Больше, чем это - Несс Патрик

И ее сейчас вернут обратно прямо в этот момент. Где она снова умрет. Еще раз.

Опираясь на Томаша, Сет поднимается на ноги и смотрит сверху на мальчишку, который готов хоть к черту на рога, чтобы спасти Реджину. И его, Сета, наверное, тоже.

«Это не Оуэн. Это Томаш. А она Реджина. И у нас никого нет, кроме нас самих».

— Пойдем, заберем ее! — хрипит Сет. — И завалим этого урода раз и навсегда.

— Я думаю, он поехал в тюрьму. — Томаш, морщась от боли в руках, поднимает велосипед. — Я слышал, как фургон завелся и укатил.

— А почему не домой к Реджине? — спрашивает Сет, сосредоточенно стараясь не упасть. — Гроб ведь там.

— Не знаю. Может, ему положено присматривать только за теми, кто в тюрьме. И он думает, наше место тоже там.

— Он поджидал нас здесь. Чтобы отвезти обратно.

— Да, — кивает Томаш. — Он знал, что ты придешь сюда. Он знает твои воспоминания.

— Ох, черт, только этого не хватало!

— Нужно поспешать.

— Иду. — Сет делает пару шагов, теряет равновесие, но ему удается устоять.

Томаш смотрит с тревогой, однако взгляд его тут же твердеет.

— Ты должен быть в порядке, мистер Сет. Должен. Даже если тебе совсем худо, нужно ее вытащить. Выбора нет.

Сет останавливается на минуту, закрывает глаза, открывает снова:

— Знаю. Мы не позволим отправить ее обратно. Ни за что.

Глубоко вздохнув, он заставляет себя идти ровнее. Шаг, другой, быстрее — пока не доходит до велосипеда. Перекидывает ногу через раму, в голове короткое затмение, но ничего, проясняется.

— Держишься? — спрашивает Томаш, забираясь на багажник.

— Более-менее.

— Понимаешь, что делаешь?

— Я умею ездить на велике, Томаш.

— Нет. — Томаш утыкается лбом в спину Сета и обхватывает его за пояс, готовясь трогаться. — Вот прямо сейчас понимаешь, что делаешь?

— А что? Что я сейчас делаю?

— Ты кинулся на Водителя, когда он напал на Реджину, — поясняет Томаш. — Я видел. Ты знал, что, может быть, сам умрешь. А теперь ты едешь ее спасать, понимая, насколько он силен и на что способен. Но ты все равно собираешься ее спасать.

— Ну да, само собой, — бросает Сет с раздражением, пытаясь поставить ноги на педали и не свалиться с велосипеда вместе с мальчиком.

— Вот такой ты и есть, — продолжает Томаш. — Ты не тот мальчик, который взамен себя отдает убийце брата. Ты мужчина, который спасет своих друзей. Мужчина, который идет на это без колебаний.

— Друзей… — недоверчиво произносит Сет.

Томаш обхватывает его крепче:

— Да, мистер Сет.

— Друзей, — повторяет Сет уже увереннее.

Сет нажимает на педали, поначалу велосипед виляет под двойным весом, но постепенно ноги работают все быстрее и быстрее.

66

— Она будет там, — словно молитву твердит Томаш за его плечом. — Мы успеем.

— Мы спасем ее, — обнадеживает Сет. — Не волнуйся.

Он крутит педали, объезжая самые высокие сорняки, подпрыгивая на глубоких трещинах. Они едут к дому Сета, за которым притаилась тюрьма.

— Осторожно! — кричит Томаш.

Из-за кочки с травой вылетает вспугнутый фазан. Сет виляет вбок, чуть не заваливая велосипед, но решимость и целеустремленность уже успели добавить ему сил, и он удерживается. Он довезет их с Томашем до станции. Они проедут по пандусу вдоль путей и проберутся как можно глубже на территорию тюрьмы…

А потом?

Ладно, об этом после, пока главное — добраться дотуда. Сет прибавляет скорости, сворачивая на свою улицу.

Неважно, что правда, а что нет, неважно, что это на самом деле за место, настоящий этот мир или все-таки существует лишь у него в голове, главное сейчас только одно — то, что сказал Томаш.

Друзья.

Да, это правильно. Вот это настоящее. Друзья, которых он точно не смог бы выдумать. С биографиями, на которые у него просто воображения не хватило бы.

Так что, независимо от всего остального, Реджина и Томаш — настоящие.

В памяти всплывают слова Реджины, и Сет повторяет их про себя твердо, как клятву: «Помни, кто ты такой. И вперед без раздумий».

