Александр Дюма - Мертвая голова (сборник)
Она тотчас завернулась в вуаль, села в карету и вернулась обратно в Палермо. Оттуда графиня немедленно написала князю де Карини, что ее духовник для искупления грехов приказал ей сбрить волосы и брови и удалиться на год в монастырь.
IX
Первого мая 1805 года в крепости Кастельнуово был праздник. Паскаль Бруно, будучи в прекрасном расположении духа, угощал ужином одного из своих друзей по имени Плачидо Мели, честного контрабандиста из деревни Джессо, и двух девиц, которых Мели специально привез из Мессины для увеселения. Паскаль Бруно по достоинству оценил подарок приятеля и решил со своей стороны отплатить ему богатым угощением. Из погребов крепости были извлечены лучшие вина Сицилии и Калабрии, из Баузо пригласили лучшего повара, а вокруг царила вся та странная роскошь, которой любил иногда предаваться герой нашего рассказа. Веселье было в полном разгаре, хотя трапеза еще только началась, как вдруг Али подал Мели письмо от одного крестьянина из Джессо.
– Клянусь кровью Христа! – воскликнул тот. – Подходящий он выбрал момент!
– Кто это, приятель? – спросил Бруно.
– Кто же как не капитан Луиджи Кама из Вилла-Сан-Джованни!
– А! – сказал Бруно. – Наш поставщик рома.
– Да, – ответил Мели, – капитан сообщает мне, что он со своим грузом уже на берегу и не прочь от него избавиться, пока о его приезде не узнали таможенники.
– Дело прежде всего, приятель, – проговорил Бруно. – Я тебя здесь подожду. Слава богу, я останусь не один, и если ты не долго провозишься, то успеешь вернуться в нашу теплую компанию.
– С этим я управлюсь за час, – ответил Плачидо, – море всего в пятистах шагах отсюда.
– А впереди ведь вся ночь, – сказал Бруно.
– Приятного аппетита, приятель.
– Счастливого пути, друг.
Плачидо вышел, Бруно остался один с двумя девицами. Он был любезен за двоих, и разговор уже начал принимать оживленный характер, как вдруг дверь отворилась, и вошел новый человек.
Паскаль обернулся и узнал в нем мальтийского купца, о котором мы уже не раз говорили. Бруно был его лучшим заказчиком.
– А! – воскликнул он. – Приветствую вас, особенно если вы прихватили с собой восточную пастилу, литакийский табак и тунисские шарфы. Вот две одалиски, ожидающие, чтобы я бросил им платок, причем им безразлично, будет он из простого муслина или расшит золотом. Кстати, ваш опиум оказался превосходным и сотворил чудо!
– Я очень рад, – ответил мальтиец, – но я пришел к вам не как торговец, а совсем по другому делу.
– Вы пришли поужинать, не так ли? В таком случае еще раз приветствую вас! Садитесь, занимайте королевское место – напротив бутылки и между двух женщин.
– У вас хорошее вино, я в этом уверен, и эти две дамы тоже прелестны, – проговорил мальтиец, – но есть нечто важное, о чем вам необходимо знать.
– Мне?
– Да, вам.
– Говорите!
– Скажу только вам одному.
– Ну так оставим до завтра это сообщение, дорогой командор.
– Я должен немедленно вам обо всем рассказать.
– Ну так говорите при всех, здесь посторонних нет. И потом у меня есть принцип – не расстраиваться, когда мне хорошо, даже если дело и касается моей жизни.
– Как раз об этом-то и речь.
– Ничего! – воскликнул Бруно, наполняя стаканы. – Есть еще Бог для честных людей. За ваше здоровье, командор!
Мальтиец выпил залпом.
– Вот так! – похвалил Бруно. – Теперь садитесь и рассказывайте, мы слушаем.
Торговец, видя, что спорить бесполезно, подчинился капризу хозяина и сел.
– Так-то лучше, – кивнул Паскаль, – ну, в чем дело?
– Вам известно, – начал мальтиец, – что судьи из селений Кальварузо, Спадафора, Баузо, Сапонаро, Давьето и Ромита арестованы?
– Да, я что-то такое слышал, – беспечно ответил Паскаль Бруно, выпив полный стакан марсалы, заменявшей в Сицилии мадеру.
– Вы знаете причину ареста?
– Я догадываюсь о ней. Князь де Карини теперь сильно не в духе из-за того, что его любовница так внезапно ушла в монастырь. Вот он и велел арестовать их за то, что они все никак не поймают Паскаля Бруно, голова которого оценена в три тысячи дукатов… Верно?
– Совершенно верно.
– Вот видите, мне известно обо всем, что происходит.
– Однако есть вещи, которых вы не знаете.
– Один Бог вездесущ, как говорит Али! Продолжайте же, я не прочь сознаться в своем неведении и рад буду узнать что-то новое.
– Так вот, эти шестеро судей собрались и внесли по двадцать пять унций каждый, то есть всего сто пятьдесят унций.
