Джеймс Коззенс - Почетный караул
Его выслушали в полном недоумении и молча — многие, пожалуй большинство из собравшихся, видели его первый и, как оказалось, последний раз в жизни. Потом кто-то зааплодировал, и все начали громко хлопать.
Тут уже опешил полковник Ван Пелт: всеобщая овация при известии о его смещении с должности показалась ему сначала издевательством, но он тут же сообразил, что они просто благодарят его за только что сказанный комплимент. Так, на свой штатский манер, они выразили ему свою симпатию и сожаление о его уходе.
На отвисших дряблых щеках полковника проступили красные пятна. Он стоял, покусывая толстые губы. Лицо его подергивалось от волнения. Наконец он поднял руку и произнес нетвердым голосом: «Благодарю вас, джентльмены. Благодарю вас от всего сердца». Потом повернулся и вышел из комнаты. Поднялся его заместитель — седовласый подполковник — и сказал, что вся необходимая информация будет вывешена на доске объявлений.
В числе сотни советов, распоряжений и мер предосторожности на этой доске было и разрешение добираться до места службы собственным транспортом. Натаниел Хикс намеревался отправиться в Оканару на своем автомобиле. Незадолго до этого он познакомился здесь с Эндрюсом; оба они были тогда еще первыми лейтенантами и по воле случая сидели рядом в комнате во время вынужденного безделья — иногда даже на одном столе. Эндрюс был знаком со вторым лейтенантом Дачмином, который любезно помог ему получить номер в том же отеле, где он сам остановился, — в то время достать номер в Вашингтоне было совсем не просто.
Хикс смог прихватить с собой только этих двух офицеров: из-за багажа места в машине больше не осталось. Через три дня они прибыли в Оканару. По дороге Дачмин еще раз воспользовался своими весьма полезными связями, которые он уже продемонстрировал в Вашингтоне, когда сумел добыть гостиничный номер для Эндрюса. Они приехали в Джексонвилл поздно ночью, и администратор за стойкой сказал им, что номеров нет и не предвидится; тогда Дачмин извлек из бумажника визитную карточку и нацарапал на ней несколько слов. Тотчас же явился директор гостиницы и торжественно препроводил их в люкс. Вскоре официант принес сандвичи и бутылку виски.
В Оканаре царила полная неразбериха, квартирьеры буквально сбивались с ног. Дачмин понял, что так они не скоро что-то получат, и сказал, что мог бы попытаться сам раздобыть жилье для себя, Хикса и Эндрюса, если, конечно, майор, ответственный за размещение, ничего не имеет против. И хотя это было не по уставу, квартирьер с радостью согласился. Не прошло и часа, как лейтенант Дачмин получил лучший из свободных люксов в «Олеандровой башне».
Все сложилось как нельзя лучше. Дачмин и Хикс попали в секцию донесений под начало майора Уитни; Эндрюс исполнял обязанности начальника секции статистики; и теперь они могли не беспокоиться, что у них отберут номер для какого-нибудь высокого чина. А поначалу, когда оканарский гарнизон еще только укомплектовывался, такое могло случиться в любую минуту. Скорее всего, рано или поздно их все же выселили бы, но управляющий отеля упорно забывал указывать их номер в списке комнат, предназначенных для военнослужащих, который он ежедневно подавал в квартирьерский отдел. Видимо, управляющий рассчитывал на ответную услугу со стороны Дачмина после войны.
Тем не менее один раз они все же чуть не лишились своего замечательного номера. Через неделю после их приезда в Оканару какой-то полковник (как оказалось впоследствии, полковник Джобсон, начальник отдела личного состава) случайно обнаружил их весьма и весьма привлекательные апартаменты. Полковник как раз запирал дверь своего гораздо более скромного однокомнатного жилища. Двери номера в конце коридора были раскрыты. Несколько офицеров — всего лишь первые и вторые лейтенанты — весело, а с точки зрения полковника Джобсона и чересчур вальяжно, выпивали перед обедом в большой гостиной. Лицо у полковника Джобсона вытянулось, он мрачно уставился на эту сцену. Натаниел Хикс как раз проходил мимо полковника, и, когда он поравнялся с ним, тот спросил:
— Это что там, общая комната, что ли?
По сути, большую часть времени так оно и было, но Хикс служил в армии всего четыре месяца и не решился ответить шуткой.
— Никак нет, сэр, — ответил он, — это гостиная трехкомнатного номера.
— А кто в нем живет?
— Я живу, сэр, вместе с двумя офицерами.
— Вы из АБДИПа?
— Так точно, сэр. Из отдела полковника Култарда.
— Неплохо устроились. Не слишком ли жирно для лейтенанта? — И, не дожидаясь ответа, повернулся и, тяжело ступая, пошел по коридору к выходу.
