Ирвин Шоу - Любовь на темной улице (сборник рассказов)
Они сидели на переднем сиденье. Мартин и его сестра Линда с мужем. Она включила радиоприемник и тихо, под аккомпанемент оркестра напевала: "Не то время, не то место..."
Джон Уиллард, удобно устроившись на месте водителя, быстро гнал машину, улыбаясь, когда Линда, наклонившись, напевала эту песню ему на ухо, вышучивая страстную манеру исполнения, характерную для певиц в ночных клубах: "Но ваше дивное лицо..."
-- Поосторожнее,-- предупредил ее Уиллард.-- Не забывай, ты щекочешь ухо водителя.
-- Известно ли вам,-- вмешался в их разговор Мартин,-- что за последний год на дорогах произошло гораздо больше аварий из-за того, что пассажир щекотал ухо водителя, чем от езды в нетрезвом виде, неисправности тормозов и безрассудного поведения во время общенациональных праздников?
-- Кто тебе сказал такое? -- спросила Линда агрессивным тоном.
-- Это всем известная статистика,-- ответил Мартин.
-- Плевала я на твою статистику,-- сказала возмущенная Линда.-- Я просто с ума схожу по ушку водителя.
Уиллард фыркнул.
-- Ну-ка убери эту снисходительную улыбочку, "солдатик",-- проговорила Линда.
Уиллард снова довольно фыркнул, а Линда, склонив голову на плечо Мартина, вновь вернулась к своей песенке, намереваясь непременно допеть ее до конца. На ее веселое, молодое лицо, обрамленное распущенными черными волосами, падал слабый свет от приборной доски.
"Лет через десять после того, как я женюсь,-- подумал Мартин, поглядывая искоса на сестру,-- хочется надеяться, и мы с женой будем испытывать то же, что и они, когда будем возвращаться домой после проведенного в городе вечера".
Мартин приехал из Калифорнии сегодня вечером. Перед этим он прислал телеграмму, сообщая в ней о том, что бросает работу и едет в Европу, и спрашивал не может ли рассчитывать во время этого транзита на постель и сносную еду. Линда встретила его в аэропорту, и она, по его мнению, нисколько не изменилась за два года их разлуки. Они заехали к Уилларду на работу, пропустили с ним по паре стаканчиков, как следует пообедали и добавили потом бутылку дорогого вина, чтобы отметить приезд Мартина. Была пятница, и Уилларду не нужно было идти на работу на следующий день, поэтому они отправились в ночной клуб, где послушали певицу в белом платье, исполнявшую французские песенки. Мартин с Уиллардом по очереди приглашали на танец Линду, а она все время только повторяла: ну разве здесь не мило? Если бы ты только предупредил меня заранее, я бы обязательно нашла для тебя девушку, и тогда мы веселились бы вчетвером, и вечер не был бы испорчен. Тебе не нравится цифра четыре?
Мартин, ее любимый брат, был на семь лет моложе Линды. Когда он учился в колледже, то обычно проводил летние каникулы в компании Линды с Уиллардом, играя роль третьего лишнего на вечеринках, сражаясь на теннисной площадке с ее мужем и постоянно подвергая опасности жизнь их двух маленьких сыновей, когда обучал их плаванию и нырянию, езде на велосипеде, демонстрировал, как нужно правильно ловить баскетбольный мяч, и без ущерба для себя падать с высокого дерева.
-- Боже мой,-- сказала Линда, когда автомобиль проскочил через заросшие каменные ворота,-- два года -- это очень большой срок, Мартин. Что же мы будем делать без тебя, когда ты уедешь в Европу?
-- Ничего. Приезжайте ко мне, увидимся,-- предложил Мартин.
-- Вы только посмотрите на него,-- вздохнула Линда.
-- А что здесь особенного? Всего одна ночь на самолете.
-- Может, ты знаешь такого человека, который организует тебе такой перелет бесплатно? -- Она махнула рукой в сторону темного леса.-- Покуда мы все выплатим за эти чудовищные акры, пройдет лет десять, никак не меньше.
-- Здесь очень приятно,-- сказал Мартин, пытаясь разглядеть сквозь пелену тумана темный мокрый лес.-- По-настоящему чувствуешь, что ты -- в деревне.
-- Куда там,-- сказала Линда.-- Ты только представь себе -- семнадцать акров непроходимого подлеска.
-- Разве нельзя расчистить хотя бы часть,-- спросил Мартин,-- и посадить что-нибудь на этом участке?
-- А налоги? -- коротко бросил Уиллард, вырываясь из лесу на крутую дорожку перед большим кирпичным домом с белыми колоннами, выплывающим из туманного плена.
Внизу, на первом этаже света не было, только из зашторенного окна на верхнем пробивалось бледное свечение. Весь дом был погружен в кромешную темноту, и это не могло не производить мрачного впечатления.
-- По крайней мере, Линда, можно было оставить хотя бы одну лампочку над входом,-- упрекнул ее Уиллард.
