Стивен Бене - Рассказы (-)
Конечно, все это время я с ума сходил по Лайзе, писал ей письма и не мог дождаться, когда мы поженимся. Конечно, все так. Но время от времени даже это оттеснялось на задний план. Столько было дел, столько надо было улаживать, встречаться с людьми наподобие адвокатов. Адвокатов я до сих пор не люблю, хотя у нас были очень хорошие. Но все эти звонки, переговоры... Чем-то это напоминает машину - большую машину, и во всем, что ты делаешь, надо учиться какому-то новому этикету. И наконец доходишь до того, что остается одно желание: только бы кончилась канитель и больше не надо было об этом говорить.
Помню, за три дня до того, как Салли получила развод, столкнулся в клубе с Чиком Бьюлеем. Тебе бы Чик понравился - он интеллектуал, но при этом ужасно славный малый. И Нэн, жена его, - прелесть, знаешь, из породы таких крупных поджарых и прорва юмора. Поговорили с ним очень мило: он вел себя естественно, не острил насчет соломенных холостяков, но и глаз специальных не делал. Знаешь, какие они делают глаза. Поговорили о Медоуфилде - ну, обычные новости: Бейкеры расходятся, Дон Сайке устроился на новое место, у Вилсонов родился ребенок. Но слушать это было почему-то приятно.
- Между прочим, - сказал он, попыхивая трубкой, - мы тоже ожидаем прибавления. Осенью. Как мы управимся с четырьмя? Я говорю Нэн, что она опупела, а она отвечает, что это интересней, чем плавательный бассейн, и содержать дешевле - ну что ты будешь делать!
Он покачал головой, а я вспомнил, что Салли всегда говорила, что хочет шестерых. Но теперь у меня будет Лайза - и думать об этом не надо.
- Так вот твой секрет счастливого брака? - сказал я. - А я все не мог разгадать.
Я, понятно, шутил, но он глядел серьезно.
- Kinder, Kuche und Kirche {Дети, кухня и церковь (нем.).}? - сказал он. - Нет, это уже не действует, при наших дошкольных учреждениях, автоматах и кино. Хоть четверо детей, хоть сколько, если Нэн захочет устроить скандал, она его устроит. Да и я, правду сказать. Добавь блага цивилизации, - глаза у него сделались озорными.
- Ну так в чем же все-таки?
- Мне в самом деле хотелось узнать.
Он поглядел в сторону.
- Да, в прежнее время было гораздо проще, - сказал он. - Все было за брак - церковь, законы, общество. И когда люди женились, они намеревались остаться женатыми. И многие были чертовски несчастны. Теперь намерения большей частью обратные - по крайней мере, в нашей большой прекрасной стране и среди такой публики, как мы. Получить развод - все равно что сходить к зубному врачу - иногда неприятно, но до тебя тут многие побывали. Система симпатичная, хотя тоже не обходится без жертв. Вольному воля, спасенному рай. Одни из нас свободу любят больше, чем институт брака, другие больше любят институт, но на самом деле почти каждый из нас хотел бы быть Дон Жуаном по четвергам и Бенедиктом женатым по пятницам, субботам и остальным дням. Только это почему-то трудновато устроить, - и он ухмыльнулся.
- Но все-таки, - не отставал я, - ты с Нэн...
- Ну что... мы, наверно, исключение. Видишь ли, мои родители поженились, когда мне стукнуло семь. Так что я консерватор. Вообще-то могло получиться и наоборот.
- Да? - сказал я.
- Да. Мать была англичанка, а про английские законы о разводе ты, возможно, слышал. Она сбежала с моим отцом и очень правильно сделала - муж ее был редкостным животным. Да, там хорошо, где нас нет, но я как раз там и рос и кое-что про это знаю. А Нэн была дочь священника и считала, что должна быть свободной. Ну, и мы довольно много спорили. В конце концов я ей сказал, что почту за счастье жить с ней на любых условиях, но если она хочет замуж, то пусть знает, что ей предстоит замужество, а не прогулка по Кони-Айленду. И- предельно разъяснил свою мысль, поставив ей синяк под глазом - в такси, когда она сказала, что всерьез намеревается провести неделю с моим завзятым соперником - выяснить таким путем, кого из нас она действительно любит. С синяком под глазом в романтическую поездку не отправишься. Но замуж с ним выйти можно, и мы поженились. Прикладывать к нему сырое мясо она перестала всего за два часа до церемонии - и более приятного зрелища я не видел. Вот и вся наша нехитрая история.
- Не вся, - сказал я.
- Да, - согласился он, - не вся. Но по крайней мере мы не начинали со всякой чепухи насчет того, что если встретишь кого-то поинтересней, то все отменяется. Мы понимали, что делаем серьезный шаг. Популярное брачное наставление Бьюлея в трех частях, слушай Опытного Человека - кому это надо? Конечно, если бы мы не... кхм, нравились друг другу, я мог бы наставлять ей фонари до скончания века и добился бы разве того, что попал на скамью подсудимых за рукоприкладство. Но то, за что не стоит драться, немногого стоит. Да и она не похожа на забитую жену.
