Ирвин Шоу - Любовь на темной улице (сборник рассказов)
-- Я отдаюсь под вашу защиту, месье,-- сказала женщина, заходя за спину старика.
-- Не беспокойтесь,-- презрительно сказал человек в черном костюме.-- Я не стану больше ее бить. Она не достойна моей вспыльчивости. Я хочу только одного -- пусть вернет триста франков.
-- Что можно сказать о человеке,-- сказала испанка, укрывшись за широкой спиной Банари-Коинталя,-- который покупает даме цветы, а потом требует, чтобы она вернула ему потраченные на них деньги?
-- Чтобы все было предельно ясно,-- сказал человек с усиками,-позвольте мне сказать, что я никогда не покупал ей ни цветочка. Когда я вышел в туалет, она сама взяла букет фиалок из корзины продавщицы, а когда я вернулся, та потребовала от меня заплатить за цветы триста франков, если я не желаю скандала, и я...
-- Прошу вас,-- сказал старик, вдруг невольно выражая интерес к этому случаю.-- Все это сбивчиво, бестолково. Не будете ли любезны, не начнете сначала, все по порядку, может, тогда я смогу вам чем-то помочь.
Тиббел мысленно выражал старику благодарность за его стремление внести ясность в возникшую ситуацию, ибо без этого ему придется не спать всю оставшуюся ночь и вспоминать ту череду событий, которая привела к полуночной погоне и расправе. Тиббел никогда в своей жизни ни разу не ударил женщину и даже не мог себе представить, что он на такое способен, тем более за какие-то триста франков, то есть всего за шестьдесят центов на американские деньги.
-- Позвольте мне восстановить весь ход событий,-- сказал человек в черном костюме, стараясь опередить испанку, не дать ей рассказать свою версию, не позволить этой негодной женщине замутить чистый источник истины.-- Так вот. Я увидел ее в баре. Она сидела, поджидая клиентов.
-- Я никого там не поджидала,-- горячо возразила она.-- Я шла домой из кинотеатра и остановилась, чтобы выпить кружку пива в баре и отправиться спать.
-- В конечном счете,-- нетерпеливо продолжал человек в черном костюме,-- ты ничего не имела против, чтобы я тебя взял.
-- Никто меня не брал,-- стояла на своем испанка.
-- Послушай, если мы будем здесь уточнять термины: взял не взял, пригласил не пригласил,-- то проведем на этой улице всю ночь до утра.
-- Я позволила тебе заплатить вместо меня за кружку пива,-- сказала женщина.-- И мне нет никакого дела до того, каким грязным способом ты это интерпретировал.
-- Но ты еще позволила мне заплатить триста франков за букетик фиалок,-- сказал он.
-- Да, я позволила тебе сделать такой жест, свойственный галантному кавалеру,-- высокомерно ответила она.-- В Испании именно так поступают все истинные джентльмены.
-- Ты также позволила мне усадить тебя в мой автомобиль,-- сказал человек в черном костюме,-- потом ты позволила себе возбудить меня поцелуем в губы.
-- Ну, знаете ли,-- драматичным тоном возразила испанка, поворачиваясь к отцу Муму.-- Это явная, вдохновенная ложь.
-- Нет, это не ложь,-- сказал человек в черном костюме.-- Если это ложь, то что же это такое? -- Резким жестом руки он, ухватившись за кончик накладного воротника, сорвал его с шеи. Поднес его к глазам месье Банари-Коинталя.
Старик, наклонившись, смотрел на него в упор своими подслеповатыми глазами.
-- Что там? -- спросил он.-- Здесь ужасно темно. Ничего не видно.
-- Губная помада,-- сказал человек в черном костюме.-- Вот, смотрите.-Взяв старика за руку, он подвел его поближе к зажженным фарам. Оба они низко наклонились перед ними, чтобы как следует разглядеть его воротничок. Месье Банари-Коинталь выпрямился.
-- Да, никаких сомнений, это губная помада,-- вынес он свой вердикт.
-- Ага! -- воскликнул человек в черном костюме, бросая на испанку сердитый взгляд одержанного триумфа.
-- Это не моя,-- хладнокровно сказала она.-- Кто знает, где этот месье проводит свое свободное время и сколько раз в неделю он меняет рубашки?
-- Предупреждаю,-- сказал он, закипая от гнева,-- я рассматриваю это заявление как личное оскорбление.-- Голос у него охрип от охватившей его ярости.
-- Какая мне разница, чья это губная помада? -- сказала женщина с тем же равнодушием.-- Ты мне не понравился. Я хотела только одного, как можно скорее добраться до дома. Одна.
-- Ах,-- тяжело вздохнула Муму, наконец, "включившись",-- как приятно возвращаться домой одной. Но это просто невозможно.
Все теперь, включая и отца Муму, с озадаченным видом глядели на темную женскую фигурку на фоне стены, словно это какая-то статуя вдруг произнесла перед ними загадочные слова.
