palgrave Macmillan, 2004. – 190 p.
Stevensoniana: An anecdotal life and appreciation of Robert Louis Stevenson / J. A. Hammerton. – Edinburgh: John Grant, 1910. – 350 p.
Strong I. Robert Louis Stevenson. – New York: Charles Scribner’s sons, 1911. – 87 p.
Клуб самоубийц
Новые арабские ночи
Рассказ о молодом человеке с пирожными
За время своего пребывания в Лондоне блистательный принц Богемии Флоризель среди всех слоев общества снискал славу своей скромностью и взвешенной щедростью. Судя по тому, что было о нем известно (а известна была лишь малая часть его деяний), он был замечательным человеком. Невзирая на безмятежность нрава в обычных обстоятельствах и привычку, подобно землепашцу, философски относиться к этому миру, принц Флоризель не был лишен определенного влечения к жизни более авантюрной и эксцентричной, чем та, которая была уготована ему от рождения. Иногда, когда им овладевало тоскливое настроение, когда ни в одном лондонском театре не шло веселых пьес или время года не подходило для тех активных занятий, в которых его высочество не знал себе равных, он призывал своего шталмейстера и наперсника полковника Джеральдина и велел готовиться к вечерней прогулке. Шталмейстер был молодым человеком храброго, если не сказать, отчаянного склада. Подобные приказания всегда вызывали у него ликование, и он тут же убегал собираться. Немалый опыт и разностороннее знакомство с жизнью развили в нем необычайный талант к маскировке. Он мог подделать не только внешность и манеры, но даже голос и чуть ли не мысли человека любого положения в обществе, характера или национальности, благодаря чему ему удавалось отвлекать внимание от принца и проникать вместе с ним в самые неожиданные компании. Официальным властям не сообщалось об их тайных приключениях; невозмутимая храбрость одного и рыцарская преданность и находчивость другого много раз помогали им преодолевать опасности, и со временем они преисполнились полного доверия друг к другу.
И вот как-то раз мартовским вечером колючий снег со льдом загнал их в «Устрицу», кабачок, расположенный в двух шагах от Лестер-сквер. Полковник Джеральдин был одет и загримирован под пребывающего в стесненных обстоятельствах человека, связанного с прессой, в то время как принц, как обычно, изменил внешность при помощи фальшивых усов и пары густых накладных бровей. Это придавало ему грубоватый вид человека, познавшего превратности судьбы, что, при заложенной в нем от природы внешности, делало его совершенно неузнаваемым. В таком обличье принц и его спутник и засели за бренди с содовой.
Посетителей в кабачке было много, как мужчин, так и женщин, но, невзирая на то что многие из них были не прочь поговорить, при ближайшем знакомстве никто из них не вызвал интереса у наших искателей приключений. Все присутствующие были типичными самыми заурядными представителями лондонского дна. И вот, когда принц заскучал и уже начал позевывать, створки двери разлетелись в стороны, в кабачок вошел молодой человек в сопровождении пары слуг. В руках каждого из слуг был большой, накрытый крышкой поднос с пирожными. Едва они переступили порог, крышки были сняты и молодой человек стал обходить по очереди всех присутствующих, с подчеркнутой учтивостью предлагая каждому эти сладости. Кто-то со смехом принимал его угощение, кто-то твердо или даже резко отказывался, и в последних случаях молодой человек неизменно съедал предлагаемое пирожное, сопровождая это более-менее шуточным комментарием.
Наконец он дошел и до принца Флоризеля.
– Сэр, – с глубочайшим почтением произнес он, кланяясь и одновременно протягивая ему двумя пальцами пирожное. – Не окажете ли честь совершенно постороннему человеку? За качество выпечки я ручаюсь, ибо с пяти часов я съел их уже ровно двадцать семь штук.
– Я привык смотреть не столько на сам подарок, – отвечал принц, – сколько на то, с каким чувством он мне преподносится.
– Чувство, сэр, – молодой человек снова поклонился, – самое издевательское.
– Издевательское? – повторил Флоризель. – И над кем же, позвольте узнать, вы намерены издеваться?
– Я заглянул сюда не для того, чтобы разъяснять свою философию, – ответил молодой человек, – а чтобы раздать эти пирожные. Если я упомяну, что своими действиями выставляю на посмешище себя в не меньшей степени, чем тех, на кого мое издевательство направлено, и полностью осознаю этот факт, надеюсь, ваша щепетильность будет удовлетворена и вы примете угощение. В противном случае мне придется съесть двадцать восьмое пирожное, а мне, признаться, они уже порядком надоели.
– Ваше признание тронуло меня, – молвил принц, – и я готов незамедлительно решить вашу дилемму, но при одном условии. Если я и мой друг съедим по пирожному (к чему ни я, ни он не имеем склонности), вы в качестве благодарности присоединитесь к нам за ужином.
Молодой человек задумался.
– У меня еще осталось несколько дюжин пирожных, – наконец заговорил он, – а посему мне предстоит обойти еще несколько подобных заведений, и лишь после этого я смогу считать свое великое дело законченным. Так что, если вы голодны…
Принц прервал его вежливым жестом.
– Мы с другом составим вам компанию, – сказал он, – поскольку нас очень заинтересовал ваш приятный способ проводить вечера. И теперь, когда мирный договор заключен, позвольте мне подписать его от имени нас двоих.
И с самым изящным образом принц проглотил пирожное.
– Восхитительно.
– Сударь – знаток, – сказал на это молодой человек.
Полковник Джеральдин также отдал должное выпечке, и, поскольку теперь в кабачке уже не осталось никого, кто не принял бы угощения или не отказался бы от него, молодой человек отправился в другое подобное заведение. Двое слуг, которые, судя по их лицам, уже свыклись с нелепостью своего занятия, последовали сразу за ним; замыкали процессию улыбающиеся принц и полковник. В таком порядке компания зашла еще в две закусочные, где произошло примерно то же, что уже было описано: кто-то отказывался, кто-то принимал угощение странствующего хлебосола, и сам молодой человек неизменно съедал каждое невостребованное пирожное.
Выйдя из третьего паба, молодой человек подсчитал оставшиеся пирожные. Всего их оказалось девять, три на одном подносе и шесть на другом.
– Господа, – обратился он к двум своим последователям, – я не хочу, чтобы из-за меня вы отложили ужин. Я совершенно уверен, что вы уже проголодались, и просто обязан уделить вам особое внимание. В этот знаменательный для меня день, когда я прощаюсь со своей прошлой безрассудной жизнью глупейшим из всех поступков, когда-либо совершенных мной, я желаю быть великодушным со всеми, кто меня поддерживал. Господа, больше вам ждать не придется. Несмотря на то что здоровье мое и без того уже подорвано прежними излишествами, я, с риском для жизни, устраняю затруднительное обстоятельство.
С этими словами он стал забрасывать себе в рот пирожные, пока не проглотил все девять. После этого молодой человек повернулся к слугам и дал им пару соверенов.
– Благодарю вас, – сказал он, – за ваше исключительное терпение.
И он отпустил их, вежливо кивнув каждому. Несколько секунд молодой человек молча глядел на свой бумажник, из которого только что вынул деньги, а потом, рассмеявшись, бросил его на середину улицы и объявил о своей готовности поужинать.
