Чарльз Сноу - Наставники
- Нам предстоит отметить, - сказал Браун, - включение Р.С.Винслоу в гребную сборную Кембриджа. Думаю, что я первый об этом узнал. И мне кажется, что мы все с удовольствием отпразднуем выдающиеся успехи сына нашего казначея.
Винслоу был застигнут врасплох. Он опустил глаза и неуверенно, стесненно улыбнулся.
- Вы слишком добры, Браун, - почти застенчиво проговорил он.
- Я очень рад, что могу поздравить вас, - возразил Браун.
Мы вернулись в профессорскую, чтобы выпить после обеда по бокалу вина. За большим овальным столом могло разместиться одновременно двадцать человек, и сейчас, сервированный только на шестерых, он выглядел холодновато пустым; но в комнате было тепло и уютно, поблескивал хрусталь, сияло столовое серебро, и, когда Льюк начал разливать по бокалам золотистый кларет, полированная поверхность стола искристо расцветилась розоватыми бликами. Тост в честь Винслоу должен был провозгласить Джего, потому что именно он, как старший наставник, стоял на ступеньку ниже казначея в должностной иерархии колледжа.
- Здоровье казначея и его сына! - светясь радостным дружелюбием, задушевно проговорил Джего - на него, видимо, подействовала ровная сердечность Брауна, и он почувствовал себя совершенно свободно, хотя наедине с Винслоу наверняка держался бы скованно и неестественно.
Винслоу поднял свой бокал.
- Благодарю, старший наставник. Благодарю вас всех, господа. Благодарю.
Когда провозгласили тост за Брауна, наши взгляды на мгновение встретились, и я заметил в его живых темных глазах мягкое торжество: благодаря ему Джего показал себя с наилучшей стороны, Винслоу утратил свою свирепую язвительность и за столом утвердился мир. Браун с наслаждением прихлебывал из бокала золотистое вино. Ему нравилась атмосфера дружбы, нравилось, что он мастерски умеет добиваться этой атмосферы. И он нисколько не огорчался, если другие не замечали его мастерства. Он был мудрым и дальновидным человеком.
Между тем в колледже его считали безобидным пожилым простаком. "Старина Браун" - вот как обыкновенно обращался к нему Верной Ройс; "Этот почтеннейший Браун", - саркастически говаривал Винслоу; а молодые наставники прозвали его Дядюшкой Артуром. И однако, он входил - на равных правах с другими - во влиятельнейшую группу пожилых членов Совета, хотя и был самым молодым из них: ему недавно исполнилось сорок пять лет, в то время как Кристлу, его другу и постоянному союзнику, выбранному в Совет чуть позже него, было уже сорок восемь, а Джего - пятьдесят. Историк по специальности, в колледже он занимал должность наставника.
Винслоу с показным безразличием заговорил о своем сыне:
- Ему не добиться настоящего успеха. Он ведь еле ползет. Если его пропустят дальше - то, скорее всего, по ошибке. Только из-за спорта он и держится в университете. Для ученья у него способностей не хватает.
Однако на этот раз Винслоу не выдержал саркастического тона: в его словах явственно прозвучала снисходительно нежная озабоченность. Браун возразил:
- Мне трудно с вами согласиться, казначей. Возможно, ваш сын просто не считает экзамены слишком серьезным делом.
Винслоу усмехнулся.
- Должен заметить, наставник, - твердо выговорил он, - что ему совершенно необходимо сдать - хотя бы кое-как - выпускные экзамены в июне. Может быть, тогда его возьмут на службу в колониальную администрацию. Я, правда, не могу понять - хотя мне мало что об этом известно, - почему колониальной администрации нужны неучи-спортсмены. Мальчишка-то считает, что нужны, и ему, вероятно, видней. Как бы то ни было, но его судьба целиком зависит от июньских экзаменов.
- Надеюсь, нам удастся ему помочь, - сказал Браун. - По-моему, это в наших силах.
- Я уверен, что удастся, - поддержал Брауна Джего.
- Мне очень жаль, что мой сын доставляет всем столько хлопот, размягченно проворчал Винслоу.
Льюк снова наполнил бокалы. Выпив вино, Винслоу спросил:
- Из Резиденции ни о каких переменах не сообщали?
- Никаких перемен там случиться не может, - ответил ему Кристл.
Винслоу удивленно поднял брови.
- Никаких перемен там случиться не может, - повторил Кристл. - До самой смерти ректора. Надеяться не на что. Мы должны привыкнуть к этой мысли.
После его резкой, почти грубой реплики все замолчали. Через несколько секунд Кристл проговорил:
- Нам придется привыкнуть к тому, что он умирает. Иного исхода тут быть не может.
- И нам придется привыкнуть к тому, что он надеется скоро выздороветь, - добавил Джего. - Я сегодня был у него и должен сказать, что это мучительно.
- Я тоже у него был и тоже измучился, - подтвердил Кристл.
