Чадравалын Лодойдамба - Прозрачный Тамир
Человека, подъехавшего на рынке к Хоягу, звали Доржи. Они познакомились в армии и стали там близкими друзьями.
- После мы еще не раз били чернобрючников* и даже подошли к Великой китайской стене. Узнали там они наших, а то все смирными баранами нас дразнили.
______________
* Так монголы называли китайские войска, носившие черную форму.
- А сейчас где наши войска?
- Все вернулись, - недовольно сказал Доржи.
- Почему?
- Не знаю. Весной всех отозвали.
В 1914 году Монголия под нажимом правительства царской России отозвала свои войска с территории Внутренней Монголии. Часть, в которой служил Доржи, остановилась около одного чахарского селения. Раскинув продымленные и рваные палатки, бойцы пустили коней пастись, выставили караулы и подняли над палатками знамена и боевые флажки.
Около палаток развели костры, кашевары стали готовить обед, а бойцы занялись своими делами.
Костры горели ярко, лошади мирно пощипывали траву, беззаботно фыркая. Будто и не было боя всего день назад.
Доржи сидел у палатки и, напевая, латал свой дэл. Около него уселся пожилой солдат и, сняв рубашку, стал ловить насекомых.
- Вы что же, дядя, собираетесь их оставить тут на развод? Расправьте рубаху над костром, сами в огонь полетят, - с улыбкой сказал Доржи.
- Жалко, все-таки свои, из родного кочевья, - отшутился тот.
По соседству затянули песню. Доржи и старый солдат стали тихо подпевать.
- Как ты думаешь, когда закончится эта война?
- Откуда мне знать, ведь я не богдо, это он все видит и все знает, ответил Доржи.
Старый солдат некоторое время думал о чем-то, а затем, вздохнув, сказал:
- Трудно одолеть китайцев, их ведь на земле что муравьев.
- Ничего, зато у нас есть Хатан-батор.
- Говорят, его и пуля не берет. А голова у него такая большая, что ему ни одна шапка не подходит. А во время боя у него будто огонь из ноздрей пышет.
- А как же? Ведь он сам из гениев-хранителей, - ответил Доржи, стараясь выдать себя за знающего человека.
Разговор на время прекратился. Кто-то звонким, приятным голосом снова запел.
- Эх, - начал старый солдат, - хорошо бы сейчас заявиться домой, хватить пиалу подогретой арзы* и, накинув на себя чистый женин дэл, постоять около своего загона.
______________
* Арза - молочная водка двойной перегонки.
- А ты, друг, видно, соскучился по жене?
- Да, что-то часто стала вспоминаться, - откровенно признался солдат.
- А у меня мать осталась. Как она там живет? - Доржи оторвал нитку зубами и задумчиво посмотрел на небо.
- Ничего. Все, что начинается, кончается, - сказал солдат. - У тебя есть гребенка? А то волосы все свалялись, спать даже мешают.
Доржи достал тонкую бамбуковую гребенку и протянул солдату. Тот стал расчесывать волосы. Увидев на седле у Доржи схваченный тороками мешок, спросил:
- Что там у тебя?
- Где?
- В мешке.
- А, это! Сушеные грибы.
- Зачем тебе они?
- От разных болезней помогают, - объяснил Доржи.
- Ишь ты, дай мне немного.
- Немного можно. А ты мне дай патронов.
Неожиданно заиграл горн. Приятели вскочили, схватили оружие.
Вся часть построилась в несколько рядов, с командирами впереди. Солдаты переглядывались: видно, должен был пожаловать кто-то из начальства.
И вот к построившимся бойцам на рысях подскакали пять всадников. Впереди на высоком сером коне с красным нагрудным ремнем ехал Хатан-батор Магсаржав. Его толстая черная коса при движении моталась из стороны в сторону, а блестящий отго* то поднимался, то опускался.
______________
* Отго - знак отличия феодалов и чиновников.
Крутые исторические периоды рождают выдающихся личностей. Одним из таких людей, выдвинувшихся в решающий период борьбы монголов против многовекового маньчжурского господства, был Хатан-батор Магсаржав.
Этот человек всегда шел в первых рядах борьбы за освобождение своего народа от чужеземного ига, и всюду за ним шла победа.
Удостоившись звания вана*, он стал правителем хошуна и сразу же поднял своих аратов на борьбу с угнетателями. Это он силой оружия заставил маньчжурского губернатора убраться восвояси из пределов Монголии. Ван Магсаржав был убежден, что только вооруженные солдаты добьются победы над ненавистным врагом, и делал все, чтобы снискать их любовь. Но и сам он отдавал солдатам всю свою любовь. Он рассказывал им о родной земле, о том, как важно иметь свою независимую родину. Даже религиозные суеверия он заставил служить делу победы. Авторитет его среди солдат был огромен.
