Френсис Фицджеральд - Волосы Вероники
Марджори не отозвалась; она вдумчиво разглядывало свое отражение в зеркале.
- Очень мило с твоей стороны, что ты приняла во мне такое участие, продолжала Вероника.
Марджори снова не отозвалась, и Вероника подумала: уж не хватила ли она через край со своей благодарностью.
- Я знаю, ты не выносишь сантиментов, - сказала она робко.
Марджори стремительно обернулась.
- Я не об этом думала. Я прикидывала, не стоит ли тебе обрезать волосы.
Вероника навзничь рухнула на кровать.
4
В среду на следующей неделе в загородном клубе намечался обед, а после него - танцы. Когда гостей пригласили к столу, Вероника, отыскав свою карточку, ощутила некоторую досаду. Хотя справа от нее посадили Д.Риса Стоддарда, самого завидного и интересного из здешних кавалеров, с левой, что было важнее, сидел всего лишь Чарли Полсон. Чарли сильно недоставало роста, привлекательности и бойкости, но в свете своей новой умудренности Вероника сочла, что он обладает одним неоспоримым преимуществом - ему еще ни разу не доводилось часами танцевать с ней. А едва унесли последние суповые тарелки, раздражение улеглось, и на помощь пришли наставления Марджори. Спрятав гордость в карман, она набралась храбрости и повернулась к Чарли Полсону.
- Как по-вашему, мистер Чарли Полсон, не обрезать ли мне волосы?
Чарли оторопело поглядел на нее.
- Почему вы спрашиваете?
- Я как раз подумываю об этом. Нет проще и вернее способа обратить на себя внимание.
Чарли вежливо улыбнулся. Ему было невдомек, что ее реплики заранее отрепетированы. Он ответил, что не слишком-то разбирается в прическах. Вероника тут же просветила его.
- Видите ли, я хочу стать роковой женщиной, - невозмутимо заявила она, а далее сообщила, что короткая стрижка - первый, но необходимый шаг на пути к этой цели. И добавила, что обратилась к нему за советом, потому что много наслышана о его строгом вкусе.
Чарли, понимавшему в женской психологии не больше, чем в буддизме, ее слова показались лестными.
- Так вот, я решила, - продолжала Вероника уже чуть громче, - на той неделе прежде всего иду в парикмахерскую отеля "Севье", сажусь в первое кресло и велю меня остричь покороче. - Она осеклась, заметив, что соседи прервали разговоры и прислушиваются, но, вспомнив уроки Марджори, поборола смущение и завершила свою речь уже для сведения всех окружающих: - Плата за вход, разумеется, обязательная, но тем, кто придет поддержать меня, я выдам контрамарки.
Послышался одобрительный смех, и под шумок Д.Рис Стоддард проворно склонился к Веронике и сказал ей на ухо: "Записываюсь на ложу".
Вероника перехватила его взгляд и просияла, будто он сказал нечто сногсшибательно остроумное.
- Вы так верите в короткую стрижку? - спросил Д.Рис по-прежнему вполголоса.
- Я думаю, что она подрывает устои, - серьезно подтвердила Вероника. Но ничего не поделаешь: приходится либо забавлять людей, либо кормить их, либо шокировать. - Марджори позаимствовала это изречение у Оскара Уайльда. Мужчины засмеялись, девицы смерили ее быстрыми, настороженными взглядами. Но Вероника тут же - будто и не говорила ничего остроумного и примечательного - повернулась к Чарли и доверительно зашептала ему на ухо:
- Мне очень интересно узнать, что вы кое о ком думаете. Мне кажется, вы прекрасно разбираетесь в людях.
Чарли затрепетал и отплатил ей тонким комплиментом, опрокинув ее бокал с водой.
Двумя часами позже у Уоррена Макинтайра, праздно стоявшего в толпе кавалеров и гадавшего, куда и с кем скрылась Марджори, постепенно сложилось впечатление, не имеющее никакого отношения к предмету его мыслей, - он заметил, что Веронику, кузину Марджори, за последние пять минут не раз отбивали. Он зажмурил глаза и снова их открыл. Только что Вероника танцевала с каким-то приезжим, но это объяснялось легко: приезжий не успел разобраться в обстановке. А сейчас она танцует с другим партнером, и к ней решительно устремляется Чарли Полсон. Вот чудеса! Чарли редко удавалось сменить за вечер больше трех дам. Однако Уоррен просто не поверил своим глазам, когда Чарли наконец отбил Веронику и освобожденным партнером оказался не кто иной, как Д.Рис Стоддард. И Д.Рис, по всей видимости, ничуть не радовался освобождению. В следующий раз, когда Вероника оказалась поблизости, Уоррен пригляделся к ней. Да, она недурна собой, безусловно недурна, а сегодня чадо ее казалось к тому же и оживленным. У нее был такой вид, какой ни одной женщине, пусть даже самой искусной актрисе, ни за что не подделать, - Вероника явно веселилась вовсю. Уоррену понравилась ее прическа - не от бриллиантина ли так блестят ее волосы? И платье ей шло, его винно-красный цвет выгодно подчеркивал ее глаза в густых ресницах и жаркий румянец. Он вспомнил, что сначала, до того, как он раскусил, какая она зануда, Вероника казалась ему хорошенькой. Жалко, что она такая зануда, нет ничего несноснее зануд, но хорошенькая - это уж точно.
