Джон Кольер - Сборник новелл На полпути в ад
- Нет, милый, - ответила Рози, - мне нравятся рыжие, щеточкой, как у тебя.
- Она говорит, что ей нравятся рыжие, щеточкой, как у меня, - сообщил Джордж не без нотки самодовольства.
- И прекрасно! У меня будут еще рыжей и щетинистей, - ответствовал Сатана. - Держите ее при себе. Еще не было случая, чтобы я потерпел фиаско. И кстати, Постлуэйт...
- Я слушаю, - сказал Джордж. - Еще что-нибудь?
- Без болтовни, - предупредил Дьявол с угрозой. - Если она пронюхает о моих планах, не пройдет и часа, как вы окажетесь в сере. Джордж повесил трубку.
- Извини, дорогая, - сказал он, - но мне нужно в одиночестве поразмыслить о том, что я только что услышал.
Он удалился под сень ивовых рощ, которые в тот ранний час дышали свежестью утренней росы и полнились пением птиц. В это лучшее утро своей жизни он с особым удовольствием выкурил бы первую дневную сигарету, но после разговора с Дьяволом ему было не до курева. "Либо-либо, - сказал он самому себе. - Или у него выгорит, или нет. В последнем случае он впадет в адскую ярость, в первом - впаду я".
Положение казалось безвыходным; таким бы оно и осталось, когда б любви, чьи дурманы неоднократно воспеты стихами и прозой, не было свойственно еще одно качество, которое пребывает в незаслуженном небрежении, а именно способность разума к спокойным и ясным суждениям. Когда улеглась буря переживаний, наш герой обнаружил, что ум его так же невозмутим и прозрачен, как небо над взморьем в раннее утро. Он немедленно закурил.
- В конце концов, у нас в запасе еще несколько дней, - пробормотал он, - а время - понятие относительное. Взять хотя бы этого малого Приора, который прямо сейчас готов осушить вселенную, но все еще будет тянуться к кружке, когда обо всех наших мизерных жизнях и память исчезнет. Обратно же, кто-кто, а я-то знаю, что сладостные минуты могут растянуться на целую вечность. И вообще, никогда не поздно удрать.
Сия мысль явилась ему так же легко и естественно, как, несомненно, Мильтрна осенило написать "Потерянный рай": "Гм, а напишу-ка я "Потерянный рай". -_ "И вообще, никогда не поздно удрать". Всего несколько слов - но каков результат! В обоих случаях оставалось только обдумать детали.
Наш герой отличался изобретательностью. Больше того, ему помог и некий резкий звук, напоминающий крик возвращающихся с зимовья лебедей, - Харонова сирена. В этот час прославленный шкипер отвалил от причала Ада-Главного, где сдал партию мужского груза, и взял курс на планету Джорджа. Корабль появился в виду, рассекая утреннюю синь, сияя белизной в лучах местного светила и оставляя за кормой след наподобие самолетного, только много красивей. Впечатляющая была картина. Скоро Джордж уже мог различить суетившихся на палубе женщин и слышать их крики: "Это Буэнос-Айрес?" Не теряя времени, он вернулся во дворец, воссел в самом величественном из залов и отправил курьера в гавань, приказав ему: - Попроси капитана зайти, мне нужно с ним переговорить.
Харон не заставил себя ждать и вошел вразвалку следом за курьером. Он, возможно, еще поворчал бы самую малость, но при виде бутылки на столе у Джорджа глазки у него заблестели - и неудивительно: в бутылке было не что иное, как тот самый жидкий огонь под названием Патентованный Адский Ром Древней Выдержки, напиток столь же редкий, сколь вожделенный.
- Капитан, - сказал Джордж, - до сих пор мы с вами, смею надеяться, прекрасно ладили. Мне придется задать вам один вопрос, который может прозвучать намеком на ваше служебное соответствие. Однако, уверяю вас, задам я его не по собственной воле;а чтобы вы убедились, насколько я лично ценю вас как друга, как настоящего мужчину и в первую очередь какморского волка старой закваски, позвольте просить вас оказать мне сначала любезность, выпив со мной по маленькой.
Харон был немногословен.
- Есть! - произнес он.
Джордж разлил ром. Когда Харон опрокинул стакан, Джордж сказал: - Шеф втайне гневается на вас по поводу миссис Соме из Бейсуотера.
- Отдать концы, - хмыкнул Харон, нахмурившись.
- Неужто вы забыли, что я уже два раза напоминал вам о ней? - продолжал наш герой. - Ей стукнуло сто четыре, и она злее цепной собаки. Шеф не может понять, почему вы до сих пор ее не доставили. - И с этими словами он наполнил пустой Харонов стакан.
- Отдать концы! - повторил прославленный шкипер.
