Элизабет Гаскелл - Жены и дочери
– Подумать только! Молли, которую я помню совсем еще крохой, обзавелась возлюбленным! Однако! Сестрица Феба, – позвала она сестру, которая как раз входила в комнату, – у нас для тебя невероятные новости! У Молли Гибсон появился возлюбленный! Можно даже сказать, что ей едва не сделали предложение руки и сердца! Не правда ли, мистер Гибсон? А ведь ей всего шестнадцать!
– Семнадцать, сестрица, – поправила ее мисс Феба, гордившаяся тем, что знала все о домашних делах дорогого мистера Гибсона. – Ей исполнилось семнадцать 22 июня.
– Что ж, будь по-твоему. Семнадцать, если тебе так больше нравится! – нетерпеливо бросила мисс Браунинг. – Но факт остается фактом – у нее есть возлюбленный. А мне казалось, что еще вчера она бегала в коротких штанишках.
– Уверена, что ее история настоящей любви будет развиваться красиво и гладко, – заявила мисс Феба.
Мистер Гибсон понял, что настал его черед, ведь эта история не была рассказана еще и наполовину, а он не хотел, чтобы они слишком уж углубились в дебри рассуждений о любовной интрижке Молли.
– Молли об этом ничего не знает. Я даже не заикался о ней никому, кроме вас двоих и еще одного старого друга. Я хорошенько выбранил Кокса и сделал все, чтобы удержать его привязанность, как он сам выразился, в рамках приличий. Но при этом я решительно не представлял, что делать с Молли. Мисс Эйре уехала, а оставить их двоих в доме без присутствия достойной доверия женщины я, сами понимаете, просто не мог.
– Ах, мистер Гибсон! Почему же вы не отправили ее к нам? – прервала его мисс Браунинг. – Мы бы сделали для вас все, что в наших силах. Ради вас и ради ее бедной покойной матери…
– Благодарю вас. Я не сомневался в вас, но нельзя же было оставить ее в Холлингфорде как раз тогда, когда Кокса охватил праведный пыл влюбленности. Правда, сейчас ему уже лучше. После показательного голодания, которое он счел нужным продемонстрировать, аппетит вернулся к нему с удвоенной силой. Только вчера он съел три порции пудинга из черной смородины.
– Вы, пожалуй, слишком уж великодушны, мистер Гибсон. Три порции! И ровно столько же мяса, смею предположить?
– А! Я упомянул об этом только потому, что у молодых людей обычно наблюдаются качели между любовью и аппетитом, и посему третью порцию я счел хорошим знаком. Но, как вы понимаете, то, что случилось один раз, может повториться и в другой.
– Не знаю, право. Фебе однажды предлагали руку и сердце, – протянула мисс Браунинг.
– Ш-ш, тише, сестрица! Если мы станем говорить об этом, это может оскорбить его чувства.
– Какой вздор, дитя мое! Это было двадцать пять лет тому, а теперь уже и его старшая дочь сама вышла замуж.
– Признаю, он не отличался постоянством, – умоляюще проговорила мисс Феба своим тонким и нежным голосом. – Отнюдь не все мужчины – в отличие от вас, мистер Гибсон, – готовы хранить верность своей первой любви.
Мистер Гибсон поморщился. Его первой любовью была Джинни, но ее имя никогда не упоминалось в Холлингфорде. Его супруга – добропорядочная, славная, красивая и любимая, пока была жива, – не была его второй и даже третьей любовью. Вдобавок сейчас ему предстояло сделать признание в намерении жениться во второй раз.
– Так-то оно так, – сказал он. – Во всяком случае, я решил, что должен сделать что-либо, дабы уберечь Молли от подобных авантюр, пока она еще слишком юна и пока я сам не санкционирую нечто в этом роде. Маленький племянник мисс Эйре заболел скарлатиной…
– Ах! Какое невнимание с моей стороны – не справиться о его здоровье. Как себя чувствует маленький бедняжка?
– Хуже… лучше. Это не имеет никакого отношения к тому, что я собираюсь сказать. В общем, дело обстояло таким образом, что мисс Эйре не сможет вернуться в мой дом еще некоторое время, а я больше не мог оставить Молли и дальше жить в Хэмли.
– Ага! Теперь понимаю, чем был вызван столь внезапный визит в Хэмли. Право слово, это так романтично.
– Мне так нравится слушать об историях любви, – промолвила мисс Феба.
– В таком случае, если вы дадите мне возможность продолжить, то услышите о моей, – заявил мистер Гибсон, начиная терять терпение, оттого что его без конца прерывают.
– Вашей! – пролепетала мисс Феба.
– Господи, спаси и сохрани! – с куда меньшим чувством проговорила мисс Браунинг. – Что же будет дальше?
– Моя женитьба, надеюсь, – ответил мистер Гибсон, принимая ее удивление за чистую монету. – Именно об этом я и пришел поговорить с вами.