- Не похожа, - сказал я. - И все-таки...
Он посмотрел на меня очень строго, почти так же, как смотрел на людей, объяснявших, что курсы акций останутся на нынешнем высоком уровне.
- Совершенно верно, - сказал он. - Каковы бы ни были твои намерения, в один прекрасный день возникает новое лицо, и пробегает искра. Я не Адонис, видит бог, но раз или два и со мной такое случалось. И я знаю, что я делаю в таком случае. Я бегу. Бегу, как заяц. Это не мужественно, не смело, не красиво. И даже не слишком нравственно - в моем понимании нравственности. Но я бегу. Потому что, как ни верти, для романа нужны двое, а если одного нет, какой же роман? И Нэн, черт возьми, это знает - вот в чем беда. Она пригласит на обед Елену Прекрасную - только чтобы поглядеть, как я бегу. Ну, будь здоров, и, конечно, привет от нас Лайзе...
Он ушел, а я остался и пообедал в гриле. Я много думал за обедом, но ни до чего не додумался. Вернувшись к себе в комнату, взял, трубку. Хотел заказать междугородный. Но голос в телефоне звучит иначе, да и постановление о разводе должны были выдать всего через три дня. И когда телефонистка ответила, я сказал ей, что это ошибка.
На следующей неделе вернулась Лайза и мы поженились. В свадебное путешествие отправились на Бермуды. Это очень красивое место. А ты знаешь, что на остров автомобили вообще не допускают?
Странно, но первое время я совсем не ощущал, что женат на Лайзе. Она говорила: "Ну до чего увлекательно, милый!" - так оно, наверно, и было.
Но теперь мы женаты уже восемь лет, и это совсем другое дело. В мае близнецам исполнится семь, а у Салли сын на два года младше - Джерри. Сперва у меня была мыслишка, что Салли может выйти за Джима Блейка - он всегда ею восхищался. Но, слава богу, этого не произошло - жизнь наша стала бы чересчур сложновата. А Макконеги мне нравится - безусловно нравится. Мы подарили им на свадьбу китайский кувшин. Лайза выбирала. У нее отменный вкус, и Салли прислала нам милое письмо.
Я бы хотел познакомить тебя с Лайзой - ее тянет к интеллигентным людям. Они постоянно у нас бывают - художники, писатели и так далее.
Конечно, они не всегда оказываются такими, как она ожидала. Но она умелая хозяйка и всегда найдет выход. Был тут один молодой человек, который мне порядком досаждал. Он звал меня господином с Уолл-стрита и узнавал мое мнение о Пикабиа или еще ком-нибудь из этой компании, причем с таким видом, словно говорил: "Смотрите, как будет путаться". Но Лайза, как только это заметила, сразу от него отделалась. Видишь, она ко мне внимательна.
Конечно, быть женатым на женщине - совсем другое дело, Я теперь изрядно занят, и она тоже. Бывает, когда прихожу домой, а у нас собирается вечеринка, я только говорю "спокойной ночи" близнецам и сразу после обеда испаряюсь. Лайза это понимает, и у меня есть отдельные покои. Один из ее знакомых художников по интерьеру отделал кабинет, получилось, по-моему, мило.
Как-то вечером я принимал там Джима Блейка. Ну, надо было его куда-то увести. Он расшумелся, и Лайза украдкой показала мне наверх. Дела у него идут прекрасно, но вид довольно мрачный, и боюсь, что он крепко пьет, хотя чаще всего по нему это не заметно. Думаю, он так и не оправился после смерти Сильвии. Четыре года уже прошло. В школе была скарлатина. Для Лайзы это, конечно, тоже было большим горем, но у нее есть близнецы, а Джим так и не женился. Время от времени он к нам заходит. Однажды, придя на взводе, сказал, что посещает нас для того, чтобы утвердиться в своем холостячестве, но не думаю, что это правда.
И вот когда я привел его в кабинет, он огляделся и сказал:
- Боже мой! Какой из Лайзиных любимчиков соорудил эту имитацию уэллсовского кошмара?
- Ой, не помню, - сказал я. - По-моему, его фамилия Сливовиц.
- Такое убранство мог придумать только человек с фамилией Сливовиц. Зубопротезная сталь и черное стекло. Узнаю вкус Лайзы. Скажите спасибо, что вам не повесили панно из шестерен.
- Такой проект обсуждался, - ответил я.
- Не сомневаюсь, - сказал он. - Ваше здоровье, дружище! За два великих института - за брак и развод!
Мне его тост не очень понравился, и я ему это сказал. Но он только покачал головой.
- Вы мне нравитесь, Пейнтер. И всегда нравились. Иногда вы мне кажетесь туповатым, но все равно нравитесь. Вы не можете меня оскорбить - я вам не позволю. И вы в этом не виноваты.
