Чадравалын Лодойдамба - Прозрачный Тамир
- Как вы смеете! Кто ты такой?!
- Я тебе сейчас покажу, кто я такой! - ответил Магсаржав и выволок гэгэна из юрты. - В такое время, когда Монголию терзают вороги, когда все должны встать на ее защиту, ты развратничаешь?! Хороший пример подаешь ты своей пастве!
И Магсаржав на виду у всех стал хлестать незадачливого гэгэна плетью.
- Ой, убивают! Помогите! - завопил гэгэн, но вокруг себя видел только смеющиеся лица. Смеялся и Хонгор, уж очень жалок был глава Заяинского монастыря.
Магсаржав опустил плеть.
- Ну, вот что, я, Хатан-батор Магсаржав, приказываю тебе снарядить сто конников с запасными конями. Срок - два дня. Если мой приказ не будет выполнен, висеть тебе на первом же суку! Понятно?
Гэгэн, кивая головой, скрылся в юрте.
- Когда спорят святые, нельзя смеяться. Это грех, сынок, - шепнул кто-то на ухо Хонгору. Юноша обернулся, рядом стоял Няма, руки у него были молитвенно сложены.
В полдень они отправились в обратный путь. Хонгор время от времени сдержанно смеялся.
- Чертенок, зачем смеешься, ведь это грех! - возмущался Няма.
По небу поползли серые тучи, предвещая дождь. Подул прохладный ветер. Хонгор и Няма, хлестнув коней, поскакали галопом.
Хонгор был счастлив. Конь под ним был резвый, и юноша в упоении мчался по степи, навстречу ветру. Сегодня Хонгор впервые почувствовал себя мужчиной.
А Няма скакал позади, он не понимал, почему Хонгору так весело, и думал о том, что завтра ему снова пасти телят.
17
Хатан-батор Магсаржав со своими конниками прибыл в Улясутай. В составе его сотен был и Хояг, который присоединился к ним по пути в Кяхту. Он командовал полусотней.
Комендантом Улясутая был Ванданов, прибывший туда по приказу Унгерна. Он занимался мобилизацией монголов в унгерновскую армию, которая готовилась к походу на Советскую Россию. Прежде всего Унгерн хотел разгромить Временное народное правительство, которое находилось в Кяхте. Однако мобилизованные араты дезертировали, снабжение частей было поставлено плохо, комплектование войск лошадьми затянулось.
Ванданов был вне себя от ярости. Улясутайский правитель Чултэм явно саботирует его указания. И он вызвал Чултэма к себе.
В свое время Чултэм был правителем небольшого хошуна. Но в период автономной Монголии в боях против наступавших с юга китайских войск он прославился и был назначен в Улясутай.
Чултэм отлично понимал, что нужно в Монголии и китайцам и унгерновцам. Он одинаково ненавидел и тех и других.
- Мне все равно, какое будет в Монголии правительство, лишь бы моя страна была суверенным государством, - говорил этот смелый и любящий свою родину человек.
Именно по этой причине он всячески мешал работе Ванданова, видя в нем предателя родины. Более того, он уже отправил гонца к Временному народному правительству, прося срочной помощи.
- Я не могу прийти. Если ваш начальник хочет меня видеть, пусть явится ко мне, - заявил Чултэм посланцу Ванданова.
Получив такой ответ, Ванданов рассвирепел.
- Хорошо, я ему покажу, как надо выполнять мои приказы!
Вечером он послал к Чултэму десять офицеров. Они связали Чултэма и привезли его к Ванданову.
- Старый пес! Почему не явился ко мне по моему приказу? - закричал Ванданов.
- А ты не имеешь права командовать мной. Я правитель Улясутая, назначенный богдо-гэгэном, - с достоинством ответил Чултэм.
- Богдо-гэгэн... - Ванданов презрительно улыбнулся. - Сейчас командую здесь я и, как видишь, имею право не только вызывать, но и под конвоем к себе приводить.
- Это не потому, что ты силен. Просто мы по своей доверчивости допустили, чтобы на наши шеи сели такие, как ты, авантюристы.
- Я тебя расстреляю, - прошипел Ванданов.
- А что ты еще можешь сделать? - спокойно сказал Чултэм.
Ванданов понял, что этого человека не запугаешь и силой от него ничего не добьешься. Конечно, расстрелять его можно в два счета, но он был нужен. А кроме того, этот расстрел вызовет волнения среди монголов и тогда будет еще хуже.
- Вам что, жить надоело, что ли? Вы должны помочь мне в формировании армии, пригнать сюда необходимое мне число рекрутов, лошадей и доставить продукты питания. И тогда мы не только сохраним вашу жизнь, вы получите более высокий чин и титул, - уже мягко сказал Ванданов.
- Нет, жить мне не надоело, я на родной земле, ради которой работаю. Однако из страха потерять жизнь я не стану вместе с вами грабить свой народ и срамить свое имя.
