Данте Алигьери - Божественная комедия. Рай
514
«Славнейшего из тел», primum mobile, Дант вступает в область невещественного, – «в круг из лучей чистейших». Художественное значение фигур повторения и усиления в ст. 40–42 не ускользнет от читателя.
515
Сравн. Апокалипсис, 22, 1.
516
См. примечание в начале песни. Из Бога исходит всякий свет; primum mobile впивает его верхнею своею поверхностью и распределяет его по остальным сферам.
517
Святые, из которых составлена Небесная Роза, отражаются в Божественном свете, радуясь своему блаженству.
518
Т.е. вероятно в том пункте, откуда смотрит сам поэт.
519
А с ними и законы пространства.
520
Т. е. хотя она еще молчит, но уже чувствуя потребность говорить.
521
Намек на ожидание в средние века близкого конца мира.
522
Последняя дань почтения Генриху VII, точно также как ниже последнее слово негодования Клименту V.
523
Аланец Вонифаций ѴШ. О событиях в Аланье см. прим. к XX Чистилища. О Бонифации ѴШ, см. прим. к XIX Ада.
524
Первое воинство – блаженных душ, второе – ангелов похожих на рой пчел.
525
Порхание ангелов в Розе увеличивает от взаимного общения блаженство свитых духов и их познание.
526
Души Ветхого и Нового Заветов.
Qjialis apes aestate nova per feores rura Exersent sub sole labor, и пр.
(«Энеида», 1).
527
Гелика или Калисто, дочь Ликаона и нимфы Дианы. Она была соблазна Юпитером и имела от него сына Аркаса. Диана изгнала ее из своей яты, а Юнона превратила ее в медведицу. Юпитер поместил ее вместе сыном Аркасом на небо, где они образовали созвездия Большой и Малой медведиц. (См. «Чистилище», песнь XX). Берег, где видна Голика – север. 34. Церковь Св. Иоанна Латеранского, в Риме – первая и главнейшая церковь всего католического мира, место коронации пап. «Eceleslaium urbis et is mater et caput» (мать и глава церквей города т. е. Рима и вселенной).
В Латерайском дворце (теперь музей), прилегающем в Латеранской церкви, жили папы, от Константина до перенесения папской столицы. Латеранскою (Lateranensis) эта церковь называется потому, что, построена на месте, где прежде был дворец фамилия Латеранц.
528
Это последний кардинальный пункт для определения значения Беатриче и всего смысла Б. К.; он имеет два момента: первый – Беатриче вдруг исчезает от Данта, второй-Беатриче является ему опять между блаженными духами Розы. Казалось или того чтобы показать завершение и окончание внутреннее работы невидимой Божественной благодати совершенно довольно было первого т. е. исчезновения Беатриче, после того как она ввела Данта в Розу. Ни до сих пор не было видно, ни дальше не указано основания к появлению св. Бернарда, который лишь в XXXIII песни получает самостоятельное значение, но если Беатриче, как представительница Божественной благодати не нужна больше Данту и исчезает, то Данг раскрывает аллергическую оболочку, апоееозируя реальную историческую Беатриче и помещая ее в первых рядах Розы. Почему же Беатриче не может дальше вести поэта? Она не только может, но и делает это, хоть невидимая им, а погруженная в Божество, посылая Св. Бернарда, как некогда Виргилия сопровождать его до тех пор, пока он не в состоянии будет видеть сам собой. Бессмертные стихи 79 и 93, полумолитва, полулюбовные излияния, дышат двойным чувством, указывая на двойную ее роль, которая в сущности одна: во-первых он исполняет данное ей в Новой Жизни, обещание прославить Беатриче, как не была прославлена ни одна женщина в мире; во-вторых, он ей приписывает исторический генезис своей поэмы, где его личное возрождение является типом великого мирового акта искупления и спасения человека вообще.
529
Св. Бернард – основатель ордена бернардиндев (1091–1153), аббат в Клерво. Он приобрел такую славу своим благочестием и красноречием, что к нему стекались ученики со всех стран, и между ними встречались люди замечательного ума и таланта. Епископы, короли и папы очень часто обращались к Бернарду, как к посреднику. Святой Бернар основал более 72 монастырей, рассеянных но всему миру. У Данте он является образцом созерцательной жизни.
530
Здесь Кроация – вместо всякой отдаленной стороны
531
Вероника – благочестивая женщина в Иерусалиме, которая, по средневековой легенде, подала Христу, изнывавшему под тяжестью креста, свой платок, для обтирания пота и крови. Христос принял платок, и на нем отпечаталось изображение Его лица. Платок, связываемый с этою легендою, хранится в церкви св. Петра в Риме. Самое изображение на нем тоже носит название Вероники, вследствие чего многие производят это слово от Veraikon – подлинный образ
532
Орифламма (Auriflamma) – знаменитая хоругвь Франции, нечто вроде знамени из красной (огненной) тафты, без всякого изображения. Первоначально это была хоругвь аббатства св. Дионисия (Denis). Король Людовик VI первый повелел официально нести орифламму во главе французской армии в 1124 году, когда она подходила к Рейну, идя на встречу к императору Генриху V. Многие комментаторы думают, что Данте намекает именно на орифламму св. Дионисия; но и у итальянцев было знамя, носившее тоже название (Cм. Rossi, Trattato dell’oraflamma di Brescia).
