Чадравалын Лодойдамба - Прозрачный Тамир
Наконец они появились и пошли в наступление. Бой разгорался. К врагам подходили все новые подкрепления, превосходство в силах было на их стороне. К полудню белогвардейцы стали теснить части Народной армии. Положение стало критическим.
Сухэ-Батор вызвал к себе Эрдэнэ.
- Вот письмо. В нем изложена просьба о помощи к командиру сто третьей бригады Красной Армии, которая стоит в Дэд-Шивээ. Бери самого быстрого коня и скачи. В случае опасности письмо уничтожь. От того, как ты выполнишь это задание, зависит успех боя. Понял?
- Погибну, а письмо передам, - сказал Эрдэнэ.
- Зачем же погибать, надо вернуться живым.
Через несколько минут Эрдэнэ уже скакал по направлению к Дэд-Шивээ. По нему открыли огонь, но он благополучно миновал опасную зону. Через три часа он был уже на месте и передал письмо командиру бригады. В это время в кабинет без доклада вошел высокий военный. Он подошел к командиру и спросил, что это за письмо. Тот ответил. Только тогда он посмотрел на сидевшего у стола Эрдэнэ. Лицо военного вдруг расплылось в широкой улыбке.
- Эрдэнэ! А ведь я был уверен, что с тобой встречусь! - Он подошел к Эрдэнэ и обнял его.
- Петр... ты жив и здоров, дорогой! - выпучив от удивления глаза, воскликнул Эрдэнэ.
- Не только жив, но еще и тебе помогу, - ответил Петр.
- Так вот, комиссар, Сухэ-Батор просит срочной помощи, - сказал командир, обращаясь к Петру.
- Раз Советское правительство обещало помочь Народному правительству изгнать из Монголии белогвардейские банды, значит, мы должны сделать это. Кроме того, я эту помощь давно обещал Эрдэнэ, еще тогда, когда он служил у Итгэлта, а я - у Павлова, - сказал Петр и обнял Эрдэнэ.
Бригаду подняли по тревоге. Во главе колонны скакал и Эрдэнэ.
19
Белогвардейский генерал Резукин, набрав в Сайдванском и Луу-гунском хошунах около трех тысяч рекрутов, стоял у Унгерна на правом фланге.
Резукину была поставлена задача ликвидировать образованное в Кяхте Временное народное правительство Монголии и, соединившись с главными силами Унгерна, начать наступление на Советскую Россию.
Одним из полков у Резукина командовал Павлов. Во время формирования полка Павлов приехал к Итгэлту.
- Ну, друг, мы вступаем в смертельный бой с красными. Нам нужны и солдаты, и кони, и продовольствие. Советую тебе лично встретиться с генералом Резукиным и пообещать ему не менее десяти коней и столько же волов. А то они все равно будут конфискованы.
- Неужели надо отдать даром?
- Одно дело обещать, а другое - дать. Понял? - ответил Павлов и раскатисто рассмеялся. - Ничего, друг, после победы над красными мы будем ходить по золотым дорожкам.
- А одолеете? - спросил Итгэлт.
- Одолеем. Их война и голод совсем доконали. Разобьем в пух и прах и возродим великую Россию, - высокомерно заявил Павлов.
- Не знаю. Если бы кто другой сказал, не поверил бы я, а тебе верю... А когда мне надо встретиться с твоим генералом?
- Хоть завтра, он в Заяинском монастыре. Хочешь, поедем вместе?
- Ладно.
Итгэлт не верил, что Унгерн и его генералы, не имеющие своей территории и средств, победят. Но он хотел сохранить свое имущество и решил, что Павлов ему дал правильный совет.
И вот утром Должин достала из сундука новый хадак для генерала, а Галсан оседлал Итгэлту коня.
- Ты все-таки не веришь в нашу удачу. А пора бы поверить, - сказал Павлов по дороге в монастырь.
- Откуда ты взял? Кому же мне верить, если не тебе? Только сделай так, чтобы я больше ничего не давал, - сказал Итгэлт и угодливо засмеялся.
- Мы у тебя можем ничего не брать. У нас хватит всего. Это же тебе нужно прежде всего, ну и нам не помешает.
- Я тебе верю.
- Мы еще, друг, тут такое понастроим!
- Это хорошо. Я припрячу капиталец. Можно и суконную фабрику открыть, сказал Итгэлт.
Однако про себя он подумал: "Вряд ли ты, друг, вернешься с войны живым. Какое уж тут "понастроим"!"
Приехав в монастырь, Павлов и Итгэлт отправились на прием к генералу Резукину. В это время у генерала сидели правители хошунов, и он им читал указ богдо о мобилизации солдат, лошадей и продовольствия.
Улучив удобный момент, Итгэлт подошел к генералу.
- Здравия желаю, ваше высокопревосходительство, от всего сердца вношу свою маленькую лепту - соответственно моему небольшому состоянию - на великое дело возрождения нашего государства: десять лучших коней и десять крупных волов, - сказал он и протянул генералу хадак.
Слова Итгэлта перевел Павлов.
