Коллектив авторов - Кельтские мифы
– Мой господин, я был побежден вчера, поэтому позволь мне сразиться сегодня.
Артур разрешил. Кай помчался навстречу рыцарю, но тот одним ударом сбросил его с коня и, копьем пробив ему шлем, нанес тяжелую рану. Пришлось Каю ни с чем вернуться к Артуру.
После Кая многие воины Артура выходили на поединок с рыцарем, но он всех победил. Не вступали с ним в бой только Артур и Гвалхмай. Наконец Артур не выдержал и взял в руки копье, но Гвалхмай взмолился:
– Мой господин, позволь мне сразиться с ним.
Артур позволил, и Гвалхмай поскакал навстречу рыцарю. Атласный плащ и атласную попону для коня Гвалхмай недавно получил в подарок от дочери графа Хрангива, поэтому его никто не узнал. Весь день до вечера сходились рыцари, не в силах одолеть друг друга и хотя бы свалить с коня.
На другой день они бились на копьях, крепче которых трудно было бы найти на земле, и опять ни тот ни другой не назвал себя победителем.
На третий день соперники взяли копья еще крепче прежних. Оба были в ярости и, не зная отдыха, сражались до полудня, а в полдень нанесли друг другу такие удары, что лопнули подпруги и они оба упали на землю. Однако они не стали разлеживаться, тотчас вскочили на ноги и вытащили мечи. Все, кто видел этот бой, говорили потом, что им никогда не доводилось встречать более смелых и мужественных воинов. В полночь они все еще бились на мечах, и искры летели во все стороны.
В конце концов рыцарю удалось сбросить шлем с головы Гвалхмая, и он узнал его.
Овайн сказал:
– Не узнал я тебя, Гвалхмай, в твоем славном плаще. Возьми, брат, мой меч.
– Нет, Овайн, это ты победил меня, и ты возьми мой меч. Артур, завидев, что они разговаривают, подошел к ним поближе.
– Мой господин Артур, – сказал Гвалхмай. – Овайн победил и не хочет брать мой меч.
– Милорд, – возразил Овайн, – это он победил и не хочет брать мой меч.
– Дайте мне ваши мечи, ибо нет между вами ни победителя, ни побежденного.
Овайн обнял Артура за шею, и Артур обнял его. Тут прибежали остальные воины, и всем захотелось обнять Овайна. И от таких объятий немудрено было бы лишиться жизни.
Отдохнув ночь, на другое утро Артур стал собираться в путь.
– Милорд, – обратился к нему Овайн, – рано ты хочешь ехать, ведь мы не виделись с тобой три года, и все три года я готовил для тебя пир, потому что знал, что ты будешь меня искать. Поживи в моем замке и дай отдых своим воинам. Пусть затянутся их раны.
И Овайн, и Артур, и Гвалхмай, и все остальные пришли в пиршественную залу хозяйки источника, и пир, который готовили три года, продолжался три месяца. Никогда они еще так славно не пировали.
Потом Артур стал готовиться к отъезду. Он послал гонцов к хозяйке источника с просьбой отпустить с ним Овайна на три месяца, чтобы тот смог побывать в Британии и повидаться с кавалерами и дамами Артурова двора. Как ни опечалилась хозяйка источника, она позволила Овайну уехать с Артуром, а Овайн, оказавшись в Британии, забыл обо всем на свете и пробыл там три года вместо трех месяцев.
В один прекрасный день Овайн сидел за столом в замке в Кайрхлеоне, что стоит на берегу реки Иск, и увидел во дворе девицу на взмыленной гнедой кобыле под золотым седлом. Девица выпустила из рук золотую уздечку, подошла к Овайну и сорвала у него с руки кольцо.
– С предателем и обманщиком, у которого нет ни сердца, ни совести, только так и должно поступать! – крикнула она и ускакала прочь.
Овайн сразу же все вспомнил и очень опечалился. Покончив с трапезой, он ушел в свои покои и стал готовиться к отъезду. На другой день он проснулся, но не пошел ко двору, а отправился куда глаза глядят, в бескрайние пустыни и голые горы, и оставался там, пока не истощил свое тело и не отрастил волосы. Он привечал диких зверей, кормил и поил их, пока они не привыкли к нему, но вскоре очень ослаб и не мог больше оставаться в горах. Тогда он спустился в долину и оказался в принадлежавшем вдовой графине саду, прекраснее которого не было на земле.
День стоял теплый, и графиня со своими девушками отправилась погулять возле озера, которое находилось как раз посреди сада. Нежданно-негаданно они набрели на незнакомого мужчину и очень испугались, но все же подошли поближе и даже потрогали его, желая удостовериться, что он не умер, а всего лишь лишился чувств из-за жары. Графиня вернулась в замок и дала одной из своих девушек флакон с драгоценным притиранием.
– Пойди в сад, – сказала она ей, – только возьми коня и одежду. Бальзамом тому человеку натри грудь там, где сердце, и, если в нем еще теплится жизнь, он непременно очнется. Оставь коня и одежду поблизости, а сама посмотри, что он будет делать.