______________
* Ван - вторая степень княжеского достоинства.
- Пока идешь с Хатан-батором, никакая беда не страшна тебе. Он спасет и от пули, и от занесенной над тобой сабли. Ведь он кровный брат гениев-хранителей, - говорили о нем солдаты.
Как-то во время боя за город Кобдо один солдат струсил и убежал. Когда его поймали и привели к Магсаржаву, тот сказал: "Я не буду тебя наказывать, тебя накажет само небо, раз ты изменил родной земле. Счастье покинет тебя" и отпустил солдата. А стоящим около него бойцам сказал: "В следующем бою он погибнет, бедняга".
Через два дня этот солдат действительно был убит. "Смотрите, - сказал солдатам Магсаржав, - пуля попала ему в затылок. Значит, пал он не от руки врага, это наказала его стрела гения-хранителя родной земли".
И все поверили полководцу, никому и в голову не пришло, что кто-нибудь из своих мог застрелить этого солдата.
Командуя монгольскими войсками на главном направлении против наступающих маньчжур, Магсаржав в короткий срок остановил их натиск и, перейдя в контрнаступление, погнал врага назад, занимая обширные территории.
"Нам не нужна чужая земля, - говорил Магсаржав. - Но надо показать им, что если Монголия проснется, то нигде не скроются они от возмездия".
Магсаржав был против договора трех держав*. Но другого пути не было надо было выжидать и готовить народ на большие свершения.
______________
* Речь идет о договоре 1915 года между царской Россией, Китаем и Монголией.
"Пока Монголия не станет самостоятельным государством, мы не расстанемся с оружием. Да, мы слабы, и нас мало, но если нас захотят закабалить, мы будем драться до последнего вздоха, пока в Монголии останется хоть один мужчина, хоть один конь", - говорил Магсаржав.
Его пытались подкупить. Сулили большие деньги и титулы. Но он неизменно отвечал: "Маньчжурские деньги станут поперек горла. Как же я тогда буду есть пищу, которая дает моему телу здоровье?"
Магсаржав подъехал к войскам. Над рядами пронеслось громкое "хурай!"*.
______________
* "Хурай!" - приветственный возглас.
Занги и хунды*, стараясь попасться князю на глаза, чуть выдвинулись вперед, вытянув шеи и выпятив грудь.
______________
* Занги и хунды - низшие должностные лица.
Командирский конь не стоял на месте, он бил копытами землю, мотал головой и все время пытался рвануться вперед. Но Магсаржав сильной рукой сдерживал разгоряченного скакуна.
- Солдаты! - громким голосом крикнул Магсаржав. - Между тремя державами - Монголией, Россией и Китаем - заключен договор. На основании этого договора наше государство отзывает свои войска. Я сегодня уезжаю в Ургу. Все вы в ближайшие дни возвратитесь в свои кочевья. Вы выполнили свой долг, сделали все, что могли. Будущие поколения не забудут ваших подвигов. О них еще напишут книги. Да здравствует независимая Монголия!
Солдаты кричали: "Хурай!"
Магсаржав, окинув взглядом построившиеся войска, поднял на прощание руку и повернул коня к своей палатке.
Кто-то крикнул:
- Да будет здоров Хатан-батор! - И опять прокатилось громкое "хурай!".
Солдаты разошлись по палаткам. Доржи стал у входа в свою палатку и закурил. К нему подошел старый солдат.
- Выходит, друг, идем по домам?
- Выходит, так. Богдо лучше знать, - с обидой в голосе ответил Доржи.
- Вот видишь, наши думки сбываются. Ведь мы недавно толковали об этом. Значит, домой.
Доржи промолчал. Ему казалось, что кончать войну, когда одерживаешь победы, все бросить на полдороге и вернуться домой нелепо. Но что делать, если таков приказ богдо. Он старался убедить себя, что богдо знает лучше, что нужно делать, и тем не менее чувство горькой обиды не оставляло его.
Через несколько дней войска повернули на родину. Когда они шли сюда, люди выходили из юрт, радостно встречая своих соплеменников. Дети и подростки ватагой бежали им навстречу. А сейчас люди молчали, с тревогой и сожалением глядя им вслед.
И невольно хотелось крикнуть им, успокоить: "Братья! Мы не виноваты, мы выполняем приказ!"
Кто-то радостным голосом говорил о том, как он встретится с женой, с детьми. Но Доржи словно ничего не слышал. Машинально развязал он торока. Мешок с белыми грибами упал на землю, конь шарахнулся в сторону, но Доржи даже не натянул повод.
Сухая пыль, поднятая ногами сотен коней, стлалась по степи, нещадно палило полуденное солнце, было душно, как в хорошо натопленной юрте.
