Уильям Теккерей - Виргинцы (книга 2)
— Почему ты вечно смотришься в зеркало, сестрица? — вопрошает бесхитростный сэр Майлз-младший. — Что, ты своего лица не знаешь, что ли?
— Некоторые особы смотрятся в зеркало ничуть не реже, дитя мое, хотя и не имеют столь же веских к тому оснований, — галантно замечает папенька.
— Благодарю вас, сэр Майлз, вы, должно быть, намекаете на меня, восклицает Дора. — Небу было угодно наградить меня таким лицом, какое у меня есть, и получила я его от моих маменьки и папеньки. Не моя вина, если я больше пошла в папенькину родню. Если у меня скромная внешность, то, по крайней мере, в голове есть кое-какие мозги. Подумать только, чтобы я стала завидовать Флоре оттого, что этот бедняга Том Клейпул обратил на нее внимание! Эдак, пожалуй, можно гордиться, поймав в свои сети какого-нибудь деревенского парня!
— Может, ты скажешь, что твой мистер Гарри из Виргинии много умнее Тома Клейпула? А ты бы бросилась ему на шею, помани он тебя пальцем! — восклицает Флора.
— А вы бы не бросились, мисс? И живо выставили бы своего Тома Клейпула за дверь! — восклицает Дора. — Вот уж нет!
— Вот уж да!
— Вот уж нет! — И опять все сначала. Сестры фехтуют, ловко нанося и отбивая яростные удары.
— О дети, как можно! Вы должны жить в мире и согласии! — восклицает добродетельная маменька, откладывая в сторону вышивание. — Какой пример подаете вы этому невинному агнцу.
— А мне нравится, как они сцепились, миледи! — ликует невинный агнец, потирая руки.
— Так ее, Флора! Не давай ей спуску, Дора! А ну, еще, еще, ах вы, плутовки! — подстрекает их шутник-папенька. — Недурная забава, а? Что ты скажешь, Майли?
— О сэр Майлз, о дети! Подобные ссоры вам вовсе не к лицу. Они разрывают мое материнское сердце, — заявляет маменька, величественно указуя на свою истерзанную грудь, однако сохраняя при этом завидное самообладание. — Возблагодарите лучше небо за то, что ваши бдительные родители своевременно воспрепятствовали возникновению каких-либо неуместных уз между вами и вашим беспутным кузеном. Если мы заблуждались в нем, то по милости божьей обнаружили свою ошибку вовремя. Если кто-нибудь из вас испытывал к нему некоторую симпатию, то ваш превосходный здравый смысл, мои дорогие, поможет вам преодолеть и вырвать с корнем это суетное чувство. А то, что мы были добры и заботливы к нему, — это никогда не станет для нас источником сожаления. Это служит лишь доказательством нашей доброты. Вот о чем нам действительно приходится, к несчастью, сожалеть, — так это о том, что ваш кузен оказался недостойным нашей доброты и, вращаясь в обществе игроков, актеров и тому подобных субъектов, посмел внести заразу в нашу чистую семью и, боюсь сказать, чуть не осквернил ее!
— Ну, пошли маменькины проповеди! — заявляет Флора, в то время как миледи продолжает свою речь, вступительную часть которой мы привели здесь. Папенька тем временем, тихонько насвистывая, на цыпочках удаляется из комнаты, а бесхитростный Майлз-младший запускает волчок прямо под юбки своих сестриц. Волчок жужжит, затем начинает пошатываться и, повалившись, точно пьяный, на бок, замирает задолго до того, как проповедь леди Уорингтон приходит к концу.
— Ты внимательно слушал меня, дитя мое? — спрашивает миледи, кладя руку на голову своего драгоценного сыночка.
— Да, маменька, — отвечает тот, держа во рту веревку и снова приводя в действие свою игрушку. — Вы сказали, что Гарри очень беден теперь и мы не должны помогать ему. Так ведь вы сказали, верно, маменька?
— Ты научишься лучше понимать меня, когда подрастешь, сыночек, говорит маменька, возводя глаза к потолку, где она постоянно черпает опору.
— Убирайся отсюда, паршивец! — восклицает сестрица Дора, ибо простодушный ребенок норовит запустить теперь волчок у нее на ступне и радостно хохочет, видя, как он ей досадил.
Но что случилось? Кто идет сюда? Почему сэр Майлз возвращается в гостиную и почему у Тома Клейпула, который шагает следом за баронетом, такое растерянное выражение лица?
— Ну и дела творятся на свете, миледи, — говорит сэр Майлз. — Вот уж, девочки, поистине чудо из чудес.
— Благоволите сообщить, что произошло, господа? — вопрошает добродетельная матрона.
— Весь город только об этом и говорит, миледи! — заявляет Том Клейпул, с трудом переводя дыхание.
— Том видел его сам, — продолжает сэр Майлз.