Как выяснилось впоследствии, самому полковнику Джобсону этот номер был ни к чему. К нему должны были приехать жена и дети, и он перебирался из гостиницы в отдельный дом. Но если бы он не снял дом и ему предстояло жить в отеле, вряд ли их спасла бы маленькая хитрость со списком. Впрочем, и досада полковника была вполне понятна. Он не мог не сознавать, что многие из этих доморощенных офицеров запаса и прежде были неплохо устроены, во всяком случае гораздо лучше тех, кто, как он, посвятил всю жизнь служению на благо родины.
Натаниел Хикс открыл дверь с тонкими пластинками жалюзи и вышел из спальни. Он прошел через небольшой коридор на кухню, поставил чайник на электрическую плитку и щелкнул выключателем. Чайник у них был со свистком. Хикс прошел обратно по коридору и распахнул дверь большой спальни, которая по жребию досталась капитану Эндрюсу. Когда вода закипит, Эндрюс услышит свисток, встанет и приготовит кофе.
За время совместной жизни у них установился четкий утренний распорядок: как только телефон будил Хикса, он ставил воду для кофе на плиту и первым шел бриться. Когда вода закипала, вставал капитан Эндрюс и готовил кофе. Капитану Дачмину доставалось мытье посуды. Зато он мог поспать лишние двадцать минут, что для него было весьма важным преимуществом. Хикс прошел мимо двери в спальню капитана Дачмина и заглянул в гостиную. Оказалось, вчера Дачмин так и не добрался до постели.
Он ничком лежал на кушетке в гостиной, в одних армейских трусах цвета хаки, обтягивавших его мощный зад, и мирно спал. Крупное полное лицо было исполнено суровой печали, что никак не вязалось с веселым, неунывающим характером. Темные мягкие волосы были подстрижены так коротко, что напоминали шкуру какого-то зверя. У него был толстый дерзкий нос римского императора. Большие твердые губы обмякли, рот чуть приоткрылся. Дышал он спокойно, с присвистом, похожим на печальные вздохи.
Глядя на него, Хикс не мог удержаться от смеха, и капитан Дачмин тотчас же открыл глаза.
— Здорово, — невозмутимо произнес он.
— Так, все ясно, — сказал Хикс. — Неплохо повеселились, капитан?
Дачмин приподнял мощный нагой торс над кушеткой и спустил ноги на пол. Он провел рукой по ежику волос на макушке, тряхнул головой и безмятежно улыбнулся.
— А, так значит, ты не проснулся, когда мы вернулись? — сказал он. — А мы решили, что ты онемел от благородного негодования. То, что ты видишь сейчас, — всего лишь старомодное южное гостеприимство, или закон племени. Я уступил ему свою постель, завернулся в плащ и улегся по-спартански на кушетке.
— Кончай валять дурака, Кларенс, — сказал Хикс. — Что ты несешь?
— Понятия не имею, — ответил капитан Дачмин. — И правда, что это я несу? Так вот, у нас гость. Уилмер П. Петти, лейтенант-связист. Он мой консультант по голубиной связи. Кстати, надо его разбудить. Мы же договорились утром вместе лететь. Хотим сбросить голубей на головы изумленных товарищей по оружию, в Бока-Негра. Мэнни собирается выделить нам один из самолетов отдела нестандартных проектов. Что я тут с тобой теряю время. Прочь с дороги!
— Ну уж нет, — сказал Хикс. — Я бреюсь первым. Зря я тебя разбудил.
— Кстати, — сказал капитан Дачмин, — специально для тебя приберег, вот послушай. Это я вчера вечером придумал: «Она так возбудилась, что я долго не мог ее потом разбудить». Как тебе каламбурчик? Да так оно и было на самом деле, но я на нее не в обиде. Потом как-нибудь расскажу. Могу я с разрешения господина капитана заскочить на секунду пописать? — Он поднялся с кушетки. — Да, вот еще: тут тебя искал инспектор ВВС полковник Росс. Сказал, на тебя собираются завести дело из-за финансового отчета о командировочных расходах в Орландо. Ты получил за двенадцать дней, а пробыл там всего три.
— Спасибо, что предупредил, старик, — сказал Хикс. Только я летел обратно из Селлерса вместе с ним и с генералом Билом. Давай поторопись. Мне утром надо быть у генерала.
— Мерси, — сказал Дачмин. — А что ему от тебя нужно? — И он рысцой припустил в ванную комнату.
Дверь в конце коридора распахнулась, и из спальни вышел капитан Эндрюс в полосатой пижаме, свободно висевшей на его тощем теле. Он надел очки, и его худощавое лицо с чуть заметными веснушками вокруг острого носа осветилось сердечной улыбкой.