-- Мой дорогой месье,-- благоразумно начал Банари-Коинталь, обращаясь к человеку в черном костюме.-- Нужно сказать, что эта дама все толково объяснила.-- Он слегка поклонился испанке, и та вежливо кивнула ему в ответ.-- Она ведь просит так немного. Просто с миром вернуться домой. По-моему, это не такая уже невыполнимая просьба.
-- Она может идти, куда ей заблагорассудится, хоть к чертовой матери,-сказал человек в черном костюме,-- но только после того, как вернет мне мои триста франков.
Лицо старика сморщилось из-за явного осуждения этого человека. Довольно суровым тоном он сказал:
-- Месье, я несколько удивлен. Такой видный месье, как вы, владелец такого дорогого автомобиля наивысшего класса,-- он провел рукой по сияющей крыше маленького итальянского автомобиля,-- из-за каких-то трехсот франков поднимает здесь весь...
-- Дело не в трехстах франках,-- перебил его человек в черном костюме. Голос у него, казалось, вот-вот сорвется из-за нервного перевозбуждения. Еще бы -- его обвинили в скаредности! -- И дело даже не в какой-то сумме денег, пусть она будет хоть пятьдесят тысяч. Дело -- в принципе. Меня увели, меня, как я уже сказал, возбудили, меня заставили растратить свои деньги,-- сумма здесь абсолютно не имеет никакого значения, уверяю вас, месье,-- и все это было сделано из-за ее продажности и под ложным предлогом. Я щедрый и разумный человек, но я не позволю какой-то шлюхе строить из меня циничного идиота!
-- Тише, тише,-- пытался урезонить его старик.
-- Больше того. Вы взгляните на ее руку! -- Человек в черном костюме, схватив испанку за руку, поднес ее к глазам месье Банари-Коинталя.-- Вы видите? Обручальное кольцо! Эта шлюха к тому же и замужем!
Тиббел, очарованный этой перебранкой, внимательно выслушивал все стороны, но никак не мог понять, почему замужество этой девушки так сильно разгневало человека в черном костюме. Поразмыслив над этим, он пришел к выводу, что все это, по-видимому, связано с его прошлым: он, может, когда-то пережил сильнейшее разочарование с какой-то замужней женщиной, и из-за нее так болезненно реагирует на эту тему. Эти горькие воспоминания лишь еще сильнее распаляли его гнев.
-- Может ли быть большее бесчестье на свете? Испанская шлюха с обручальным кольцом на пальце!
-- Ладно, достаточно,-- авторитетным, властным тоном сказал месье Банари-Коинталь, когда вдруг неожиданно эта женщина разрыдалась. Сколько уже пришлось старику вынести женских слез за ночь, уму непостижимо, и этот новый поток заставил его вспылить.-- Я больше не позволю вам произносить подобные слова в присутствии дам, тем более, что одна из них -- моя дочь,-- грозно сказал он человеку в черном костюме.-- Я прошу вас немедленно уйти.
-- Я уйду только после того, как получу свои триста франков назад,-упрямился тот, нарочито скрестив руки на груди.
-- Вот, возьмите,-- Банари-Коинталь, сердито порывшись в карманах, извлек оттуда несколько монет.-- Вот, возьмите ваши триста франков! -- Он швырнул их в человека в черном костюме. Они, стукнувшись о его грудь, со звоном упали на мостовую. Проявляя необычную ловкость, человек в черном костюме, наклонившись, быстро собрал все монеты и швырнул их обратно в лицо месье Банари-Коинталю.
-- Если не поостережетесь, месье,-- с достоинством сказал старик,-- то можете схлопотать по носу.
Человек в черном костюме, подняв к груди руки, сжал кулаки. Теперь он стоял в позе английского борца начала первой половины восемнадцатого столетия, ведущего бой без перчаток, голыми руками.
-- Ну, я готов к атаке, месье,-- официальным тоном сказал он.
Теперь рыдали обе девушки, причем с каждой секундой все громче.
-- Хочу предупредить вас, месье,-- сказал Банари-Коинталь, делая шаг назад,-- мне шестьдесят три года, у меня больное сердце, кроме того, я ношу очки, как вы сами видите. Полиции будет интересно задать вам несколько щекотливых вопросов, если произойдет несчастный случай.
-- Полиция! -- воскликнул человек в черном костюме.-- Отлично. По-моему, это первое разумное предложение за ночь. Я приглашаю всех вас в свою машину, и вы проводите меня до комиссариата.
-- Я ни за что не сяду в его автомобиль снова,-- испуганно сказала испанка.
-- Я ни на шаг, ни на дюйм не отойду от этого места,-- вторила ей Муму,-- покуда сюда не вернется Рауль.
За спиной Тиббела раздался какой-то звонок, и он, только сейчас догадался, что это телефон и что он, по-видимому, звонит уже довольно долго. Он, спотыкаясь в темной комнате, подошел к телефонному аппарату, снял трубку. Голоса за окном утратили свою отчетливость, и теперь до него доносилось лишь неразборчивое гудение в ночном прохладном воздухе. Интересно, кто это ему названивает в столь поздний час?
