Гейвин Лайелл - Темная сторона неба
Ширли обратилась ко мне:
- Я побывала там снова и сфотографировала самолет, который вы нашли на Кире. Там просто кишели полицейские из Афин, всех расспрашивали. Так что теперь я знаю: вы пришили одного малого в Афинах, да? Вы уже признались? Зачем вы это сделали?
Я развел руками.
- Затем, что он говорил, будто более привязан к вам, чем я. Как же я мог простить ему это?
Анастасиадис показался мне несколько обеспокоенным. Я был рад этому: после допроса, который он учинил мне, так ему и надо.
Он убрал свои причиндалы со стола.
- А теперь мне надо идти. - Он протянул руку Ширли. - Мне очень приятно было познакомиться с вами.
- Так вы арестуете его? - спросила она. - И повезете в Афины?
Он с досадой взглянул на меня, словно именно это он и хочет сделать.
- Боюсь, что у меня нет на это полномочий.
- Я сам приеду в Афины, - заверил я его. - В удобное для меня время и удобным для меня способом.
Он снова посмотрел на меня.
- Доброго, - он подчеркнул это слово, - вам пути, командир?
И встал из-за стола. Я проводил его взглядом: он подошел к стойке и указал на нас бармену, как бы рекомендуя обратить на нас особое внимание, и только после этого направился к выходу. У дверей он обернулся, а я поднял руку на прощание.
Это было с его стороны тонко - сказать что-то о нас бармену в ответ на мои уколы.
Ширли пристально посмотрела на меня.
- Так действительно кого-то убили?
- Да. Человека по имени Микис, агента, с которым мы имели дело.
- Это имеет какое-то отношение к вам?
- Убийство? Упаси Господи. Мы только взяли у него груз. А вот почему он убит?. - Я пожал плечами.
Мимо нас проходил бармен, и я заказал ещё два пива.
Ширли подождала, пока он уйдет, а затем спросила:
- Этот Микис был жуликом?
- В нашем мире вовсе не обязательно быть жуликом, чтобы быть убитым, а если ты жулик, то это вовсе не значит, что тебя убьют. Жизнь иногда ужасно несправедлива.
Она кивнула, затем спросила:
- А что случилось с вашим лицом?
Опять этот вопрос.
- Порезался об обтекатель двигателя. В пустыне.
- А что вы делали в пустыне?
Опять все те же вопросы.
- Доставил оборудование и части для американской буровой установки. В Афинах нет никаких новостей насчет катастрофы с самолетом Кена?
Это был не лучший способ с моей стороны сменить тему разговора, но он сработал. Лицо у неё потускнело, она покачала головой.
- Ничего нового. Когда я была на Кире, туда приходил греческий военный катер, но они ничего не нашли.
Принесли пиво, и мы посвятили этому событию паузу. Потом я спросил:
- Вы сделали хорошие снимки на Кире?
Она кивнула.
- Старая "Дакота" под деревьями. Я сделала это в цвете. Я столько нащелкала там, но в "Лайфе" будет на разворот.
- Вы виделись с этим немцем, Николаосом?
- Да, приятный человек. Он поводил меня по острову. Это многое говорит о жителях острова - как они приняли человека, который пятнадцать лет назад был их врагом.
- Да, это действительно интересно. Значит, набрали материала?
- С этими фото я сделаю материал о поисках навабом своих сокровищ, найдет он их или нет. А где он остановился, вы не знаете?
Я потрогал руками сокровища наваба и сказал:
- В "Уаддане". Это большой и хороший отель, он в сторону порта. Любой таксист довезет.
- Спасибо. - Она разделалась со своим пивом, потом встряхнула головой - в знак того, что ей пришла в голову идея. - А вы не знаете, зачем наваб приехал сюда?
Я пожал плечами.
- Здесь море свободы. Кое-какие вещи проходят через Ливию в Танжер. Может, поэтому.
Она рассеянно кивнула и взяла свой багаж.
- Поеду найду гостиницу.
- Вы будете возле наваба?
- Конечно. В самом этом "Уаддане", если меня там примут.
- Загляну к вам, если смогу.
Чем ближе она будет держаться наваба, тем больше шанс, что она не столкнется с Кеном.
- Заскакивайте.
Она встала из-за стола, я тоже встал вслед за ней. Меня ничто больше не держало в аэропорту. Я взял её чемодан и открыл перед ней дверь. Раскаленное солнце накинулось на нас. Я проводил её до стоянки такси.
Из-за угла появился Кен.
Я как набрал воздух в легкие, так и замер. Ширли окаменела. Кен медленно подошел к нам, смахнул ладонью волосы с глаз и сказал:
- Привет! А ты что делаешь в этих местах?
Ширли промолвила:
- Так ты жив?
Он снова провел рукой по волосам.
- Да, я о'кей, спасибо.
Он несколько растерялся.
- Ты разбился?