Слабый лучик надежды вспыхнул в груди мисс Фебы. Она часто говорила сестре, завивая волосы (дамы носили локоны в те времена), что «единственным мужчиной, который может заставить ее задуматься об узах брака», был мистер Гибсон. И что если он когда-либо сделает ей предложение, то «в память о бедной Мэри она сочтет себя обязанной принять его». Впрочем, при этом она не объясняла, в чем должно заключаться удовлетворение, которое она даст покойной подруге, выйдя замуж за ее последнего супруга. Феба принялась нервно перебирать концы своего черного атласного передника. Подобно халифу из восточных сказок, в одно мгновение перед нею пронеслась череда возможностей длиною в жизнь. Но самым главным вопросом оставался следующий: сможет ли она оставить сестру? Живи настоящим, Феба, и послушай, о чем идет речь, прежде чем тревожиться из-за дилеммы, которая никогда не случится.
– Разумеется, я не мог не беспокоиться о том, кто должен стать хозяйкой в моей семье и матерью моей девочки. Но, полагаю, наконец-то я принял решение. Леди, на которой я остановил свой выбор…
– Скажите же нам немедленно, кто она такая, не томите! – воскликнула прямая и непосредственная мисс Браунинг.
– Миссис Киркпатрик, – сообщил новоявленный жених.
– Как! Гувернантка из Тауэрз, с которой так носится графиня?
– Да, они ее очень ценят, и весьма заслуженно. Сейчас она держит школу в Эшкомбе и привычна к ведению домашнего хозяйства. Она воспитывала юных леди в Тауэрз, и у нее имеется собственная дочь, так что она, скорее всего, выкажет теплые материнские чувства по отношению к Молли.
– Она всегда выглядит очень элегантно, – заявила мисс Феба, посчитавшая своим долгом сказать что-либо хвалебное, дабы скрыть мысли, только что промелькнувшие у нее в голове. – Я видела, как она возвращалась в экипаже вместе с графиней. Очень красивая женщина, должна признать.
– Какой вздор, сестрица, – возразила мисс Браунинг. – Какое отношение к этому делу имеет ее красота или элегантность? Или тебе знаком хоть один вдовец, решивший сочетаться повторным браком из-за таких пустяков? В таких случаях всегда следует руководствоваться чувством долга, не правда ли, мистер Гибсон? Одному нужна экономка, другому требуется мать для его детей, третий полагает, что это понравилось бы его покойной супруге.
Пожалуй, старшей сестре тоже пришла в голову мысль о том, что мистеру Гибсону следовало бы остановить свой выбор на Фебе, поскольку в голосе ее прозвучала нескрываемая язвительность. Мистер Гибсон, впрочем, был вполне привычен к этому и потому решил не обращать на нее внимания.
– Будь по-вашему, мисс Браунинг. Вы так безошибочно разгадали мои мотивы, хотя сам я с ними еще не определился. Зато я совершенно точно знаю, что не желаю терять своих старых друзей, и потому прошу их любить мою будущую жену хотя бы ради меня. На всем белом свете я не знаю других таких женщин, за исключением Молли и миссис Киркпатрик, к кому я относился бы с таким же уважением, как к вам. Кроме того, я хотел спросить, не могла бы Молли погостить у вас до моего бракосочетания?
– Вы могли бы попросить нас об этом, прежде чем обращаться с подобной просьбой к миссис Хэмли, – ответствовала мисс Браунинг, делая над собой усилие, дабы сменить гнев на милость. – Мы – ваши старые друзья. И мы были подругами ее покойной матери, хотя и не принадлежим к сливкам местного общества.
– Это несправедливо, – заявил мистер Гибсон. – И вы сами знаете об этом.
– Нет, не знаю. Вы неизменно предпочитаете общество лорда Холлингфорда, когда вам удается заполучить его, и едва ли не намеренно избегаете мистера Гуденоу или мистера Смита. А еще вы постоянно бываете в Хэмли.
Мисс Браунинг была не из тех, кто сдается легко.
– Я ищу общества лорда Холлингфорда, как искал бы общества любого человека его знаний, вне зависимости от титула или занимаемой должности, будь то младший учитель, плотник или сапожник. Главное, чтобы они обладали свойствами ума, которые понятны и близки мне. Мистер Гуденоу – превосходный стряпчий, прекрасно разбирающийся в хитросплетениях местной политики, но больше его, увы, ничто не интересует.
– Хорошо-хорошо, не будем спорить. От этого у меня всегда начинает болеть голова, что может подтвердить Феба. Я не имела в виду ничего такого. Этого довольно, не правда ли? Я согласна взять обратно любые свои слова, лишь бы избежать ненужных препирательств. Так о чем мы говорили до того, как вы пустились в рассуждения?
