Рамон Меса - Мой дядя - чиновник
— Эти двое пойдут со мной — их я не могу оставить. Вы же отправляйтесь с богом, и доброго вам пути! Самое главное — осторожность, понятпо?
Мы услышали, как удаляются наши сотоварищи, ступая по грязи и лужам. Когда их шаги затихли, дон Хенаро приказал:
— Теперь следуйте за мной и во избежание неприятностей держитесь на некотором расстоянии: группа людей может вызвать подозрения.
Сделав несколько шагов, мы очутились у прибрежных скал, о которые с глухим рёвом разбивались морские волны, оставляя на них длинную светящуюся полосу. дон Хенаро присоединился к нам.
Дождь и ветер слегка утихли. Удары грома уже не раскатывались с таким оглушительным треском, как раньше, но от стремительных молний было всё ещё светло, как днём. Мы шли с трудом: неровности почвы и острые выступы скал рвали вашу изношенную обувь.
Наконец, насквозь промокнув под дождём и брызгами разбушевавшегося моря, мы добрались до наполовину разобранных купален, голые подпорки и покосившиеся навесы которых мы приметили ещё по дороге, когда они при вспышках молний появлялись на секунду на фоне моря, похожего на огромный котёл с расплавленным оловом.
Всякий раз, когда молнии прорезали небо, дон Хенаро шёпотом приказывал:
— Пригнитесь!
И мы ложились в расщелины скал. Мы двигались вперёд, а сердца паши, охваченные невыразимой тревогой, бешено бились.
Отойдя на несколько шагов от купален, дон Хенаро дважды свистнул, и тотчас со стороны моря, словно эхо, раздался дважды повторенный свист.
— Ни слова! — шепнул нам на ухо дон Хенаро. — Будьте осторожнее, или мы погибли.
Мы сделали ещё несколько шагов.
— Готово? — спросил дон Хенаро.
— Да, — отозвался чей-то голос. — Давайте их быстрее, чёрт побери!
— Да куда же ты девался, дьявол? Где ты? — закричал дон Хенаро.
— Здесь я, — снова послышался тот же голос.
Мы пошли на зов.
— Ну, а теперь вам придётся превратиться в тюки с контрабандным тряпьём, — предупредил нас дон Хепаро.
— Как это? — с тревогой осведомились мы.
Но дон Хенаро не успел дать исчерпывающие объяснения: незнакомец, откликавшийся на свист и вопросы нашего кузена, находился уже совсем близко.
— Где же тюки? — спросил он.
— Здесь, — ответил дон Хенаро.
— Помочь вам погрузить их в лодку?
— Нет, они не тяжёлые. Справлюсь одни, раз уж до пёс до места. Ступай к лодке и держи её наготове. Сколько у тебя пар вёсел?
— Четыре, как вы велели.
Незнакомец ухватился за конец верёвки, привязанной к прибрежным камням, и подтащил лодку к берегу.
— Готово!
— Да тебе просто цены нет! А если бы тебя увидели?
— Пустяки! Сказал бы, что ловил акул.
Дон Хенаро крепко стиснул паши руки, и этого было достаточно — мы его поняли.
Одним прыжком махнули мы следом за ним в маленькое судёнышко. В лодке мы сразу постарались превратиться в настоящие тюки или узлы, в чём нам помогла не столько наша готовность проделать эту операцию, сколько кромешная тьма грозовой ночи. Мы скрючились на дне лодки и затаились, не смея шелохнуться.
— Давай! — закричал дон Хенаро. Незнакомец, видимо, какой-то бедный рыбак или лодочник, прыгнул в шлюпку, уселся на переднюю банку и навалился на вёсла. Молнии, потухшие на минуту, словно для того чтобы помочь нашему бегству, засверкали ещё яростнее.
— Пресвятая Мария! Проклятая гроза! С тех пор как у меня пробились усы, я не помню такой дьявольской непогоды! — ворчал лодочник. — Если так будет продолжаться, когда пойдём мимо крепости Морро, нас наверняка приберёт нечистый.
— А ты не подходи к ней близко, — посоветовал дон Хенаро.
— Понятное дело, попытаюсь её обогнуть.
На несколько минут воцарилась тишина. Не слышно было ни размеренных всплесков вёсел, ни рёва волн.
Не в силах превозмочь любопытства, которое в немалой степени увеличивал страх перед близкой опасностью, мы боязливо приподняли головы и разглядели величественный мол перед крепостью. Через равные промежутки времени над нею вспыхивал мигающий маяк, который, медленно вращаясь, вонзал в непроглядную тьму, окутывавшую всё вокруг, свой луч, похожий на острый блестящий клин.
О подножье утёса, на котором возвышалась крепость, с грохотом разбивались волны. Они взметали к небу столбы пены, горевшие беловатым пламенем, и казалось, что это призраки пляшут на скалистом берегу.