– Другими словами, – подытожил Бруно все с той же беспечностью, – тысячу восемьсот девяносто ливров. Видите, если я и не веду записей о своих счетах, то это не потому, что я не умею считать… Дальше что?
– Судьи предложили эту сумму двум или трем вашим приятелям, которые, как известно, постоянно у вас бывают. За эти деньги они обещали сдать вас властям.
– Ну и что с того, что предложили… Я уверен, что во всей округе не найдется ни одного предателя.
– Вы ошибаетесь, – ответил мальтиец, – такой человек уже нашелся.
– Вот как! – сказал Бруно, нахмурив брови. – Откуда вам это известно?
– Вчера я был в Мессине у князя, который позвал меня к себе, чтобы купить турецких тканей. При мне к нему вошел лакей и шепнул князю на ухо несколько слов. «Хорошо, – ответил тот, – пусть войдет». Он сделал мне знак, чтобы я вышел в соседнюю комнату. Мой покупатель не подозревал, что я вас знаю, и я подслушал весь разговор.
– И что же?
– Человек, о котором докладывали, и был предателем. Он взялся отворить ворота вашей крепости и во время ужина сдать вас жандармам.
– И вы знаете его имя? – спросил Бруно.
– Это Плачидо Мели, – ответил мальтиец.
– Боже мой! – заскрежетал зубами Бруно. – Он же только что здесь был!
– И вышел?
– Незадолго перед вашим приходом.
– Значит, он пошел за жандармами. Насколько я могу судить, вы ведь собрались тут ужинать?
– Как видите.
– Так он сдаст вас! Бегите, не теряйте времени!
– Бежать? – рассмеялся ему в ответ Бруно. – Али!.. Али!..
Вошел Али.
– Закрой ворота, мой мальчик, спусти во двор трех собак, а четвертую, Львицу, приведи сюда… Приготовь боевые припасы.
Женщины побледнели от страха.
– Побудьте с дамами, командор, – прибавил Бруно, – мне нужно сделать обход.
Паскаль взял свой карабин, опоясался патронташем и подошел к двери. Перед тем как выйти, он прислушался.
– В чем дело? – спросил мальтиец.
– Слышите, как воют мои собаки? Приближается неприятель. Они только на пять минут опоздали. Потише, мои тигрята! – продолжал Бруно, открыв окно и присвистнув особым образом. – Ладно, ладно, будет вам, меня уже предупредили.
Собаки тихо проскулили, но тут же смолкли. Перепуганные до смерти женщины и мальтиец чувствовали, что беды не миновать. Вошел Али с любимой собакой Бруно. Львица подошла прямо к своему хозяину, встала на задние лапы, положила передние ему на плечо, посмотрела на него своими большими умными глазами и тихо заскулила.
– Да, да, ты хорошая, – похвалил ее Паскаль.
Он погладил ее, а затем поцеловал, словно это была женщина, а не собака. Она еще раз тихо проскулила.
– Ну, пойдем, Львица, надо поторапливаться. Пойдем, моя славная, пойдем!
И он вышел, оставив в той комнате, где они ужинали, мальтийца и обеих женщин.
Паскаль спустился во двор и увидел, что остальные три его собаки беспокойно снуют по двору, показывая, однако, своим видом, что непосредственной опасности еще нет. Тогда Бруно открыл дверь, ведущую в сад, и стал его обходить. Вдруг Львица остановилась, принюхалась и направилась к одному из углов изгороди. Там она приподнялась на задних лапах, как бы намереваясь перелезть через стену, глухо зарычала и посмотрела на хозяина. Паскаль Бруно был позади нее.
Он понял, что неприятель появится где-то здесь, и, вспомнив, что окно комнаты, где он держал Паоло Томмази, выходит как раз на это самое место, снова быстро поднялся наверх вместе с Львицей, глаза которой яростно блестели. Бруно миновал комнату, где две девушки и мальтиец в страхе ожидали окончания этого представления, и вошел в следующую темную комнату с открытым окном. Едва он успел переступить порог, как Львица подползла на полусогнутых лапах к окну и выскочила в него, словно пантера, нисколько не страшась высоты в двадцать футов.
За тем, что случилось дальше, Паскаль наблюдал сверху. Он видел, как собака в три прыжка достигла одиноко стоявшего оливкового дерева, после чего раздался дикий крик. Львица вцепилась в человека, прятавшегося за этим деревом.
– Помогите! – заголосил Плачидо. – Ко мне, Паскаль, скорее!.. Отзови собаку, не то я распорю ей живот!..
– Взять его, Львица!.. Загрызи до смерти предателя!
Плачидо понял, что его план провалился, и взвыл от боли и злобы, переполнявшей его. Между собакой и человеком завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Яркая луна осветила два тела, которые переплелись в жестокой схватке. Бруно смотрел на эту странную дуэль, опираясь на свой карабин. Долгих десять минут раздавались глухие звуки – не то рык собаки, не то человека. Наконец один из них упал и больше уже не вставал: это был человек.
