Вергилий - Энеида
Той порою Молва, великого вестница горя, 140 В дом Эвандра летит, наполняет город Эвандра, Та молва, что досель возвещала победы Палланта. Все к воротам спешат аркадцы; факел печальный Каждый несет, как обычай велит; на дороге пылает Ряд бесконечных огней и поля вырывает из мрака. 145 Скорбной фригийцы толпой приближались навстречу аркадцам; Соединились ряды, и, едва вошли они в город, Матери, их увидав, огласили улицы воплем. Силой нельзя никакой удержать Эвандра: выходит Он в середину, и лишь поставили наземь носилки, 150 Старец упал и к Палланту приник, стеная и плача; Вырвался голос с трудом из горла, сжатого горем: "Нет, не это, Паллант, обещал ты отцу, уезжая! О, если б ты осторожнее был, когда вверился Марсу! Знал я, как сильно влечет к неизведанной славе отважных, 155 Знал, как отрадно хвалу стяжать, сражаясь впервые! Битвы приблизились к нам - и вот он, горестный опыт, Вот награда твоя, вот обеты мои и молитвы, Им ни один не внял из богов! О супруга святая, Счастье, что ты умерла, не дожив до этого горя. 160 Я же, судьбу победив долголетьем, живу, переживший Сына отец. О, если бы сам я за войском союзным Тевкров пошел, чтоб в меня вонзились рутулов копья, Если б меня, не Палланта домой принесли бездыханным! Тевкры, я вас не виню, не каюсь в том, что пожатьем 165 Рук мы скрепили союз: уготован был старости нашей Этот удел, и если Паллант преждевременной смерти Был обречен, то одно мне отрадно: пал он, сразивши Тысячи вольсков и вам пролагая в Лаций дорогу. С тем же твой прах схороню я почетом, с каким провожали 170 Благочестивый Эней тебя, Паллант, и фригийцы, И тирренцев вожди, и все тирренское войско. Вижу: доспехи несут врагов, тобою убитых. Турн, тут стоял бы и ты - трофей, одетый оружьем, Если б тебе был равен Паллант и годами и силой. 175 Но для чего не даю я троянцам вернуться в сраженье? Тевкры, ступайте к царю и слова мои передайте: Если постылую жизнь я влачу после смерти Палланта, То лишь затем, что долг за мечом твоим остается. Турна ты должен отцу и сыну. Платы лишь этой 180 Жду от тебя и судьбы. Не ищу я радостей в жизни, Сыну лишь в царство теней принести я хочу эту радость".
Встала Аврора меж тем, и несчастным смертным явила Благостный свет, и с собой принесла труды и заботы. У побережья Тархон и родитель Эней разложили 185 Утром костры и, блюдя старинный обычай, собрали Воинов павших тела. Запылало черное пламя, Дым непроглядной застлал пеленой высокое небо. Трижды вокруг горящих костров бойцы обежали В блещущих латах своих, и конные воины трижды 190 Вкруг погребальных огней проскакали с горестным воплем. Слезы обильной струёй орошают доспехи и землю. Крики мужей и клики труб взлетают к светилам. Воины мечут в огонь доспехи убитых латинян, Пышные шлемы, мечи, с раскаленной осью колеса, 195 Конские сбруи; летят и дары знакомые в пламя: Копья убитых друзей и щиты, несчастливые в битве. В жертву Смерти быков приносят тут же без счета, Кровью свиней и овец, что со всех похищены пастбищ, Угли костров кропят. И глядят тирренцы и тевкры, 200 Как на кострах сгорают друзья по всему побережью, И от обугленных тел отойти не смеют, доколе Влажная ночь небосвод не украсила звездным убором.
Также в другой стороне у несчастных латинян не меньше Ярких пылало костров. Зарывают многих убитых 205 Тут же на поле друзья; а других, собрав по равнине, В ближние земли везут, в города возвращают родные. Прочих же там, где лежали они беспорядочной грудой, Всех италийцы сожгли без почета и счета,- повсюду Пламенем частых костров озарилось просторное поле. 210 Третий рассвет прогнал с небосвода сумрак холодный. Утром в глубокой золе авзониды собрали с печалью Кости неведомо чьи и землей засыпали теплой. Полнится скорбью меж тем Латина богатого город: Стонут здесь горше всего, всего сильнее горюют. 215 Души любимых сестер, молодые несчастные жены, Матери павших бойцов и отцов лишенные дети, Все проклинают войну и злосчастную Турнову свадьбу, Требуют все, чтобы тяжбу мечом решил в поединке Тот, кто на власть над страной и на высшую честь притязает. 220 Ропщущим сил придает свидетельство гневного Дранка: Турна Эней вызывает на бой, одного только Турна. Но и за Турна речей раздается немало повсюду: Служит защитой ему царицы великое имя, Прежних признанье заслуг и слава подвигов громких.
225 В эту пору, в разгар смятенных споров, вернулись От Диомеда послы, и великого города греков; Грустный ответ они привезли: понапрасну потратив Столько трудов, ничего не добились они, и бессильны Ценные были дары. У других пусть латиняне ищут 230 Помощи в этой войне или мира просят у тевкров. Сил от горя совсем у царя Латина не стало. Рок Энея привел и боги с ним,- убеждают В том небожителей гнев и могилы свежие павших. Тотчас Латин у себя великий совет собирает, 235 Первых из граждан призвав приказом в дом свой высокий. Быстро сошелся совет, и толпой по улицам полным Хлынул народ ко дворцу. Старше всех и годами и властью, Царь Латин посредине сидит с челом омраченным. В самом начале послам, пришедшим от стен этолийских, 240 С чем воротились они, рассказать он велит по порядку, Что отвечал Диомед. И когда воцарилось молчанье, Венул начал рассказ, повинуясь царскому слову.
