Алан Маршалл - Мы такие же люди
Подойдя к "художникам", я уселся рядом с Сэмом и заговорил без всяких обиняков:
- Ну-ка, скажите мне правду об этом кенгуру. Я думал, вы мне друзья. Я рассказываю вам истории, даю сигареты, а вы, оказывается, не говорите мне правды,
"Нет следов", - сказали вы, а потом взяли и прикрыли следы листьями. Я все видел! Не думайте, что вам удалось меня провести. И это называется друзья! Мужчины не обманывают друзей. Вот сидит Сэм. Я даю ему по сигарете за каждый сделанный им рисунок. Что же он рисует? Змей! У меня таких змей уже добрая сотня. А рисует он змей потому, что рисовать их легко. Я прошу его нарисовать мне тотемные эмблемы, которые вы изображаете на груди мальчиков во время обряда их посвящения в мужчин, а он рисует одних змей. Но я никогда не жалуюсь. Я продолжаю давать ему сигареты. Я каждый день что-нибудь рассказываю Сэму, а он не хочет сказать правду об этих следах. Теперь скажите мне правду. Что это было там, в зарослях?
Пока я говорил, замешательство, сначала выразившееся на лицах аборигенов, сменилось озабоченностью, а затем испугом. Когда я кончил, они заговорили между собой на своем языке, размахивая руками. Я почувствовал по их тону, что они спорят. Наконец они пришли к согласию.
Сэм выступил от лица всех присутствующих:
- Ты нам друг, настоящий друг. Извини, что мы солгали насчет кенгуру. Это был человек с язвами на теле. Он очень испугался. Не хотел тебя видеть боялся, что его увезут далеко от Дарвина.
- Это прокаженный?
- Да, прокаженный.
- Но мне показалось, что я видел белый хвост?
- У него болит нога. Она не сгибается. На ноге белая глина.
- Как же он ходит? - спросил я.
- Да он не ходит, он прыгает, как кенгуру.
- Как же он живет? - спросил я озабоченно. - Где берет еду? Ведь охотиться он не может!
Сэм замолк, не зная, открыть ли мне последнюю тайну. Наконец он признался:
- Мы носим ему еду. Это наш брат.
- Спасибо вам, что вы мне все рассказали. По-моему, вы все замечательные ребята.
Они усмехнулись. Сэм сказал:
- А теперь расскажи нам что-нибудь, а? Расскажи про мистера Уорнера.
Аборигены обожали слушать рассказы "про мистера Уорнера", в особенности мужчины постарше.
Доктор Ллойд Уорнер был профессором этнографии Чикагского университета. Приехав в Австралию, он в течение нескольких лет (1926-1929) изучал австралийцев северо-восточного Арнхемленда. Несколько месяцев он, провел в Милингимби. Он был, великодушным человеком и снискал уважение аборигенов. Гарри служил Уорнеру проводником во время нескольких экспедиций. Сэму тоже довелось встречаться с этим ученым.
По возвращении в Америку Уорнер написал исследование о жизни населения этой части Арнхемленда (A Black Civilization). Я читал эту книгу. В ней есть записи рассказов, поведанных Уорнеру жителями Милингимби. Вожди аборигенов открыли ему немало тайн. Он описал в книге многих аборигенов, которых хорошо знали мои собеседники.
Особое внимание Уорнер уделил рагалку (колдуну) по имени Лаинджура, который впоследствии погиб от удара копьем. По мнению аборигенов, Лаинджура колдовством добился смерти многих своих соплеменников. Эти случаи описаны Уорнером, которому все подробно рассказал сам Лаинджура. Я помнил записи о злодеяниях Лаинджуры наизусть, а поскольку Уорнер приводил имена его жертв, мужчины постарше, знавшие этих лю.дей, горели желанием послушать меня.
Рассказы Лаинджуры о том, как он убивал свои жертвы, - чистейшая фантастика. Но так как аборигены считают, что люди умирают только в результате злого умысла, мои слушатели принимали их на веру.
Считается, что все колдуны убивают свои жертвы одним и тем же традиционным способом {Это не совсем точно. Согласно верованиям австралийцев, существует несколько магических приемов, с помощью которых можно убить человека.}. Колдун ждет подходящего случая, чтобы ударом или наговором привести человека в бессознательное состояние. Затем сбоку под ребрами он делает надрез и, зажав в руке заостренную щепку, просовывает руку в надрез. Он добирается до сердца потерявшего сознание человека и пронзает сердце этим деревянным шипом. Затем колдун собирает кровь жертвы в сосуд из коры и прячет его в кустарнике. Натерев рану соком луковиц орхидеи, он прикладывает к ней зеленых муравьев. Муравьи кусают тело, вызывая раздражение, и рана постепенно затягивается. От нее не остается и следа. Колдун размахивает над потерявшим сознание человеком копьеметалкой и предсказывает, что тот через три дни умрет.
