Ричард Халл - Убийство моей тетушки. Убить нелегко (сборник)
– Он сказал, – продолжала тетя, накладывая себе в чашку чрезмерную порцию коричневого сахара, – что на почте лежит бандероль с книгами из чего-то там французского, но часть наклейки с адресом оторвалась. Он подумал: это, вероятно, для тебя, поскольку, как он выразился, «кроме мастера Эдварда, у нас тут никто такого не читает». (Тетя, как всегда, сочла уместным изобразить безобразную валлийскую распевную интонацию. Я же едва удержался, чтобы не поморщиться при словах «мастер Эдвард».) Разумеется, это твоя посылка, но тебе придется самому идти за ней в Ллвувлл. Не правда ли, – в тетином голосе послышались торжествующие нотки, – сто́ящая цель для прогулки?
– Не имею не малейшего намерения отправляться туда пешком, тетя Милдред. Книги, должно быть, тяжелые. Собственно говоря, вашему протеже Дэвису они, наверное, и показались слишком тяжелыми, поэтому он просто поленился тащить их сюда в гору. Очень, очень похоже на то, – слегка распаляясь, продолжал я. – Где это слыхано, чтобы гуммированная наклейка пришла на почту оторванной? Мои добрые друзья из La Bibliotheque Moderne[10] в таких делах крайне аккуратны.
– Не сомневаюсь, – тетя издала неприятный смешок. – Наверняка им вовсе не хочется, чтобы почта возвращала их посылки обратно, ведь для этого нужно наводить справки, и вдруг в полиции прочтут, что они там рассылают. Но ты позабыл о легкорельсовом транспорте. Ты же знаешь, что там у всех вагонов крыши протекают. Вероятно, наклейку с адресом просто наполовину размыло вчера дождем, вот кусок и оторвался.
– А еще вероятнее, что Дэвис нарочно его оторвал. Он терпеть не может доставлять сюда посылки.
– Ну, ты бы на его месте тоже не мог этого терпеть. Видишь, тебе противна сама мысль один-единственный раз проделать то, что ему по твоей милости приходится выполнять каждую неделю.
– Это его работа, а не моя, – с достоинством возразил я, передавая тетке тарелку с сыром.
– И что, от этого ему приятнее с ней справляться? Будь я на его месте, я бы вообще брезговала расхаживать по дорогам с подобными книгами в руках.
– Разве ему за это не платят?
Отчего-то простое упоминание этого обстоятельства рассердило тетю. Она резко поднялась со стула.
– Во всяком случае, обвинять Дэвиса в том, что он оторвал этикетку, – бред, чепуха, и я позабочусь о том, чтобы ты не получил свою бандероль, иначе как явившись за ней лично в Ллвувлл пешком!
– Этого не будет, – заметил я.
Тетка, по всей видимости, забыла о наличии у меня автомобиля.
Я тоже встал и пошел в свою маленькую комнату, ехидно прозванную тетей будуаром, – вздремнуть пару минут после ланча, что я нахожу весьма здоровой привычкой. Кроме того, было благоразумно оставить тетушку одну в подобном настроении.
Однако вскоре оказалось, что сон отказывается приходить с обычной готовностью. Легко забыться дремотой может лишь тот, чей разум ничто не тревожит, мой же был возбужден. Очень маловероятно все-таки, что тетка забыла про машину, хоть я и тщательно избегал упоминания о ней в разговоре. И очень уж твердо она заявила, что не даст мне завладеть книгами без пешей прогулки. Внезапно меня посетила ужасная мысль. А если тетя зайдет совсем уж далеко и устроит диверсию против моего автомобиля, моей драгоценной машины? Эта мысль немедленно прогнала весь сон. Пришлось вскочить и, обойдя дом, направиться к гаражу. Проходя через холл, я услышал, как тетка говорит с кем-то по телефону. Прислушался: оказалось, с почтмейстером. Она, дескать, беспокоится за судьбу книг, поэтому не будет ли он любезен проследить, чтобы их ни в коем случае не отдали никому, кроме как ее племяннику в собственные руки, причем в Ллвувллском отделении? Почтмейстер, по всей видимости, пообещал, что посылка не покинет пределов упомянутого отделения иначе как вместе со мной. Интересно, нельзя ли будет потом прижать этого типа за выдачу безадресного отправления? Мне он никогда не нравился.