- Да как тебе сказать?.. Нет. Тут дело было в том, чтобы расторгнуть контракт с навабом. Мне показалось, что так проще... Тогда показалось.
- А почему ты мне не сказал?
Он улыбнулся, но улыбка вышла неестественной.
- Видишь ли, дорогая, проблема была между мной и навабом. У нас... Так что зачем мне было говорить тебе?
Она резко выпрямилась, потом повернулась кругом. Лицо её было каменным. Она выхватила свой чемодан у меня из рук и решительным шагом скрылась за углом.
Кен взглянул на меня и беспомощно развел руками.
- Мне надо выпить.
- И мне тоже.
Мы вернулись в бар и сели за стойку. Кен пачкой денег постучал по стойке, и бармен был тут как тут. Кен заказал два двойных виски. Бармен быстро принес заказ, потом посмотрел на меня и сказал с улыбкой на лице:
- Вы только что были здесь, да? С дамой?
- Да. А теперь я здесь с джентльменом. Если это не возбраняется.
Бармен выглядел несколько озадаченным. Кен искоса взглянул на меня, затем сказал:
- Сделайте отдельный счет для моего друга. Если и это не возбраняется.
Лицо бармена стало ещё более озадаченным. Я спросил его:
- Вы будете брать бриллиантами или рубинами?
Кен сказал:
- Ох, эта коррупция, - и бросил ливийцу через стойку купюру в один фунт. Бармен сразу отошел, улыбнулся и удалился.
Кен быстро уменьшил двойную порцию до ординарной и уставился в бесконечность.
- Все нормально, все нормально. А ты что бы сделал на моем месте?
- Я? Ничего особенного. Я сидел бы и смотрел, как ты мучаешься.
- Прости меня. Я думаю, ты занял высоконравственную позицию.
- Ты меня с кем-то путаешь.
Он улыбнулся, затем снова с серьезным видом обратился ко мне:
- Я просто не знал, что мне делать, Джек.
- Ничего. Проехали. А что ты тут делаешь?
Он кивнул на дверь.
- Я тут нашел попутный самолет, который летит на ту буровую, где я оставил "Пьяджо". Потом пригоню его сюда. К вечеру буду здесь.
- Я буду здесь.
Я хотел было рассказать ему о вчерашнем разговоре с навабом, но передумал. Это был разговор, да и только. Я не знал, насколько наваб будет придерживаться уговора.
Кен осушил стакан и глянул на свои часы.
- Значит, пока.
- Кен, - остановил я его, - а у наваба есть список сокровищ, которых он лишился?
Кен неопределенно посмотрел на меня.
- Да, я так думаю. Должен быть.
- А ты его видел?
- Нет. Он же не размахивает им на каждом углу. Я был у него наемной рабочей силой. Мне говорили только то, что надо было по моей работе.
- Значит, ты не знаешь, на что были похожи те сокровища? Хоть примерно? Золото? Жадеит? Или просто ожерелья да перстни?
Он развел руками.
- Ну не знаю. Знаю только, что непростые. Дело не в том, что они тянули на полтора миллиона. Но ты же видел некоторые из них, так что ты должен знать.
Я кивнул.
- Мне просто хочется знать про другие, вот и все. Ладно, увидимся вечером.
Он пошел было на выход, но вернулся.
- Джек, если ты увидишь Ширли, будь с ней, ну, помягче. Угости её от моего имени. Только не говори, что это моя инициатива.
- Будет сделано.
Он опустил глаза.
- По большому счету, лучше, чтобы я был живой свиньей, чем мертвым героем.
- Ты позаботься, чтобы остаться живым. В общем, оставайся свиньей.
Он улыбнулся и ушел.
Я допил виски. Бармен пришел со сдачей Кена, своевременно опоздав. Я сказал ему, чтобы взял себе.
Он был тронут и захотел что-то сказать по такому случаю.
- Этот джентльмен - ваш друг?
- Да, - я выразительно кивнул. - Это один из великих людей в своей профессии. И он был бы общепризнан в таком качестве, если б однажды не допустил маленькой ошибки. Вы знаете, что случается с маленькой ошибкой, когда её совершает великий человек?
Я вперился в бармена своим стальным взглядом, и тот торопливо закачал головой. А я пояснил:
- Ошибка превращается в большую. Вот так.
После этого я чисто развернулся на 180 градусов и, печатая шаг в мере допустимого, взял курс на дверь, подсчитывая в уме, что с утра во мне сидит большая доза солнечной радиации, четыре пива и двойное виски минус завтрак.
Сквозь солнечные лучи, как сквозь стену, ничего не было видно. Я стоял, щурясь, пока не различил "Рапид", стоявший ярдах в двухстах от меня с вращающимися винтами. Кен как раз забирался в самолет. Я повернулся, чтобы уйти, и чуть не столкнулся с Анастасиадисом.
Он улыбнулся и кивнул в сторону "Рапида".