— Обоих их видел, миледи. Вчера вечером они были в саду Раниле, и за ними увязалась целая толпа. А уж до чего ж похожи — если бы ленты у них не были разных цветов, нипочем бы не отличить одного от другого. Один был в синем, другой в коричневом. Только сдается мне, что он уже надевал оба кафтана, когда появлялся здесь.
— Какие оба кафтана?
— Кто этот один и кто этот другой? — спрашивают в один голос сестрицы.
— Да этот ваш юный счастливец, кто же больше.
— Наш драгоценный виргинец и наследник всех поместий! — восклицает сэр Майлз.
— Значит, мой племянник уже освобожден из заключения? — спрашивает миледи. — И он уже снова погрузился в водоворот развле…
— А, чтоб ему пусто было! — рычит баронет. Впрочем, боюсь, что он выразился даже крепче. — Что вы скажете, миледи, если этот наш драгоценный племянничек окажется самозванцем, да, черт возьми, самым настоящим авантюристом?
— Внутренний голос все время говорил мне что-то в этом духе! восклицает миледи. — Но я гнала от себя недостойные подозрения. Говорите же, сэр Майлз, сообщите нам свои новости, мы сгораем от нетерпения.
— Я заговорю, любовь моя, когда замолчите вы, — произносит сэр Майлз. Так что вы скажете об этом господине, который приходит ко мне в дом, обедает за моим столом, считается как бы членом моей семьи, целует моих… — Что такое? — спрашивает Том Клейпул, мгновенно воспламеняясь, и щеки его пылают ярче его красного жилета.
— …Хм! Целует ручку моей жене и встречает самый ласковый прием, черт побери! Что вы скажете о таком малом, который толкует о своих владениях и наследстве, будь он проклят, а на поверку оказывается жалким нищим, просто Младшим Сыном. Да, нищим, миледи, чтоб ему…
— Сэр Майлз Уорингтон, воздержитесь от сквернословия в присутствии этих драгоценных созданий! Я совершенно сражена столь непостижимым лицемерием. Подумать только, что я доверяла тебя, мой мальчик, мое сокровище, обманщику, что я разрешала тебе, мое невинное дитя, находиться в обществе этого шарлатана! — выкрикивает матрона, прижимая к себе сыночка.
— Кто же этот шарлатан, миледи? — спрашивает невинный ребенок.
— Да этот распроклятый молодой проходимец Гарри Уорингтон, — рычит папенька, в ответ на что малыш Майлз сначала в недоумении таращит на него глаза, а затем под воздействием каких-то неведомых нам чувств разражается слезами.
Любящая маменька хочет прижать его к сердцу, но он отвергает ее чистую ласку, ревет еще пуще и, отчаянно брыкаясь, старается высвободиться из материнских объятий. И в эту минуту в дверях появляется дворецкий и докладывает:
— Мистер Джордж Уорингтон и мистер Генри Уорингтон!
Майлз выпущен на свободу и валится на пол с материнских колен. Лицо сэра Майлза тоже начинает бросать вызов жилету мистера Клейпула. Молодые люди входят в гостиную, и все три дамы поднимаются и делают три ледяных реверанса.
Малыш Майлз бросается навстречу гостям. Протягивает ручонку.
— О Гарри! Нет! Кто же из вас Гарри? Вы мой Гарри! — И на этот раз он не ошибается. — Мой дорогой Гарри! Я так рад, что ты пришел, а они тебя тут так ругали!
— Я явился сюда, чтобы засвидетельствовать свое почтение дядюшке, говорит темноволосый мистер Уорингтон, — и поблагодарить за радушный прием, оказанный им моему брату Генри.
— Так это мой племянник Джордж? Да это ж вылитый мой покойный брат, это его глаза! Мальчики, я в восторге, что вижу вас обоих! — восклицает дядюшка, с чувством пожимая руку обоим братьям, и его честное лицо сияет от радости.
— Вот воистину самое таинственное и самое счастливое воскрешение из мертвых! — произносит леди Уорингтон. — Меня удивляет только, почему мой племянник Генри до сих пор скрывал это событие от нас, — добавляет она, бросая искоса взгляд на молодых людей.
— Он знал об этом столько же, сколько вы, ваша милость, — говорит мистер Уорингтон.
Барышни, опустив глаза долу, украдкой косятся друг на друга.
— В самом деле, сэр? Крайне удивительно, — говорит маменька и снова делает реверанс. — Мы уже были оповещены об этом событии, сэр. Мистер Клейпул, наш сосед по имению, только что принес нам эту весть, и она послужила темой моей беседы с дочерьми.
— Да, — прозвучал детский голосок, — и ты знаешь, Гарри, папенька и маменька сказали, что ты обма…
— Замолчи, дитя мое! Скруби, отведите мистера Майлза в его комнату! Мистер Уорингтон… Нет, мне кажется, будет более уместно сказать племянник Джордж, позвольте представить вам ваших кузин.