- Вероятно, - гнул свое Джордж, - при всех своих многочисленных обременительных обязанностях вы не придали особого значения внеочередному распоряжению касательно одной какой-то старухи. Я бы на вашем месте, положа руку на сердце, напрочь забыл про это дело. Тем не менее вы шефа знаете. Он начал поговаривать о перестановках в Адмиралтействе;впрочем, не принимайте этих разговоров всерьез. Мне нужно лично побывать на Земле по важному делу, а я установил, что молодая женщина, которую вы доставили сюда по досадному недоразумению, обучалась на медсестру. Можете не сомневаться, мы с ней на пару в мгновенье ока охомутаем старую грымзу и доставим ее на судно. Когда шеф оправится от приступа подагры, она уже будет здесь, и фарватер между вами снова будет чист как стеклышко.
Сказав так, он плеснул остатки рома в стакан старого морского волка.
- Есть! Есть! - согласился прославленный шкипер.
Джордж тут же вызвонил ординарца, и тот ввел Рози, одетую в умопомрачительную служебную форму.
- Сию же минуту на корабль! - приказал он.
- Есть! Есть! - воскликнул Харон.
Район Лондона.
- Мне удастся тебя вызволить, - шепнул Джордж возлюбленной, - если ты ни разу не обернешься назад. Обернешься - нам крышка.
- Не волнуйся, - сказала она. - Пока мы вместе, ничто никогда не заставит меня оглянуться.
Итак, они очутились на борту. Для Харона все сухопутные крысы были тронутыми, больше того, он давно подозревал, что в верхах под него копают, а потому был весьма благодарен Джорджу за полученную информацию. Джордж распорядился отнести целый ящик превосходного рома (последний в мироздании) к капитану в каюту, дабы Харон, чего доброго, не вспомнил, что и слыхом не слыхивал о старухе Соме.
Могучий лайнер отвалил от причала под аккомпанемент свистков и команд на непонятном морском языке. Джордж заперся в радиорубке под тем предлогом, что ему нужно держать с шефом постоянную связь. Будьте уверены, Сатана рвал и метал, узнав про побег, но это привело лишь к тому, что засевшая в его членах подагра разыгралась в тысячу раз сильнее и уже окончательно взбесилась, когда ему так и не удалось наладить связь с кораблем.
Дьявол не придумал ничего лучшего, как сотворить в непроторенных пустынях космоса призрачные видения, которые могли бы соблазнить Рози оглянуться. Скажем, справа по курсу вдруг выскакивала на манер буйка парижская шляпка и сразу же - так быстро летел корабль - оставалась далеко за кормой. В других случаях возникали образы наизнаменитейших киноактеров - любимцы публики восседали на серебристых планетах отдаленных созвездий, поправляя прическу. Рози осаждали сотнями подобных соблазнов, и, что было куда мучительней, бесенята не давали покоя, своими преследованиями: дергали сзади за волосы, теребили одежду, изображали попавшего за шиворот паука, короче, чинили всевозможные мелкие пакости, настолько хорошо всем нам знакомые, что их легче представить, чем описать. Но преданная подруга стояла на носовой палубе, крепко вцепившись в перила, и ни разу даже не моргнула.
Такая преданность, помноженная на бдительность Джорджа у приемника и беспробудные возлияния Харона, который не вылезал из каюты, привела к тому, что вскоре лайнер благополучно достиг земных широт и лег в дрейф. Джорджа и Рози с головокружительной скоростью спустили вниз по невидимому канату, и они совершили мягкую посадку в постель к почтенной долгожительнице миссис Соме.
Обнаружив у себя под боком юную парочку, старуха рассвирепела. Выметайтесь сию же минуту! - завопила она.
- Тише, - сказали они. - Выметаемся.
И надо же такому случиться, что на другой день я повстречал их на Оксфорд-стрит, где они изучали витрины мебельных магазинов; тогда-то Джордж и поведал мне всю эту историю.
- Значит, ты утверждаешь, - заметил я, - что на самом деле наша вселенная - это бездонная кружка пива?
- Утверждаю, - ответил он. - Так оно и есть. А в доказательство я покажу тебе то самое место, где Рози получила щипок от этой ревнивой мерзавки.
- То самое место? - воскликнул я.
- Ну да, - сказал он. - Это случилось вон в том магазине через дорогу, как войдешь - сразу направо, за прилавком, что в самом конце отдела чулок и перед началом полотняных изделий.
AX, УНИВЕРСИТЕТ!
Перевод. Гинзбург Т., 1991 г.
Жил в предместье Лондона один старый отец, нежно любивший своего единственного сына. И поэтому, когда юноше шел восемнадцатый год, старик позвал его и, благожелательно щурясь сквозь очки в роговой оправе, сказал: - Ну, Джек, школу ты закончил. Теперь ты, конечно, мечтаешь об университете.