Человек, не пострадавший от операции, о которой он ничего не знает, поднимается как ни в чем не бывало. Но спустя три дня он умирает или насильственной смертью, или от тяжелой болезни, или без какой-либо видимой причины. Австралийцы верят, что колдун может убивать - и убивает - людей таким способом. Бенни Чарджер из Мапуна рассказал мне одну историю, из которой вытекает, что жители полуострова Кейп-Йорк тоже верят в это.
Я рассказывал аборигенам из Милингимби про черную магию Лаинджуры, основываясь на книге доктора Уорнера. Поскольку они хорошо знали этого колдуна и твердо верили в его силу, они слушали меня, затаив дыхание. Почти все люди любят фантастические рассказы!
Однажды вечером, когда я шел один, меня поманил прятавшийся за деревом старик. Он всегда слушал мои рассказы о колдуне. Я подошел к нему.
- Возьми, - шепнул он и сунул мне в руку заостренную щепку. На ней были вырезаны какие-то линии.
- Это она и есть? - спросил я.
- Да.
Он тут же ушел, словно опасаясь, что кто-то нас увидит.
Сэм оказался самым благодарным слушателем рассказов "про Уорнера". Сейчас он попросил меня рассказать еще что-нибудь из этой серии. Я вспомнил, что списке злодеяний Лаинджуры было еще одно, о котором я не рассказывал.
- Я расскажу вам, как однажды Лаинджура околдовал Маравану, которого потом пронзил копьем Илькари. А Илькари бежал с женой Мараваны...
Насколько мне было известно, мои слушатели знали, и Маравану и Илькари - или слышали о них.
Аборигены обступили меня плотнее. Кто-то крякнул от удовольствия. Сэм засмеялся от радости и дружески положил мне на плечо руку. Все они понимали по-английски настолько, чтобы следить за моим рассказом. Переводчик не требовался.
Я стал рассказывать, как Лаинджура околдовал Маравану. Именно Лаинджура был повинен в его смерти, хотя фактически Маравана пал от руки Илькари. Илькари, желая взять жену Мараваны, которую любил еще до Ее замужества, выследил Маравану и пронзил его копьем.
То был жестокий рассказ о зверском убийстве. Однако Сэм явно наслаждался им. Когда я описывал, как кровожадный Илькари готовился совершить преступление, Сэм придвинулся поближе ко мне и радостно твердил: "Да, да!", чтобы показать, что он все понял. Когда я описывал, как Илькари преследовал свою жертву, Сэм запрокинул голову, заливаясь пронзительным смехом.
Его восторг вдохновил меня, и я, отступив от оригинала, сильно приукрасил рассказ доктора Уорнера. Под конец я сам увлекся своими выразительными эпитетами и жестами.
29
ФРЕД В БЕДЕ
На Милингимби обрушились ливни. Аборигены считали, что ненастье накликала одна старуха. Я видел, как она стояла на берегу с развевавшимися на ветру волосами, пристально вглядываясь вдаль. Интересно, знала ли она, какое обвинение над ней тяготеет? Аборигены спешили пройти мимо, словно боялись ее.
С наступлением плохой погоды обострились и без того напряженные отношения между двумя враждующими лагерями. Я не раз видел, как раскрашенные глиной мужчины приближались к лагерю Гарри, выкрикивая бранные слова и угрожающе замахиваясь копьями. Дальше этого дело не шло, но было ясно, что когда-нибудь копья все-таки полетят и попадут в кого-нибудь.
Миссия не вмешивалась в "туземные конфликты": так назывались разногласия и ссоры между группами аборигенов или проступки, за которые полагалось наказание по обычаям племени. Миссия вмешивалась в тех случаях, когда случались кражи ее имущества (весьма редкое происшествие) или нарушались правила и порядки, принятые на ее территории.
Постоянно возникавшие столкновения из-за женщин относились к категории "туземных конфликтов". Как правило, аборигены разрешают такие споры в соответствии с обычаями племени.
Тем не менее, когда одна женщина лет восемнадцати, постоянно убегавшая от мужа и по местным критериям не отличавшаяся устойчивой нравственностью, стала красть имущество миссии, это было воспринято как решающее доказательство ее неспособности жить в соответствии с обычаями своего народа. Возмущенные старейшины решили, что это "туземный конфликт". Они привели женщину на берег, посадили в выдолбленную из ствола лодку и отвезли на маленький, почти лишенный растительности остров и полумиле от Милингимби. Там ее и оставили. Строгость наказания встревожила меня. Я стал расспрашивать аборигенов, как эта женщина будет жить на острове без копья, без воды и пищи.