-- Это все новая горничная,-- оправдывалась Линда.-- Сколько раз я ей говорила, но все без толку, она просто какая-то дьяволица, свихнувшаяся на экономии.
Уиллард остановился, и все они вышли из машины. Мартин взял свою сумку с заднего сиденья.
-- Обратите внимание на эту изысканную архитектуру,-- сказала Линда, когда они, поднявшись по ступенькам крыльца между колонн, подошли к входной двери.-- Отдаленное, бледное, как привидение, сходство с греческой.
-- Погодите, вы еще не видели, что там внутри,-- сказал Уиллард, открывая перед ними двери и включая свет.-- Ради этого можно примириться со всем остальным. К тому же здесь на участке возле дома очень удобно играть детишкам.
-- Но у этого дома есть еще одно достоинство,-- сказала Линда, снимая пальто и бросая его на спинку стула в оклеенной обоями передней.
Они прошли в гостиную, Линда включила там все лампы, Уильям разлил всем по стаканчикам виски,-- с выпивкой Мартину будет легче восхищаться их домом. Гостиная -- большая, приятная для глаза, просторная комната, с беспорядочно развешанными на стенах картинами, с кучами разбросанных повсюду книг, журналов и другими едва ли полезными предметами, которые тоже лежали не на своих местах. Мартин улыбался, глядя на все это. Как ему знакома безалаберность сестры, ее беззаботное пристрастие к ярким краскам, к изобилию всевозможных ваз и вазочек, к цветам, античным безделушкам. Вся комната предстала перед ним в час ночи в своем обычном, удобном для хозяев беспорядке. Весь вечер в доме царила мертвая тишина, так как здесь до их приезда не было ни души.
Линда, сняв туфли, сидела, положив ноги на угол большой кушетки, держа обеими руками стаканчик с виски. Мужчины сидели напротив, чувствуя, как их одолевает сон, но все же они боролись с ним, так как им пока не хотелось завершать эту ночь, отмеченную дружеской встречей.
-- Послушай, Мартин,-- сказала Линда,-- ты на самом деле не останешься с нами хотя бы на неделю?
-- Мне нужно быть в понедельник в Бостоне,-- ответил Мартин.-- И оттуда я вылетаю в Париж через день, в среду.
-- Мальчики просто не вынесут такого разочарования,-- убеждала его Линда.-- Может, ты на этот уик-энд подцепишь кого-нибудь и изменишь свои планы? Мы приглашены сразу на три вечеринки.
Мартин засмеялся.
-- Мне повезло с поездкой в Бостон,-- ответил он.-- Я там смогу прийти в себя.
Линда крутила виски в стаканчике.
-- Джон,-- обратилась она к мужу,-- как ты считаешь, можно в столь поздний час прочитать ему нотацию, а?
-- Уже ужасно поздно, Линда, и ты прекрасно знаешь об этом,-- отозвался Уиллард, чувствуя себя неловко.
-- Какую еще нотацию? -- подозрительно спросил Мартин, заранее чувствуя отведенную ему роль младшего брата.
-- Видишь ли,-- начал Уиллард,-- после того, как мы получили от тебя телеграмму, мы с тобой поговорили по телефону и начали размышлять с Линдой, складывая все воедино.-- По-моему, это твоя третья работа после окончания колледжа?
-- Четвертая,-- поправил его Мартин.
-- Первая была в Нью-Йорке,-- продолжал Уиллард, исполняя свой долг перед свояком, перед другом, долг уважающего себя солидного гражданина, который вот уже пятнадцать лет после окончания юридического колледжа работает в одной и той же фирме.-- Потом работа в Чикаго. Потом в Калифорнии. И вот теперь -- Европа. Ты ведь давно уже не мальчик, и определенная стабильность в жизни могла бы...
-- Ладно, не слишком напирай на него,-- сжалилась над братом Линда, видя, как его лицо становится все более непроницаемым. Он молча сидел, слушая их и вертя в руках свой стаканчик.-- Не стоит вести себя так, словно ты обращаешься с речью по поводу начала учебного года в Массачусетском технологическом институте, или, как генерал Паттон,-- с призывом к своим войскам. Мы между собой говорили только о том,-- продолжала она, поворачиваясь теперь к Мартину,-- что в один прекрасный день ты вдруг осознаешь, что тебе уже тридцать, и жизнь проходит мимо...
-- Ну а ты, ты сама обнаружила, что тебе уже тридцать и твоя жизнь проходит мимо? -- широко улыбнулся ей Мартин.
-- Да, сыплется как песок между пальцами,-- хихикнула она, и лицо Мартина вновь стало таким же открытым, как прежде.
-- Но все же это -- очень важный вопрос,-- сказала Линда, на сей раз вполне серьезно,-- как просто таким смазливым парням, как ты, превратиться в бродяг. Особенно там, во Франции.
-- Я не слишком хорошо знаю французский, поэтому никак не смогу стать бродягой,-- озорно возразил ей Мартин. Он встал, погладил сестру по волосам и подошел к низенькому столику, служившему им баром, чтобы бросить еще пару кубиков льда в свой стаканчик.
