Филипп Эриа - Золотая решетка
- Что случилось? - спросила Агнесса.
- Ai rencountra l'inspector. L'ai tuga {Я встретил инспектора. Я его убил - прованс.}.
- Боже мой!
И прежде чем она решила, что теперь делать, в голове ее пронеслась картина: в перелеске цыган натыкается на инспектора и, ловко предупреждая атаку, отстраняется от направленного на него дула, вступает с полицейским в борьбу и убивает его. А возможно, просто душит. И представив себе эту сцену, она вдруг овладела собой.
- Как вы это сделали? Как вы его убили?
Цыган вытащил из кармана какой-то предмет, и на его раскрытой ладони Агнесса увидела длинный нож. "Правильно, что он не выбросил ножа где-нибудь по дороге, у него редкое самообладание..." И тут же у нее в голове мелькнула не так четко сформулированная, как первая, мысль, что, возможно, цыган уже не впервые прибегает к помощи ножа.
Она опустилась на стул, совсем забыв, что ничего не накинула поверх пижамы, заранее переживая свое соучастие в преступлении и уже не боясь этого человека, ставшего убийцей. Полоска света, пробивавшаяся из дверей спальни, облегчала их беседу, состоявшую наполовину из жестов. Агнесса стала расспрашивать цыгана. Он нагнулся к ней и, не повышая голоса, рассказал ей все подробности. Из его провансальской речи Агнесса поняла, что событие произошло после полудня, что цыган спрятал труп, дождался, когда скроется луна, и пришел к ней за советом. Ибо теперь необходимо убрать тело.
Агнесса прошла в спальню, чтобы переодеться. Она с умыслом надела брюки, в которых ездила на рыбную ловлю; они не так стесняли движения, как юбка. Прицепила к поясу электрический фонарь и, зарядив револьвер Ксавье, положила его в карман. Затем потушила в комнате свет. Очутившись в непроглядной тьме, она взяла цыгана за руку, чтобы провести его по лестнице из камней, сложенной самою природою, и избежать лишних поворотов извилистой тропинки. Она сама вела его.
В чащобе, уткнувшись лицом в траву, их ждал труп. Агнесса зажгла фонарь, и цыган, схватив тело за ноги, вытащил его на свободное пространство и повернул лицом вверх. Пучок голубоватого света, направляемый пока еще твердой рукой, скользнул по непромокаемому плащу, надетому поверх костюма; фетровая шляпа сбилась на затылок, открыв лицо, невидящие глаза; на лице застыла гримаса беспомощности и последнего усилия, в котором запечатлел его навеки удар ножа, как на моментальной фотографии. Фонарь потух. Вовсе не это выражение мертвого лица потрясло Агнессу, даже не кровавое пятно, выступившее на левом боку и расползшееся по краям дырки на плаще; но при виде этого полицейского в штатском костюме Агнесса при всем своем желании не могла обнаружить тех чувств, которые забурлили в ней три недели назад при виде жандармов в полной форме. Ее цыган и впрямь убил человека, соучастница убийцы - вот кто она теперь.
Тут только она спохватилась, что надо действовать и действовать быстро. Для того чтобы зарыть тело, следует сначала найти на острове укромное место, где имеется достаточно мощный слой почвы, а таких мест здесь мало, и все они возделаны. А там, где они с цыганом находятся сейчас, в этом сосняке, лишь тонкий слой перегноя покрывает скалу, да и то не везде. Нет, единственная стихия, где можно похоронить человека, стихия, которая скроет его навеки, это вода, море, которое неумолчным шумом напоминало им даже здесь о своем присутствии. Агнесса подумала о Пуант Русс. На этом мысе, образующем один из многочисленных углов острова, встречаются два течения и, сливаясь в один мощный поток, уходят в открытое море. В лучшие времена рыбаки и туристы на каноэ опасались этой волны среди волн. Если труп с небольшим грузом спустить на воду в нужном месте, его затянет вглубь метров на пятьдесят. А там...
Опершись одной рукой о ствол сосны и прижав другую ко лбу, Агнесса заставила себя рассуждать спокойно, проверять разумом каждое из своих решений. Цыган, несомненно, понимал причины ее молчания. Безмолвный и невидимый, он ждал, и она чувствовала сквозь толщу мрака его близость. Главную трудность составляло расстояние: придется нести труп примерно километра три.