Мысли его кружным путем вернулись к Марджори. Она опять исчезла - не в первый раз и не в последний. Когда она вернется, он - опять-таки не в первый и не в последний раз - спросит, где она была и в ответ услышит категоричное: "Тебя это уж никак не касается". Хуже всего, что она так в нем уверена! Она упивается тем, что для него не существует никого, кроме нее; она знает, что ему не влюбиться ни в Роберту, ни в Женевьеву.
Уоррен вздохнул. Путь к сердцу Марджори был поистине извилистее лабиринта. Он поглядел на танцующих. Веронику снова кружил приезжий юнец. Почти бессознательно Уоррен отделился от толпы кавалеров, шагнул было к Веронике, но заколебался. Уверил себя, что им движет сострадание. Направился к Веронике - и столкнулся с Д.Рисом Стоддардом.
- Прошу прощения, - сказал Уоррен.
Но Д.Рис не стал терять времени на извинения. Он снова отбил Веронику.
В час ночи, в холле, Марджори, уже держа руку на выключателе, обернулась в последний раз посмотреть на сияющую Веронику.
- Значит, помогло?
- Да, Марджори, да! - воскликнула Вероника.
- Я видела, ты веселилась вовсю.
- Еще бы! Беда только, что к полуночи я истощила все свои разговорные запасы. И пришлось повторять одно и то же - правда, разным партнерам. Надо надеяться, они не будут обмениваться впечатлениями.
- У мужчин нет такой привычки, - сказала Марджори, зевая. - Но на худой конец они б просто решили, что ты проказница, каких мало.
Она выключила свет. Ступив на лестницу, Вероника с облегчением ухватилась за перила. Впервые в жизни она натанцевалась до упаду.
- Понимаешь, - сказала Марджори уже на площадке, - стоит одному мужчине увидеть, что тебя отбивает другой, как он думает: в ней наверняка что-то есть. Ладно, на завтра изобретем что-нибудь новенькое. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Распуская волосы, Вероника перебрала в памяти прошедший вечер. Она в точности выполнила все наставления Марджори. Даже когда к ней в восьмой раз подлетел Чарли Полсон, она изобразила живейший восторг и сумела показать ему, как лестно ей его внимание. Она не говорила с ним ни о погоде, ни об О-Клэре, ни об автомобилях, ни о своей школе, а строго придерживалась одной темы - вы, я, мы с вами.
И тут Веронику осенила бунтарская мысль, мысль эта дремотно крутилась в ее голове до тех пор, пока ее не одолел сон: ведь, в конце концов, успехом-то она обязана прежде всего себе. Не приходится отрицать, Марджори придумала, что ей говорить, но ведь и Марджори многое из того, что говорила, почерпнула в книгах. И красное платье выбрала она сама, хоть и не очень высоко его ценила, пока Марджори не извлекла его из сундука, она сама произносила те слова, она сама улыбалась, сама танцевала. Марджори славная... но уж очень суетная... какой славный вечер... и все такие славные... особенно Уоррен... Уоррен... Уоррен... Как его там... Уоррен...
И она уснула.
5
Следующая неделя была для Вероники откровением. Она вдруг почувствовала, что ею любуются, ее слушают с удовольствием, а с этим пришла и ее уверенность в себе.
Что и говорить, на первых порах случались промахи. К примеру, она не знала, что Дрейкотт Дейо готовится принять сан; ей было невдомек, что он пригласил ее, сочтя тихой и благонравной девушкой. Знай она это, она не встретила бы его словами: "Привет, пожиратель сердец!", не стала бы затем потчевать рассказом про ванну: "Летом я просто ума не приложу, как управиться с волосами; они такие густые, поэтому я первым делом причесываюсь, пудрюсь и надеваю шляпку, а уж потом принимаю ванну и одеваюсь. Верно, неплохо придумано?".
Хотя Дрейкотт Дейо сейчас бился над вопросом о крещении путем погружения и, казалось, мог бы узреть тут некую связь, приходится признать, что он ее не узрел. Разговоры о женском купанье он почитал безнравственными и прочел Веронике лекцию о падении нравов в современном обществе.
Но в противовес этому промаху за Вероникой числился ряд блистательных побед. Малыш Отис Ормонд приложил все усилия, чтобы отказаться от поездки на Восток, и теперь повсеместно сопровождал Веронику с истинно щенячьей преданностью к потехе всей компании и к досаде Д.Риса Стоддарда, чьи визиты он не раз отравил нежными до омерзения взорами, которыми пожирал Веронику. Малыш Отис даже рассказал Веронике про доску и дамскую комнату в доказательство того, как чудовищно они в ней ошибались. Вероника посмеялась над его выходкой, но сердце у нее екнуло.