- Вы ничего не понимаете! Нашего генерала Унгерна сам богдо-гэгэн благословил на поход против красных. Вы, наверное, забыли, что это мы вновь возвели вашего богдо на престол и сделали ваше государство независимым? Развяжите сановника! - приказал Ванданов адъютанту.
Чултэму развязали ноги.
- Ведь я не ребенок, зачем вы мне рассказываете сказки? Вы же политические банкроты и аферисты! - сказал Чултэм.
- Вы оскорбляете подданных русского царя!
- Какие вы подданные? Вашему царю надавали по шее! У вас нет родины! Вы - хлам истории, - крикнул Чултэм и вплотную подошел к Ванданову. Лицо Чултэма покраснело, он тяжело дышал.
Ванданов стал пятиться, потом остановился и истерически крикнул:
- Расстрелять!
В тот же вечер Чултэм был расстрелян.
Через несколько дней после этого события в Улясутай прибыл Магсаржав со своими сотнями. Ванданов его встретил с почетом.
- Благополучен ли был путь, великий полководец Халхи? - спросил Ванданов, беря под козырек.
Магсаржав, оглядев свиту Ванданова, приветливо улыбнулся.
- Приглашаю всех, господа, сегодня вечером присутствовать на перекличке моих сотен!
Магсаржав знал уже о самоуправстве Ванданова и расстреле Чултэма. Он твердо решил по прибытии в Улясутай арестовать Ванданова. Но сейчас сделать это он не мог: вся свита Ванданова была вооружена, и при аресте произошла бы стычка, а лишних жертв Магсаржав хотел избежать. Он решил арестовать Ванданова на перекличке.
Наступил вечер, сотни выстроились на поверку, все были уже предупреждены и только ждали сигнала своего командира.
На перекличку пришли офицеры Ванданова, но его самого не было. Магсаржав подозвал Хояга.
- Ванданов, видно, не явится, - сказал он командиру полусотни. - Возьми двух бойцов и доставь его во что бы то ни стало.
Началась перекличка. Белогвардейские офицеры с презрением смотрели на конников Хатан-батора.
- И эти безоружные хотят еще установить народную власть? - шепнул один офицер своему соседу. Он уже позабыл, что снаряженные лучшим английским, американским и японским оружием белые войска были разбиты сибирскими партизанами.
И тут по сигналу Магсаржава все офицеры были мгновенно схвачены.
А в это время Ванданов на рослом сером коне, сжимая в руке маузер, мчался к перевалу Танцын. Его по пятам преследовал Хояг с двумя бойцами.
Ванданов почувствовал, что Магсаржав не простит ему расстрела Чултэма, и решил бежать. Когда его офицеры поехали к Магсаржаву, он тайком вывел коня и помчался в Ургу. Но один конюх видел это и сказал Хоягу.
На ямщицких станциях, несмотря на то что Ванданов запугивал смотрителей, ему давали плохих коней, а Хоягу самых лучших. На Шротской уртонной станции Хояг догнал Ванданова и после короткой перестрелки задержал его.
На другой день Ванданов уже стоял перед Магсаржавом.
- Ты арестовал меня незаконно и за это будешь отвечать. Барон Унгерн тебя не погладит по головке, - нахально заявил Ванданов.
- А мне и не нужны его ласки, - ответил Магсаржав, - а за убийство Чултэма ты будешь расстрелян!
- Ты шутишь, Хатан-батор.
- Мне некогда этим заниматься.
- Но ведь я такой же монгол, как и ты.
- Чтобы называться монголом, надо иметь сердце, которое бьется за родину. А у тебя его нет, - ответил Магсаржав.
Перед расстрелом Ванданов плакал, кричал, ползал на коленях, прося сохранить ему жизнь, но это не помогло, он не избежал справедливого возмездия.
Сотни Магсаржава ушли из Улясутая. Они направились в вотчину дэрбетского хана Далая. Там нашли приют многочисленные белые банды, которые грабили местное население.
Весна вступала в свои права. Закуковали кукушки, деревья оделись листвой, земля покрылась зеленым ковром.
В лучах утреннего солнца полусотня Хояга по трое в ряд рысью шла по долине небольшой речки. Вдруг из-за сопки, лежавшей впереди, выскочил небольшой лошадиный табун. Его гнал широкоплечий статный монгол.
Хояг приставил к глазам бинокль.
- Не может быть! Это же Тумэр! - воскликнул Хояг и, остановив полусотню, галопом помчался навстречу старому другу.
Так Хояг еще раз встретился с Тумэром. Но как изменился Тумэр! Он похудел, лицо его было в рябинах, казалось, что он стал еще выше.
- Здравствуй, Тумэр-гуай. Куда путь держишь? Где пропадал? Почему так изменился? - забросал вопросами своего благодетеля Хояг.
Они присели. Хояг приказал полусотне сделать привал.