Однако иного выбора не было. Агнесса изложила план своему собеседнику. Но донесет ли он один мертвеца? Он ответил, что донесет. Он поднял труп. Агнесса придержала неподатливое тело, уже успевшее окоченеть, и в течение нескольких секунд мертвый человек и человек живой простояли лицом к лицу в неподвижном объятии. Потом цыган присел, чтобы взвалить труп себе на плечи. Мертвец пошатнулся, но не уступил. Корпус уже лежал на спине цыгана, но ноги отказывались повиноваться без посторонней помощи. Пока цыган стоял, согнувшись дугой, Агнесса ухватила окоченевшие ноги, налегла на них всей тяжестью, и они образовали прямой угол. Таким образом, несущий мог скрестить поверх них руки и сбалансировать ношу. Агнесса взяла шляпу инспектора и обшарила карманы, чтобы по дороге из них ничего не выпало.
Путь оказался невыносимо трудным. Сначала Агнесса сбилась, но цыган положил свою ношу на землю, остановился, огляделся, и, проследив за направлением его руки, она нашла дорогу. Они обошли с тыла мыс Байю. Агнесса освещала тропинку, и порой она, а не цыган со своей ношей, спотыкалась о камень.
Когда же в скалах путь им преградила каменная осыпь, пришлось переменить тактику. Агнесса взяла труп за ноги, - так впрягаются в тачку, и несла его, шагая впереди цыгана, который держал мертвеца под мышки. Теперь, прежде чем ступить, она ощупывала тропинку ногой, и, когда от неосторожного шага срывался камень, оба садились прямо на землю, тогда страшная ноша оказывалась внизу под Агнессой, и цыган удерживал труп на себе.
Дойдя до берега, где грохотали волны, они сделали передышку. Агнесса решила было, что лучше всего обвязать мертвеца сетями, чтобы не рассыпались камни, которые послужат грузом. У нее дома были сети, но в случае, если обмотанный ими труп выплывет на поверхность, ее опознают. Не решаясь зажигать в открытом месте фонарь, они с цыганом стали на ощупь собирать плоские камни и запихивали их под одежду мертвеца. Туго затянув пояс плаща, они загрузили верхнюю часть тела. И чтобы уравновесить груз, расстегнули брюки полицейского и тоже насовали туда камней.
Затем они оба вошли в воду, и так как Агнесса плавала лучше цыгана, она шагала впереди и тащила мертвеца, пока не почувствовала близость сливавшихся течений. Она предупредила своего спутника об опасности - дальше идти не следует, - и они опустили свою ношу в воду. Затем повернули обратно, выбрались на берег, огляделись, нашли электрический фонарь и свою обувь, лежавшую рядом со шляпой покойника и обнаруженными в его кармане вещами, которые Агнесса решила сжечь дома.
На полдороге, когда они шли уже обратно, Агнесса попросила у цыгана нож. Она снова спустилась к морю, только в другом направлении. Эту бухточку она знала и называла ее про себя "подводная терраса", потому что под водой находилась скала с плоской, как площадка, вершиной, возвышавшаяся над бездонным провалом, уходившим наподобие пещеры под землю. Она дошла по воде до затопленного края выступа и бросила нож в глубину.
Цыган ждал ее у спуска в бухту. Схватив Агнессу за руки, цыган не без труда вытащил ее на берег. Она вымокла, отяжелела, тряслась всем телом, задыхалась, но не издала ни звука. За все это время они обменялись всего двумя-тремя словами. Выбравшись наверх, Агнесса вцепилась в руку цыгана, она просто не могла дальше идти. Еще ничто не предвещало близкого конца ночи, но самое страшное испытание было для них уже позади. Цыган поддерживал Агнессу, которая буквально не держалась на ногах, взял даже ее за талию, но очень осторожно, стараясь не прижимать к себе. Однако она чувствовала идущее от него тепло. Ей пришлось входить в воду второй раз, чтобы забросить нож, и теперь она, прильнув к цыгану, ощущала жар этого могучего тела, полуприкрытого одеждой, уже успевшей просохнуть.
И вдруг колени Агнессы подогнулись, уперлись в траву, с губ ее наконец сорвался стон, и она притянула к себе своего спутника.
Вопреки голосу благоразумия цыган остался на острове. Он мог бы укрыться на соседнем островке Баго, отделенном от Пор-Кро проливом всего в пятьсот метров шириной. Агнесса предложила проплыть с ним вместе это расстояние как-нибудь вечером после захода солнца. Он отрицательно мотнул головой, но не объяснил своего отказа. Она не повторила предложения. Каждую ночь она выбиралась из дому, шагала в неопределенном направлении, потом сворачивала с тропинки в первый попавшийся лесок или углублялась в кустарник, и всегда он отыскивал ее. Ей не приходилось ждать. Всякий раз он оказывался рядом, будто следовал за ней от ее дома или же чуял ее на расстоянии.
Любовные их встречи были безмолвны, осенены крылом опасности. Порой они разжимали объятия, охваченные общей тревогой, вслушиваясь в ночь, и даже в самые сладостные минуты удерживали дыхание. Расставались они так же молча, без слов.
