KnigaRead.com/

Антон Чехов - Пьесы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Антон Чехов, "Пьесы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Идут в дом.

Войницкий (идя за нею). Позвольте мне говорить о своей любви, не гоните меня прочь, и это одно будет для меня величайшим счастьем... Елена Андреевна. Это мучительно.

Оба уходят в дом. Телегин бьет по струнам и играет польку; Мария Васильевна

что-то записывает на полях брошюры.

-----------------------------Кабуль- острый соус. BACK

Эмансипация (лат.)-освобождение от зависимости, подчинения. BACK

Из сатиры "Чужой толк" поэта и баснописца И. Дмитриева, направленной против сочинителей-одописцев. BACK

Риторика-теория ораторского искусства; в переносном смысле-высокопарные,но малосодержательные слова; нечто показное, напыщенное, ходульное. BACK

Quantum satis (лат.)-сколько угодно, вволю, сколько надо; медицинский термин. BACK

Схоластика (лат.)-здесь: отвлеченные умствования; беспредметные рассуждения и бесплодные логические ухищрения были характерны для средневековой религиозно-идеалистической философии схоластов (лат. scholasticus -школьный) - ученых богословов. BACK

Perpetuum mobile (лат.) - вечное движение: здесь имеется в виду непрерывное, полумеханическое писание профессора Серебрякова. BACK

Имеется в виду барин из пьесы А. Островского "Горячее сердце". BACK

Действие второе

Столовая в доме Серебрякова. Ночь. Слышно, как в саду стучит сторож. Серебряков (сидит в кресле перед открытым окном и дремлет) и Елена Андреевна (сидит подле него и тоже дремлет).

Серебряков (очнувшись). Кто здесь? Соня, ты? Елена Андреевна. Это я. Серебряков. Ты, Леночка... Невыносимая боль! Елена Андреевна. У тебя плед упал на пол. (Кутает ему ноги.) Я, Александр, затворю окно. Серебряков. Нет, мне душно... Я сейчас задремал и мне снилось, будто у меня левая нога чужая. Проснулся от мучительной боли. Нет, это не подагра, скорей ревматизм. Который теперь час? Елена Андреевна. Двадцать минут первого.

Пауза.

Серебряков. Утром поищи в библиотеке Батюшкова. Кажется, он есть у нас. Елена Андреевна. А? Серебряков. Поищи утром Батюшкова. Помнится, он был у нас. Но отчего мне так тяжело дышать? Елена Андреевна. Ты устал. Вторую ночь не спишь. Серебряков. Говорят, у Тургенева от подагры сделалась грудная жаба. Боюсь, как бы у меня не было. Проклятая, отвратительная старость. Черт бы ее побрал. Когда я постарел, я стал себе противен. Да и вам всем, должно быть, противно на меня смотреть. Елена Андреевна. Ты говоришь о своей старости таким тоном, как будто все мы виноваты, что ты стар. Серебряков. Тебе же первой я противен.

Елена Андреевна отходит и садится поодаль.

Конечно, ты права. Я неглуп и понимаю. Ты молода, здорова, красива, жить хочешь, а я старик, почти труп. Что-ж? Разве я не понимаю? И, конечно, глупо, что я до сих пор жив. Но погодите, скоро я освободу вас всех. Недолго мне еще придется тянуть. Елена Андреевна. Я изнемогаю... Бога ради молчи. Серебряков. Выходит так, что благодаря мне все изнемогли, скучают, губят свою молодость, один только я наслаждаюсь жизнью и доволен. Ну да, конечно! Елена Андреевна. Замолчи! Ты меня замучил! Серебряков. Я всех замучил. Конечно. Елена Андреевна (сквозь слезы). Невыносимо! Скажи, что ты хочешь от меня! Серебряков. Ничего. Елена Андреевна. Ну, так замолчи. Я прошу. Серебряков. Странное дело, заговорит Иван Петрович или эта старая идиотка, Марья Васильевна,- и ничего, все слушают, но скажи я хоть одно слово, как все начинают чувствовать себя несчастными. Даже голос мой противен. Ну, допустим, я противен, я эгоист, я деспот, но неужели я даже в старости не имею некоторого права на эгоизм? Неужели я не заслужил? Неужели же, я спрашиваю, я не имею права на покойную старость, на внимание к себе людей? Елена Андреевна. Никто не оспаривает у тебя твоих прав.

Окно хлопает от ветра.

Ветер поднялса, я закрою окно. (Закрывает.) Сейчас будет дождь. Никто у тебя твоих прав не оспаривает.

Пауза; сторож в саду стучит и поет песню.

Серебряков. Всю жизнь работать для науки, привыкнуть к своему кабинету, к аудитории, к почтенным товарищам - и вдруг, ни с того ни с сего, очутиться в этом склепе, каждый день видеть тут глупых людей, слушать ничтожные разговоры... Я хочу жить, я люблю успех, люблю известность, шум, а тут как в ссылке. Каждую минуту тосковать о прошлом, следить за успехами других, бояться смерти... Не могу! Не сил! А тут еще не хотят простить мне моей старости! Елена Андреевна. Погоди, имей терпение: через пять-шесть лет и я буду стара.

Входит Соня.