533
Внутренность Небесной Розы. Описанная в общих чертах еще в песни XXX, Небесная Роза, расположенная на круглой реке света или вокруг ее и заключающая в себе всю совокупность святых изо всех кругов – ибо их истинное обиталище здесь (см. прим. к I и XXXI, 64) и здесь они являются в своем конкретном человеческом образе открыто (см. III, 60 и 49-108; IV, 19–63, XXII, 63–64), – согласно выраженному в XX 104, 105 и повторенному в ст. 22. принципу, разделяется на две половины на веровавших в Христа Грядущего и Христа Пришедшего. Одну половину занимают святые Ветхого, другую – Нового завета; сообразно этому весь круг амфитеатра, наполненный бесчисленными, поднимающимися друг над другом седалищами, а также противоположные, спускающиеся седалища перерезаны по линии диаметра пополам; к верху и к средине, где высится делящая обе половины перегородка, находятся души взрослых; от средины же к краю световой реки, где у земных роз находится нежные и малоразвитые лепестки – души детей. Поэт особенно подробно в этой песни описывает два ряда противоположных друг другу спускающихся седалищ, которые так разделяют целое, как будто служат переходом от одного полукруга к другому и связывают между собой значение того и другого; эти ряды образуют первенцы того и другого завета. Любопытно, что Дант поместил с одной стороны почти все женщин, с другой почта всех мужчин; лишь на вершине каждого ряда, где помещаются самые выдающиеся из сидящих в нем, женщины и мужчины находятся в знаменательном смешении. Рассмотрим первый: доверху престол Марии, под ним Ева, под нею Рахиль и Беатриче рядом, последняя справа, по нижеобъясненной причине; под ними Сара, Ревекка, Юдис и Русь, еще ниже непоименованные еврейские жены. Справа от Марии апостолы Петр я Иоанн; слева Адам и Моисей. Слева представлен Ветхий Завет, ряды которого полны; справа (по тому же и Беатриче справа от Рахили) представители Нового Завета – Петр с Иоанном, а за ними веровавшие в пришедшего Христа, между которыми много еще пустых мест. Руководящая мысль – представить в этих лицах переход от Ветхого к Новому Завету – совершенно ясна. Беатриче находится в этом ряду очевидно лишь для того, чтобы дать ей почетное место вблизи св. Девы. Ева, которую сам Дант называет красавицей, ближе всех к Св. Деве, как непосредственно сотворенная Богом и первая, получившая обещание искупления; Юдис считалась в средние века аллегорическим типом избавления Израиля (прообраз Церкви). Не так ясен выбор второго ряда: на верху против Св. Девы Иоанн Креститель, слева от него напротив Петра Анна, справа напротив Адама Лючия; первая отнесена к Новому Завету, вероятно, вследствие легенды, что она жила по Рождении Иисуса и следовательно веровала в пришедшего Христа; вторую мы знаем из Ада II, 97 и Чистилища IX – 56 в качестве аллегории одной из трех небесных жен, помогающих спасению Данта и являющихся спецификацией Божественной любви и благодати. Инициатива спасения Данта – Мария; первый шаг исполнения принадлежит Лючии, представительнице Божественного милосердия; (Ада II) Беатриче завершение. Из этого понятно, отчего Лючия без противоречия общему принципу распределения помешена против Ветхозаветной половины как Беатриче против Новозаветной, а Мария посредине. Ниже идет ряд мужей, выбор которых и размещение трудно объяснить: непосредственно под Крестителем Франциск, да Бенедикт и Августин. Если бы поэт продолжал держаться идеи перехода от Ветхого Завета к Новому, то в pendant к ветхозаветным женам он поместил бы Авраама, Давида и т. д. Здесь же он подчеркивает, очевидно, различие двух заветов, избирая личностей, служащих типами эпох, верстовыми столбами в церковном развитии. В женах он придерживается исторического порядка. Ряд мужей он начинает самым поздним и кончает более ранним, хотя все таки трудно понять причину Августин помещен ниже Св. Франциска; очевидно мы имеем дело с личными симпатиями Данта, который особенно ценил Св. Франциска и Св. Венедикта, как мы знаем из песен XI и XXII, 32–33. Иоанн Креститель, по церковному верованию, два года ожидал сошествия Христа в преддверии ада.