Шлюпка плыла, едва-едва не задевая бортом прибрежные утёсы, а высоко над нею, прорезая мрак, металось светящееся лезвие — луч маяка. В небе вспыхнула молния и ярко осветила морской простор.
— Стой! — раздался с крепостной стены крик часового.
Лодочник злобно выругался и в ужасе задрожал.
— Молчать! Понятно? — рявкнул дон Хенаро, рукой зажимая лодочнику рот.
Тот попытался протестовать.
— Где другие вёсла? — бешено прошипел дон Хенаро.
— Вон они.
— Все на вёсла!
— Что вы задумали?
— Все на вёсла!..
— Но ведь нас только двое!
— Молчи, болван! Пошевеливайся! — властно бросил дон Хенаро.
Лодочник достал вёсла.
Дон Хенаро, угостив нас парой пинков, приказал:
— Эй! Поднимайтесь! Висенте, бери эти вёсла, а ту пару дай своему племяннику.
— Проклятье! — завопил лодочник.
— Да замолчишь ли ты, скотина? — гаркнул дон Хенаро; затем, обращаясь к нам, спросил: — Грести умеете?
— Нет, — ответили мы.
На этот раз яростно выругался уже дон Хенаро.
— Тогда учитесь. Смотрите, как это делается: вот так, так… Наши головы в опасности… Смотрите, как гребут… Надо скорей удирать отсюда… понятно?
Всё это было сказано и сделано быстрее, чем прочтёт об Этом читатель.
Часовой повторил оклик три раза, после чего, заглушая шум дождя, далёкие раскаты грома и гул неспокойных волн, загрохотали ружейные выстрелы.
При свете новой молнии мы заметили, что к нам приближается шлюпка, набитая солдатами; в их руках мрачно поблёскивали ружья с примкнутыми штыками. К счастью, в шлюпке гребло лишь двое, она не была такой маленькой и лёгкой, как наша, и сидело в ней слишком много народу. Всё это замедляло её ход.
У нас в лодке слышно было только частое дыхание испуганных и усталых людей. Вёсла бесшумно опускались в воду.
В те времена, к которым относится наш рассказ, многие кубинцы тайно покидали остров — то ли по причине недовольства существующими порядками, то ли из отвращения к подлой политике властей, для которых достаточно было малейшего подозрения или корыстного доноса, чтобы любой человек стал жертвой чудовищного произвола. Береговая стража, особенно в окрестностях Гаваны, была усилена. Часовым на фортах у входа в порт были даны самые строгие инструкции. Каждого, кто не подчинялся чрезвычайным мерам, наказывали со всей суровостью и неукоснительностью; поэтому, захвати солдаты нашу шлюпку, нам не помогло бы даже влияние дона Хенаро.
Когда мы увидели, что преследователи, потеряв надежду догнать нашу лодку, повернули обратно, нас охватило ликование. Видимо, наша смелость окончательно сбила их с толку.
Почувствовав себя в безопасности, лодочник опять возроптал:
— Это обман! Вы же говорили, что нужно переправить два тюка…
— А разве это не так? Разве на вёслах сидели не два тюка? — шутливо прервал его дон Хенаро.
— Какие тюки? Это же два человека. Клянусь пресвятой Марией, с тех пор как у меня пробились усы, я никому не спускал таких шуточек. Знай я наперёд, я ни за какие деньги не согласился бы ехать с вами. Ведь если бы нас заарканила стража, нам бы не сойти живыми на берег. Ну и дела, чёрт подери!
Луч маяка всё ещё освещал преследовавшую нас шлюпку, но мы уже едва различали её вдали.
Дон Хенаро, раньше налегавший на вёсла старательнее всех нас, вскочил теперь на ноги. Он пристально вглядывался во мрак.
— Чёрт возьми! Темно, хоть глаз выколи, а на шхуне пи огонька, — заметил лодочник.
— Глупец! Зачем им огонёк? Они ведь не такие болваны, как ты, — отозвался дон Хенаро.
Голос лодочника с самого начала показался мне знакомым, теперь же я с полной уверенностью мог утверждать, что он принадлежит Доминго.
Сколь непохожа была наша нынешняя встреча с ним на ту, первую, когда он с таким радушием бросился к нам на шею!
Тогда дядя стеснялся, видя, как непринуждённо обращается к нему на улице человек из народа, народа той страны, где дядя намеревался занять самую лучшую должность. Теперь краснеть пришлось бы Доминго, если бы он узнал нас с дядей.
Мы глядели туда же, куда не отрываясь смотрел дон Хенаро.
— Суши вёсла! — скомандовал он. — Держи левей! Подгребай медленно!
Наконец мы разглядели большой корабль, чей чёрный силуэт неясно вырисовывался на фоне моря.
— Вот мы и прибыли! — воскликнул дон Хенаро.
