Валентина Немова - Изъято при обыске
— Молчи, заступница! Замахнулся Тарас и на нее…
Когда в доме все шло хорошо, отец считал это своей заслугой, главы семейства. Когда же что-нибудь не ладилось, он виноватил мать, хозяйку дома. Так было всегда. К этому Юлька давно привыкла. Но чтобы он руку поднял на мать, на свою любимую, жену из-за этой притворщицы Галины! Только этого еще не хватало!
— Сам ты заступник! — обидевшись за мать, решилась наконец-то Юлька высказать отцу то, что и собиралась, что должно было образумить его, но чего не должен был он услышать ни от кого, кроме нее, дочери средней, скандальной и вредной, ссориться с которой он давно привык. — Сам ты всех больше виноват в несчастьях любимицы своей, потатчик!
От Юлькиных слов Тарас опешил сперва.
— Я? Я виноват? — забормотал он жалобно, отыскивая глазами жену. — Что ты мелешь? Неслуш… Мать, что она говорит?
Но Наталья, притихшая по его приказу, молчала, будто ему в отместку. Или с Юлькой соглашалась?..
Не дождавшись поддержки от жены, отец рассвирепел. Бросился на дочь с кулаками, забегал, догоняя ее по квартире, натыкаясь на убогую мебель. Однако очень скоро притомился, встал посреди комнаты, часто дыша, развесив обессилевшие руки. Мать сразу забеспокоилась, подскочила к нему, взяла под мышки, повела в кухню, в укромный уголок. На Юльку взглянула, как на палача. И тут же, как маятник, назад. Напустилась на дочь со старыми упреками, что ничего она, черствая такая, не жалеет…
Как никогда, больно стало Юльке, что мать ее не понимает. Забегала она по комнате, как будто все еще кто-то гонялся за нею, смешным жестом смахивая со щек обильные слезы, закричала громко, так, чтобы и отец мог расслышать, находясь в кухне:
— Позор! Позор! А о том не догадываетесь, что Галина теперь сдавать не хочет. И что затеяла это все, чтобы увильнуть от экзаменов!
— Сдавать не хочет?! — потрясенная этой чудовищной новостью, мать так и села на сундук, высокий, железом кованный, но без запора (Галина еще в детстве его сломала), обклеенный изнутри веселыми картинками, которые так нравилось матери разглядывать по воскресеньям, от всякой работы отдыхая. — Сдавать не хочет?!
— Заявила: "Я не получу диплома, но и он не получит своего?" Нашла на кого переложить вину за все свои провалы. На чей замахнуться диплом. А еще говорит, что любит парня. А вы ей верите, как дети… Подумали бы, осилит она разве сессию, если тяжба начнется, скандал! Одна лишь я должна тут думать за всех! Самая взрослая, да?!
— Ой, горе, горе моей головушке! — закрыла Наталья лицо передником, застонала пуще прежнего. — Извела всех, сокрушила.
Но не к Юльке уже относилась эта укоризна матери. И Юлька, сразу приободрившись, перестала плакать, подошла к матери, положила ей руку на плечо, попросила ласково:
— Не горюй, я знаю, как ее заставить. Иди к отцу, успокой его, объясни, что надо теперь делать, чего нельзя, тем более с его здоровьем.
Послушная, как ученица, Наталья встала, пошла, твердя:
— Вот злодейка, вот негодяйка! Ведь как вожжались, как жалели. В войну нанимались с отцом уличные уборны чистить. Учитесь только, дети! А она вон что теперь задумала. Все насмарку. Профукает, профукает она диплом!…
(Как уже было сказано выше, диплом Галина, то есть моя старшая сестра Тоня, получила).
Успокоенная первым успехом дочери своей "слабой, невезучей", уговорила мать простить обидчика семьи. Сменил наконец Тарас и по отношению к средней дочери гнев на милость. А вредная Юлька, довольная тем, что у старшей сестры хватило благоразумия, гордости и самолюбия оставить в покое Александра, с Галиной помирилась.
Надолго ли?
Послесловие.
Замуж Антонину, четыре года спустя, взял разведенный, с кем живет она по сей день, вовсю им командуя. Сперва он пытался этому сопротивляться. Но она все же сумела его покорить. И даже не красотою — своею удивительной способностью все, за что бы не бралась, превращать в деньги, особенно розы, выращивая их в собственном саду. Богатея не по дням, а по часам, она, как мне кажется, старается что-то доказать и не только своему супругу, принявшему ее такой, какая она есть, но и забраковавшему ее когда-то Санечке. Может, уже доказала. Во всяком случае, и с той женщиной, какую он предпочел моей старшей сестре, Александр тоже не нашел счастья. Прожив с нею 30 лет, он развелся, заявив, что и в старости человек имеет право на любовь. Впрочем, у каждого ведь свои представления об этом чувстве. Но мне пора, наверное, поведать о том, как я понимала любовь в юные годы.
Сцена из моей пьесы,
не вошедшая в рассказ "Рядом с добрыми".