Они заносят велик по лестнице между домами, перетаскивают через платформу и спускают на кирпичный пандус. Томаш снова обхватывает Сета за пояс, и они быстро преодолевают короткий отрезок до бреши в тюремной стене.

— Почти добрались, — заметно нервничая, бормочет Томаш, когда они пропихивают велосипед в пролом.

— Вряд ли у тебя есть план, да? — на всякий случай спрашивает Сет.

— Ага! — досадливо улыбается Томаш. — Теперь, значит, интересуемся? Когда Томаш столько раз помог нам унести ноги и подкинул массу гениальных идей… Теперь оценили наконец?

— Так есть план? — повторяет Сет, укладывая велик по другую сторону забора, перед лабиринтом пробитых оград.

— Нет, — смущенно признается Томаш, и вид у него становится совсем детский.

— Сколько тебе лет все-таки?

Томаш смотрит на унылые хохолки травы, торчащие из бетона:

— Перед тем как очнуться, мне шел двенадцатый. Как здесь считать, не знаю.

Сет берет его за плечи и разворачивает к себе лицом:

— Считай по поступкам. По ним ты настоящий мужчина.

Томаш на секунду отводит глаза, потом кивает сурово:

— Мы ее спасем!

— Спасем.

Они забираются на велосипед и несутся под горку. Три тюремных корпуса, обрамляющие площадку, при свете дня кажутся меньше. Вместе с темнотой исчезли бесконечные воображаемые закоулки, которые могли в ней скрываться.

«Нет, бесконечные закоулки все под землей», — поправляет сам себя Сет.

— Почему именно под тюрьмой? — задается он вопросом на ходу. — Больше негде было?

— Может, потому что тюрьма надежная? — предполагает Томаш. — И это место должно быть надежным тоже, чтобы все спали без помех. Логика есть, хоть и жуткая.

— Интересно, когда нам здесь наконец попадется не жуткая логика?

— Не знаю, мистер Сет. Надеюсь, что скоро.

Они доезжают до конца дорожки, подскакивая на заросших колдобинах, и приближаются к первому корпусу.

— Не слышу двигателя, — говорит Сет.

Соскочив с велосипеда, они осторожно выглядывают из-за угла на площадку, но там ничего нет — ничего необычного, по крайней мере. Днем здания смотрятся еще более суровыми и неприступными.

— Мы думаем, что она там, внизу? — уточняет Томаш.

— А где еще?

Томаш кивает:

— Тогда ты иди и забери ее, а я поищу фургон.

— Что? — Сет, опешив, даже переспрашивает не сразу. — Спятил?

— Он наверняка где-то здесь. У него тут стоянка.

— И что ты с ним сделаешь?

— Не знаю! Но пока у нас никаких идей. А это хоть что-то.

Сет хочет возразить, однако ничего не идет на ум.

— Главное — не пускай к ней Водителя, — говорит Томаш. — Я поищу что-нибудь нам в помощь. А если не получится… — Он пожимает плечами. — Тогда я вернусь, и мы оба погибнем в бою.

Сет морщит лоб:

— Мы не погибнем.

— Я знаю, ты хочешь казаться смелым ради меня, но мы можем. Есть такой риск, когда борешься со смертью. Победа не гарантирована.

— Но мы победим, — твердо заявляет Сет. — Мы не позволим этому уроду забрать Реджину. Просто не позволим.

Томаш расплывается в улыбке:

— Ей бы понравилось, если бы она тебя услышала. Да, ей бы очень-очень понравилось.

— Томаш, я тебя не пущу…

Но Томаш уворачивается, все с той же улыбкой:

— Как будто я стану спрашивать разрешения.

— Томаш…

— Найди ее, мистер Сет. Я скоро.

Сет стонет с досадой.

— Ладно, только не рискуй зря.

— Где-где, а здесь, по-моему, любой риск не зря, — заявляет Томаш и срывается с места.

Сет смотрит, как он со всех своих коротких ног перебегает площадку и исчезает за дальним углом противоположного корпуса, откуда в прошлый раз появлялся фургон.

— Не пропади, — шепчет Сет. — Только не пропади.

Он вздыхает поглубже для храбрости, потом еще раз, и сам бежит через площадку. Кажется, вот-вот откуда-нибудь выскочит Водитель, но солнце освещает каждый уголок, ничего подозрительного не видно. Сет прислушивается, замерев перед дверью корпуса. Двигателя не слышно, шагов тоже.