Генерал, приветливо улыбаясь, принял подарок.
- Слышите, правители, что говорит этот монгол? Вы все должны быть благодарны за то, что мы возвели богдо-хана на престол, и с верой в наше дело должны помогать нам, - сказал генерал и, обняв Итгэлта, похлопал его по спине. - Если вы хотите служить в моей армии, я готов вас назначить помощником командира полка, - добавил генерал, обращаясь к Итгэлту.
- Ничтожный раб страдает всеми болезнями и потому не может принять этот высокий пост, - отшутился Итгэлт и стал медленно пятиться к выходу.
- Ну, это делается по доброй воле, принуждать я вас не стану.
Через несколько дней в округе прошла мобилизация лошадей и продуктов питания, забирали поголовно все, но Итгэлта не беспокоили.
Весною части Резукина выступили в поход на Кяхту. Вместе с войсками старшим ламой ехал Жамбал. Перед выездом войска получили благословение самого Зая-гэгэна. Зая-гэгэн был в форме белогвардейского офицера, за поясом у него торчал пистолет. Все солдаты прошли перед ним, склонив голову, и он каждого благословил святым жезлом.
Впереди колонны шел полк монгольских солдат под командованием Павлова. Помощником командира полка был тайджи Пурэв. Он был в голубом шелковом дэле, подпоясанном желтым шелковым кушаком, в мерлушковой папахе, с княжеским гербом.
Войска Резукина централизованного снабжения не получали и занимались грабежом населения. Забирали и людей. Но монгольские солдаты группами дезертировали из частей Резукина, вызывая ярость и генерала, и его офицеров.
У караула Зэлтэр полк Павлова, идя в авангарде, столкнулся с передовым охранением советско-монгольских войск. Завязался бой. Шел он более трех часов. К полудню все было кончено - монгольские солдаты разбежались, и офицеры Резукина остались без войска. Лишь около полусотни белогвардейцев продолжали еще сражаться. Среди них оставался один монгол. Это был Пурэв. Оказался он в этой группе не потому, что был храбрым, напротив, при первых же выстрелах он скрылся в кустах и во время боя даже не поднял головы. Но когда увидел, что последний белогвардеец бежит к своему коню, тоже бросился к лошади. Тут он и нашел свой конец, сраженный меткой пулей. Белая папаха отлетела в сторону, и ее растоптали копыта промчавшихся лошадей. Это бойцы Сухэ-Батора преследовали убегавших белогвардейцев. Так погиб еще один предатель своего народа, искавший славы и почестей в стане врага.
В этом бою участвовал и Эрдэнэ. Сейчас он мчался в головной группе. В руках у него был только маузер, но стрелял он редко. Впереди, шагах в ста, прижавшись к лошадиной шее, скакал широкоплечий белогвардейский офицер. Он все время оборачивался и стрелял в Эрдэнэ из пистолета. Это был Павлов, но Эрдэнэ не узнал его. Конь у Эрдэнэ был резвее, и расстояние между Эрдэнэ и Павловым с каждой минутой сокращалось. Но вот выстрелил Эрдэнэ. Пуля попала в голову коня, тот грохнулся наземь, и Павлов выскочил из седла. При падении он выронил пистолет и теперь, испуганно озираясь, искал оружие. Но Эрдэнэ был уже возле него и, спрыгнув с коня, наставил на него маузер.
Павлов медленно поднял руки, и тут их взгляды встретились.
- Эрдэнэ! - радостно воскликнул Павлов, узнав своего преследователя. Он опустил руки и подошел к Эрдэнэ.
- Стой! - повелительно крикнул Эрдэнэ.
Из ссадины на лбу Павлова сочилась кровь и, смешиваясь с потом, стекала по лицу. Облизывая растрескавшиеся губы, он тяжело дышал.
- Как ты попал сюда? - спросил Эрдэнэ и хотел было уже вложить маузер в кобуру.
Но в это мгновение Павлов, бросившись на Эрдэнэ, ухватился за маузер. Эрдэнэ сильно толкнул Павлова в грудь. Тот упал на спину. Эрдэнэ поднял пистолет.
- Эрдэнэ, что ты хочешь делать? - встав на колени, жалобно проговорил Павлов. - Ведь мы же друзья, ты знаешь мою жену и дочь. Пощади мою жизнь!
Павлов заплакал, продолжая просить:
- Пощади мою жизнь! Ведь у меня, как и у тебя, - дети, пощади!
"Такой сильный мужчина и так унижается, - подумал Эрдэнэ, - может, он и не виноват, что попал к белогвардейцам? Зачем же увеличивать число сирот на земле?"
- Ну вот что, - сказал Эрдэнэ, - убирайся на все четыре стороны, но если снова возьмешься за оружие, то смотри!..
Павлов, еще не понимая, что его отпускают, пробормотал:
- Куда же я пойду?
- Куда хочешь.
- А ты не выстрелишь в спину?
- Уходи!
Павлов, оглядываясь, медленно побрел к видневшейся впереди сопке. Затем он зашагал торопливо и вскоре скрылся из виду.