Девушка вылила весь бальзам Овайну на грудь и спряталась неподалеку. Вскоре она увидела, что он пошевелил рукой, потом встал на ноги, оглядел себя и устыдился своего вида. Заметив поблизости коня и одежду, он с трудом доплелся до них, облачился во все новое и из последних сил взгромоздился в седло. Тут девушка вышла из своего укрытия и почтительно приветствовала незнакомца. Он ответил ей тем же и спросил, где он и кому принадлежит сад.
– Все здесь, и замок тоже, принадлежит вдовой графине, – сказала девушка. – Ее муж умер и оставил ей два графства; правда, одно у нее отобрал сосед, молодой граф, потому что она не захотела стать его женой.
– Как жаль, – вздохнул Овайн.
Девушка повела его в замок. Овайн спешился у дверей, и девушка показала ему его покои, разожгла огонь в очаге и ушла.
Она вернулась к графине и отдала ей пустой флакон.
– Куда же девался бальзам? – вскричала графиня.
– Разве я не весь должна была вылить на грудь чужеземцу?
– Ах, девушка, как мне простить тебя? Ты даже не представляешь, как мне жалко, что ты вылила бальзама на сто сорок фунтов, да еще на человека, которого я в первый раз в глаза вижу! Ну да ладно, пригляди за ним, пока он не оправится.
Девушка принесла Овайну мясо и вино. Она поила его и кормила, лечила его и стелила ему постель, пока он не окреп. Три месяца потребовалось рыцарю, чтобы вернуть себе прежний вид, и он стал даже прекраснее, чем прежде.
Как-то раз Овайн услыхал страшный шум и бряцание оружия и спросил у девушки, что бы это могло быть.
– Граф, – ответила она, – о котором я тебе говорила, стоит перед замком с бесчисленным войском.
Тогда Овайн спросил, нет ли у графини коня и оружия.
– Есть, – отвечала девушка. – Да такое оружие, что лучше не бывает.
– Тогда пойди к ней и скажи, чтобы она дала его мне, – сказал Овайн, – а то мне не с чем выйти к воинам.
– Слушаю.
Девица побежала к графине и все ей рассказала, но графиня только посмеялась в ответ.
– Ну конечно, – сказала она, – я дам ему коня, оружие и доспехи, каких он сроду не видывал, и даже буду рада, что он возьмет их сегодня, а то завтра у меня все равно ничего не останется. Хотя, право, не знаю, что он будет с ними делать.
Графиня приказала привести великолепного черного коня под седлом и принести доспехи для Овайна и для коня. Овайн облачился в доспехи, взял в руки меч и, вскочив на коня, с двумя вооруженными пажами отправился на поле битвы. Подъехав поближе, он увидел, что войску графа нет ни конца, ни края. Овайн спросил у пажей, где сам граф.
– Вон там, – ответили они, – где четыре желтых шатра. Два впереди и два позади.
– А теперь, – приказал пажам Овайн, – возвращайтесь к воротам замка и ждите меня.
Они ускакали, а Овайн направился к тому месту, где стоял граф. Он выбил графа из седла, развернул его коня к замку и, хотя это было нелегко, притащил графа к воротам, где ожидали пажи. Они вошли в замок, и Овайн подарил графа приютившей его графине.
Он сказал ей:
– Вот я и отплатил тебе за твой благословенный бальзам.
Войска еще стояли лагерем вокруг замка, а граф уже вернул графине, как выкуп за свою жизнь, земли, которые он отнял у нее, и еще отдал ей половину своих владений, все свое золото, все серебро, все драгоценные камни, и это не считая заложников.
С тем Овайн и уехал. Графиня и ее подданные умоляли его остаться, однако Овайн предпочел новые странствия.
Как-то раз рыцарь ехал по лесу и услыхал громкий вопль. Он прислушался и, когда вопль повторился, поскакал на голос. Посреди леса стоял высокий холм, а на его склоне лежал серый камень с расселиной, в которой прятались змеи. Возле той расселины рыцарь увидел черного льва: едва тот делал заметное движение, как змея шипела на него. Овайн обнажил меч и подъехал поближе. Когда змея опять высунула голову, он, взмахнув мечом, отсек ее. Вытерев меч, Овайн поехал дальше своей дорогой, а лев последовал за ним, прыгая и увиваясь вокруг него, словно он не лев, а борзая.
Прошел день. Наступил вечер. Овайн решил отдохнуть. Он спешился и пустил своего коня кормиться на поляне, густо заросшей сочной травой, после чего разжег огонь, и лев натаскал ему столько веток, что хватило бы на три дня.
Ненадолго исчезнув, лев вернулся с большой косулей и положил ее перед человеком.
![Николай Эрдман - Письма: Николай Эрдман. Ангелина Степанова, 1928-1935 гг.[с комментариями и предисловием Виталия Вульфа]](/uploads/posts/books/271681/271681.jpg)