- Он убежден, что скоро поправится, - сказал Джего. - И это самое страшное.
- А вы решились бы его разубедить?
- В первый же день.
- Да, решительный вы человек, - с явным осуждением проговорил Винслоу.
- Я решительно уверен, что это необходимо.
- Господа, я думаю, что доктор Джего вряд ли прав. - Винслоу обвел взглядом присутствующих. - Мне кажется, что на месте леди Мюриэл я поступил бы в точности так же, как она. Я подумал бы: ему можно дать несколько счастливых дней или недель. А раз можно, то, конечно же, нужно: ведь никакого иного счастья в его жизни уже не будет, - вот как я бы решил. Разве это не верно? - Винслоу посмотрел сначала на Кристла - но он промолчал, - а потом на Брауна, и тот ответил:
- Я, признаться, об этом не думал.
- Разумеется, не верно, - вмешался Джего. - Вы присваиваете себе право, на которое никто не смеет претендовать. - Он говорил сейчас без всякой неловкости - естественно, спокойно и проникновенно. - Мы редко сталкиваемся с коренными вопросами бытия, но один из них - как встретить свою смерть - человек безусловно должен решать сам, и тут уж никто не вправе навязывать ему своих решений. Нельзя быть тактичным или добрым, когда речь заходит о смерти: в этом случае предельная честность - наш святой долг.
Теперь все взгляды были устремлены на Джего.
- Господин казначей, - продолжал между тем он, - мы редко сходимся во мнениях. И ни вы, ни я не были друзьями Ройса. Нам обоим это известно, и сейчас не время лицемерить. Но в одном, я думаю, у нас с вами не может быть разногласий. Мы оба всегда его уважали. А ведь он неизменно смотрел правде в глаза, какой бы горькой она ни была. И мы прекрасно знаем, что он не захотел бы прятаться от правды перед лицом собственной смерти.
Винслоу молча глядел в свой пустой бокал. Тишину нарушил голос Кристла:
- Я целиком и полностью согласен с вами.
Снова наступило молчание. На этот раз его прервал Браун:
- Долго они смогут скрывать от него правду?
- Три или четыре месяца, - ответил я. - Если не меньше. Врачи утверждают, что через полгода все будет кончено.
- Я все время думаю, - сказал Браун, - как тяжело будет леди Мюриэл, когда ей придется сказать Ройсу правду.
- А я все время думаю, - проговорил Кристл, - как тяжело будет Ройсу ее узнать.
Принесли кофе. Пока Винслоу раскуривал сигару, Браун заговорил о наших житейских делах.
- Мне кажется, - сказал он, - что на очередном собрании мы должны сообщить о болезни ректора.
- Я уверен, что это необходимо, - поддержал его Кристл.
- Собрание состоится в первый понедельник после каникул, - напомнил Браун. - Нам придется обсудить вопрос о выборах нового руководителя колледжа. Это очень мучительный и деликатный вопрос, я понимаю, но другого выхода у нас нет.
- Мы не можем проводить выборы, пока Ройс жив, - сказал Кристл. Однако я считаю, что нам нужно подготовиться к ним заранее.
И тут Винслоу опять показал свой характер. Он был раздражен удачной речью Джего, а умение Кристла и Брауна направить разговор в нужную им сторону окончательно вывело его из себя. Он сказал - намеренно медленно и неторопливо:
- Вы правы, было бы очень неплохо начать обсуждение этого животрепещущего вопроса именно в нынешнем триместре. Кое-что мы действительно можем решить заранее. - Он остренько глянул на Джего, а потом, как бы размышляя вслух, повернул голову к Брауну. - О некоторых весьма существенных подробностях нам нужно договориться уже сейчас. И вот одна из них - будем ли мы подыскивать нового руководителя на стороне или попытаемся найти его в нашей среде? - Винслоу немного помолчал и обходительно, почти елейно закончил: - Многие наставники считают - и у них для этого есть веские, как мне кажется, основания, - что нам следует пригласить руководителя со стороны.
Я заметил, что Льюк напряженно пригнулся вперед и его лицо ярко пылает от волнения. Жизнерадостный, но уравновешенный и рассудительный, он весь вечер упорно молчал, а сейчас, когда Винслоу обдуманно, с наслаждением разрушал надежды Джего, тем более не собирался вмешиваться. Но он превосходно все понимал: от его острой наблюдательности не могла, конечно, укрыться холодная враждебность, затопившая уютно обогретую камином профессорскую.
- Я не имел в виду, - по-обычному степенно, но с оттенком торопливости проговорил Браун, - что нам следует принимать сейчас столь кардинальные решения. Мне думается, что пока нам нужно только объявить на собрании о смертельной болезни Ройса, и не более того. Это даст нам возможность обсудить некоторые вопросы в частном порядке. Ничего другого мы, по-моему, делать сейчас не должны.