"Граждане! Видели мы Диомеда и лагерь аргосцев; Долгий измерили путь и тяготы все одолели, 245 Жали мы руку, что в прах Илионское царство повергла. Город, названный им Аргирипой в честь города предков, Он возводил на Япигской земле у подножья Гаргана. После того, как ввели нас к царю и дали нам слово, Мы дары поднесли и сказали, откуда и кто мы, 250 С кем воюем и что побудило нас в Арпы явиться. Выслушав нас, Диомед в ответ нам сказал благосклонно: "Вы, счастливый народ Сатурнова древнего царства, Что за судьба не дает, авзонийцы, вам жить безмятежно, Гонит вас затевать с врагом неведомым войны? 255 Всем, кто оружьем своим осквернил поля Илиона (Я говорю не о тех, кто погиб, под стенами сражаясь, Кто поглощен Симоента струёй), несказанные казни Рок за злодейство послал, по всему преследуя миру Нас, кого и Приам пожалел бы. Знают об этом 260 Злая Минервы звезда, Кафарей и утесы Эвбеи. В разные страны судьба занесла возвращавшихся греков: Бродит Атрид Менелай за Столбами Протея в изгнанье, Видел скиталец Улисс этнейских циклопов пещеры. 266 Сам властитель Микен, предводитель могучих ахейцев, Пал на пороге родном от руки жены нечестивой: 268 Прелюбодей заманил победителя Азии в сети. 264 Локров ли я назову, заселивших берег Ливийский? 265 Идоменея ль очаг разоренный? Пирра ли царство? 269 Не дали боги и мне в Каледон возвратиться прекрасный, 270 Отчих пенатов алтарь и жену желанную видеть. Даже и ныне меня виденья страшные мучат: Спутников вижу моих, как они на крыльях взлетают, В птиц - о, страшная казнь! - превратившись, как над рекою Вьются и скалы вокруг оглашают жалобным криком. 275 Впрочем, иного и ждать с той поры не мог я, безумец, Как дерзновенным копьем небожителей плоти коснулся, Руку Венеры благой осквернил кровавою раной. Нет, не вовлечь вам меня, не вовлечь в такие сраженья! После того, как сожжен был Пергам, войны не веду я 280 С тевкрами: радости нет вспоминать и о прежних невзгодах. Вижу, дары принесли вы мне из отчего края, Все дарданцев вождю отдайте! Острые копья С ним я не раз преломил. Так поверьте опыту: грозен Он, поднимает ли щит иль заносит летучую пику. 285 Если бы двое еще родилось на пашнях Идейских Равных Энею мужей, то к стенам инахийским пошло бы Племя Дардана войной, и оплакать судьбы перемену Грекам пришлось бы. Коль мы под Троей медлили долго И на десятый лишь год пришла к ахейцам победа, 290 То задержала ее Энея и Гектора сила: Оба отвагой равны и оружьем - но благочестьем Выше Эней. Пусть лучше рука сойдется с рукою, Мир заключая, чем щит со щитом в поединке столкнется". Слышал ты, славный наш царь, что ответил нам царь этолийцев, 295 Слышал сужденье его о войне великой и грозной".
Речь закончил посол, по устам авзонийцев тотчас же Смутный ропот прошел; так в местах, где порог каменистый Путь преграждает реки, стесненные быстрые струи Ропщут, и рокоту волн отвечает обрывистый берег. 300 Только лишь смолкли уста и в сердцах утихло волненье, Царь, к бессмертным воззвав, с престола высокого молвил:
"Как бы хотел я, чтоб мы о важнейшем деле решенье Раньше успели принять! И совет полезнее было б Нам собрать не тогда, когда враг стоит под стенами. 305 Против потомков богов мы ведем безысходную битву: Непобедимы они и в сраженьях неутомимы, Мы их не сломим вовек и сложить не заставим оружье. Вы этолийцев призвать надеялись; замысел этот Рухнул. Лишь на себя остается надежда,- но сами 310 Видите вы, как ничтожна она и в каком разрушенье Всё, что осталось у нас. Убедитесь воочию в этом! Я не виню никого: всё, что может высшая доблесть, Сделано было, и сил не щадило в борьбе государство. Ныне о том, к чему средь сомнений склоняется разум, 315 Вам я поведать хочу; так внемлите речи короткой. Есть близ Этрусской реки у меня родовое владенье, Что далеко на закат в пределы сиканцев простерлось. Пашут рутулы там и аврунки лемехом острым Склон каменистых холмов и пасут стада на стремнинах. 320 Весь этот край и хребет, одетый лесом сосновым, Тевкрам уступим в залог грядущей дружбы и в царство Наше их призовем, договор заключив справедливый. Если уж так желают они - пусть город свой строят, Если ж к пределам иным, к другим племенам пожелают 325 Тевкры отплыть и решат Авзонийскую землю покинуть, Сколько они кораблей снарядить сумеют гребцами, Двадцать ли, больше ли,- все италийским оденем мы дубом. Лес у берега есть. Пусть укажут нам вид и размеры Всех кораблей,- мы дадим работников, медь и оснастку. 330 С тем, чтобы наши слова передать и добиться союза, Пусть послами пойдут из числа знатнейших латинян Сто человек, протянув оливы мирные ветви, Золота в дар понесут и слоновой кости таланты, Также и кресло и плащ - достоинства царского знаки. 335 Между собой совещайтесь теперь - и спасите отчизну!"