Действующие лица: я, мама, Алексей, Лена, неофициальная жена его старшего брата Николая, Геночка, сын Лены и Николая, Люся, моя младшая сестренка пяти лет.
Явление 1. Мама и я. Беседуем в девичьей комнате.
Мама. Зачем к тебе опять придет эта женщина?
Я. Она просит, чтобы я помогла ей написать заявление в суд. Хочет заставить Николая платить на сына алименты. Мне очень жаль ее.
Мама. А мне она не нравиться… В ней ничего нет своего, все чужое. Слабый она человек. Все отдает другим, всю душу, себе ничего не оставляя.
Я. Разве это плохой человек, который душу другим отдает?
Мама. А зачем таким отдавать, как этот Николай. Дура она, что поверила ему.
Будет рожь — будет мера.
Будет муж — будет вера.
Я. Ему и тогда верить нельзя.
Мама. Нет, мужиков в руках надо доржать, не поважать их. А ты откуда знаешь, какой Николай?
Я. Он же мне письма писал с места службы как невесте брата. А потом: бах! Я тебя люблю давно, выходи за меня замуж. А о Лене и ребенке ни слова. Это разве не подлость? А вдруг бы я так и вышла за него? По глупости? Нет, нет, он еще хуже Лешки.
Мама. А чем Алексей тебе не угодил?
Я. Как будто ты сама не знаешь. Я уже три года не видела его трезвым. Пока учился в училище и вот теперь, когда он уже летчик. Приедет в отпуск и в пьянку.
Мама. Это он для храбрости. Придет — тебя нет. Первый раз явится трезвый. Через час опять он тут. Шатается. Тебя опять нет. Третий раз уже земля не держит. И все из-за тебя.
Я. Какой же он тогда летчик, да еще на реактивном самолете, если к девушке боится прийти трезвый?
Мама. Не знай, чем ты его так напугала.
Я. Он сам себя напугал. Куражился много. Мне и надоело. Сказала: хватит. Так и будет. Он не ценил мою дружбу.
Явление II
На стук в дверь мама выходит. Входят Лена, Геночка, Люся.
Лена. Здравствуйте.
Люся. Это ты, Гена? Твой папа плохой, да? Он не хочет брать вас с мамой к себе?
Гена. Да. Он нас не любит. Он нас давно любил, а теперь нет. Я его тоже больше не люблю. А у тебя игрушки есть?
Люся. Есть.
Взявшись за руки, дети уходят.
Явление III. Я и Лена.
Лена. Видишь, даже Геночка понимает, что он плохой. А до него не доходит, что поступает он недостойно советского гражданина. Говорит, что я письмом в его часть испортила его репутацию. И настаивает, чтобы я написала опровержение.
Я. А ты что?
Лена. (плачет) Я бы написала, я бы ему все простила. Но я так часто теперь болею. У меня очень серьезная болезнь…
Я. Ну что там! Зачем мне все снова объяснять. Я все знаю и сочувствую. Он должен кормить своего ребенка… С юристом я говорила. Вот так примерно надо писать. (Подаю ей развернутый лист)
Лена читает. Стук в дверь. Лена вздрогнула. Я вышла. Возвратилась с Алексеем.
Явление IV. Я, Лена, Алексей.
Алексей. Вы разрешите?
Я. Иди, иди, не надо ломаться.
Лена. (подняла голову, увидев Алексея, соскочила со стула. Прячет листок за пазуху) Я уйду. Поговорим в другой раз.
Я. Разумеется. Приходи завтра. А это уже можешь отнести, куда следует.
Лена. Нет, я подумаю еще. Уж больно это страшно.
Я. Подумай обязательно. Это дело твое.
Алексей. (Как будто только что заметил Лену) О! Кого я вижу!
Прошел в комнату, сбросил с себя форменную шинель. (мне) Повесьте, пожалуйста.
Я. (небрежно) Вон вешалка. Вешай сам.
Алексей положил шинель на стул, который освободила Лена. Стоит, переминаясь с ноги на ногу.
Лена. (суетливо) Где же Геночка? Геночка! (выходит из комнаты. Я выхожу вместе с ней. Алексей остается один. Стоит рядом со стулом, другого стула в комнате нет.
Явление V. Я и Алексей.
Я. (войдя) Ты все еще стоишь? (Взяла его шинель. повесила) Садись. Алексей (сел). Мне пепельницу.
Я. Ты же знаешь, у нас никто не курит.
Алексей. (жеманно) А ваши поклонники?
Я. (снимаю крышку с пудреницы, опрокинув, ставлю перед ним) Кури.
Алексей. Зачем же портить нужную вам вещь? (закрывает пудреницу, отодвигает.)
Я. Не волнуйся, она от пепла не испортится.
Алексей. Поищите что-нибудь менее ароматное.
Я. Хорошо.(вышла)
Алексей. (Один. Берет с тумбочки альбом для фотографий, листает с брезгливым выражением)