Соня. Папа, ты сам приказал послать за доктором Астровым, а когда он приехал, ты отказываешься принять его. Это неделикатно. Только напрасно побеспокоили человека... Серебряков. На что мне твой Астров? Он столько же понимает в медицине, как я в астрономии. Соня. Не выписывать же сюда для твоей подагры целый медицинский факультет. Серебряков. С этим юродивым я и разговаривать не стану. Соня. Это как угодно. (Садится.) Мне все равно. Серебряков. Который теперь час? Елена Андреевна. Первый. Серебряков. Душно... Соня, дай мне со стола капли! Соня. Сейчас. (Подает капли.) Серебряков (раздраженно). Ах, да не эти! Ни о чем нельзя попросить! Соня. Пожалуйста, не капризничай. Может быть, это некоторым и нравится, но меня избавь, сделай милость! Я этого не люблю. И мне некогда, мне нужно завтра рано вставать, у меня сенокос.

Входит Войницкий в халате и со свечой.

Войницкий. На дворе гроза собирается.

Молния.

Вона как! Нelene и Соня, идите спать, я пришел вас сменить. Серебряков (испуганно). Нет, нет! Не оставляйте меня с ним! Нет. Он меня заговорит! Войницкий. Но надо же дать им покой! Они уже другую ночь не спят. Серебряков. Пусть идут спать, но и ты уходи. Благодарю. Умоляю тебя. Во имя нашей прежней дружбы, не протестуй. После поговорим. Войницкии (с усмешкой). Прежней нашей дружбы... Прежней... Соня. Замолчи, дядя Ваня. Серебряков (жене). Дорогая моя, не оставляй меня с ним! Он меня заговорит. Войницкий. Это становится смешно.

Входит Марина со свечой.

Соня. Ты бы ложилась, нянечка. Уже поздно. Марина. Самовар со стола не убран. Не очень-то ляжешь. Серебряков. Все не спят, изнемогают, один только я блаженствую. Марина (подходит к Серебрякову, нежно). Что, батюшка? Больно? У меня у самой ноги гудут, так и гудут. (Поправляет плед.) Это у вас давняя болезнь. Вера Петровна, покойница, Сонечкина мать, бывало, ночи не спит, убивается... Очень уж она вас любила...

Пауза.

Старые, что малые, хочется, чтобы пожалел кто, а старых-то никому не жалко. (Целует Серебрякова в плечо). Пойдем, батюшка, в постель... Пойдем, светик... Я тебя липовым чаем напою, ножки твои согрею... Богу за тебя помолюсь... Серебряков (растроганный). Пойдем, Марина. Марина. У самой-то у меня ноги так и гудут, так и гудут! (Ведет его вместе с Соней.) Вера Петровна, бывало, все убивается, все плачет... Ты, Сонюшка, тогда была еще мала, глупа... Иди, иди, батюшка...

Серебряков, Соня и Марина уходят.

Елена Андреевна. Я замучилась с ним. Едва на ногах стою. Войницкий. Вы с ним, а я с самим собою. Вот уже третью ночь не сплю. Елена Андреевна. Неблагополучно в этом доме. Ваша мать ненавидит все, кроме своих брошюр и профессора; профессор раздражен, мне не верит, вас боится; Соня злится на отца, злится на меня и не говорит со мною вот уже две недели; вы ненавидите мужа и открыто презираете свою мать; я раздражена и сегодня раз двадцать принималась плакать... Неблагополучно в этом доме. Войницкий. Оставим философию! Елена Андреевна. Вы, Иван Петрович, образованны и умны, и, кажется, должны бы понимать, что мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг... Ваше бы дело не ворчать, а мирить всех. Войницкий. Сначала помирите меня с самим собою! Дорогая моя... (Припадает к ее руке.) Елена Андреевна. Оставьте! (Отнимает руку.) Уходите! Войницкий. Сейчас пройдет дождь, и все в природе освежится и легко вздохнет. Одного только меня не освежит гроза. Днем и ночью, точно домовой, душит меня мысль, что жизнь моя потеряна безвозвратно. Прошлого нет, оно глупо израсходовано на пустяки, а настоящее ужасно по своей нелепости. Вот вам моя жизнь и моя любовь: куда мне их девать, что мне с ними делать? Чувство мое гибнет даром, как луч солнца, попавший в яму, и сам я гибну. Елена Андреевна. Когда вы мне говорите о своей любви, я как-то тупею и не знаю, что говорить. Простите, я ничего не могу сказать вам. (Хочет идти.) Спокойной ночи. Войницкий (загораживая ей дорогу). И если бы вы знали, как я страдаю от мысли, что рядом со мною в этом же доме гибнет другая жизнь - ваша! Чего вы ждете? Какая проклятая философия мешает вам? Поймите же, поймите... Елена Андреевна (пристально смотрит на него). Иван Петрович, вы пьяны! Войницкий. Может быть, может быть... Елена Андреевна. Где доктор? Войницкий. Он там... у меня ночует. Может быть, может быть... Все может быть! Елена Андреевна. И сегодня пили? К чему это? Войницкий. Все-таки на жизнь похоже... Не мешайте мне, Helene! Елена Андреевна. Раньше вы никогда не пили, и никогда вы так много не говорили... Идите спать! Мне с вами скучно. Войницкий (припадая к ее руке). Дорогая моя... чудная! Елена Андреевна (с досадой). Оставьте меня. Это, наконец, противно. (Уходит.) Войницкий (один). Ушла...

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*