Тетя меж тем основательно взялась за дело. Удаляясь, я услышал, как она снова вызывает на коммутаторе какой-то номер, и с ужасом узнал номер местного гаража – дела в нем велись без всякого азарта и спустя рукава, но другого подобного заведения в Ллвувлле просто не было. Теперь скорее к «Ла-Жуаёз», моей машинке! К счастью, познания моей тети в устройстве автомобильных двигателей не слишком обширны. Вряд ли она пошла на то, чтобы долбить «Ла-Жуаёз» молотком, или прибегла к другим столь же примитивным методам, а с более тонкой работой она бы просто не справилась. Но все же я испытал значительное облегчение, обнаружив автомобиль на своем месте и вроде бы невредимым. Значит, решено: немедленно отправляюсь на нем в Ллвувлл – раньше, чем любой из теткиных хитроумных планов удастся реализовать… И только тут я вспомнил, что собирался отрегулировать кое-какие незначительные неполадки в двигателе и для этой цели, ради безопасности ремонта, нарочно израсходовал почти весь бензин, а потом, на беду (кто бы мог представить себе такое положение, как сегодня?), даже выкачал из бака последние остатки. Наверняка тетушка об этом знала и простодушно решила, что факт отсутствия топлива не даст мне прибегнуть к помощи «Ла-Жуаёз».
Простодушно? Да. Простодушие, правда, города берет… однако мы так просто не сдаемся. Первым делом я подергал двери ее собственной машины – и не особенно удивился, найдя их запертыми. Тогда вспомнил, что тетка всегда держит несколько запасных канистр бензина «для непредвиденных случаев». Сейчас как раз такой случай. На эти-то канистры я теперь возложил все надежды. Только бы до них добраться. Я направился туда, где они хранились, но, к моему изумлению, ангар оказался пуст! Видимо, хозяйка их спрятала! Этого было достаточно, чтобы привести человека в бешенство, но, если старуха полагает, что меня так легко сломить, ее постигнет горькое разочарование. Жаль только, что я зазевался после ланча и сам предоставил ей драгоценное время для действий. Теперь-то ясно, что надо было уезжать сразу же. Постойте-ка! Ведь мне самому тоже ничто не мешает позвонить в Уиннландский гараж?
Я схватился за телефонную трубку в ту же секунду, как тетка выпустила ее из своих рук. В глазах ее сверкнул недобрый огонек, но, к моему вящему удовлетворению, на лице мелькнуло и выражение тревоги. Насколько я мог догадываться, она была очень довольна собственным хитроумием, и в то же время нечто в ее поведении заставляло предположить: тетя понимает – некоторые детали упущены, и это создает серьезный повод для беспокойства. Значит, необходимо держать ухо востро и следить, чтобы это беспокойство, так сказать, не материализовалось на практике.
Гербертсон, хозяин Уиннландского гаража, не относится к числу моих лучших друзей. Дела своего он совершенно не знает, и, к сожалению, когда однажды пришлось ремонтировать мою машину, я был вынужден ему на то указать и передать свой заказ в другой гараж. Тем не менее за элементарными нуждами – такими, как бензин – все равно приходилось обращаться к нему. Родную тетку, свою плоть и кровь, выдавать торгашу я, конечно, не стал. Просто сказал: увы, так случалось, что мы с тетей оба остались без капли бензина, не пошлет ли он кого-нибудь к нам наверх с малой толикой?
К моему удивлению, владелец заявил: жаль, мол, но это невозможно. В гараже якобы возникли кое-какие непредвиденные трудности. В подлинность этих трудностей мне сложно было поверить. Сделав над собой усилие, я проглотил всю свою гордость одним куском и принялся расписывать наше с тетей отчаянное, беспомощное положение. Я зашел так далеко, что попросил его сделать нам личное, особое одолжение. Естественно, в список «одолжающихся» я не забыл включить тетю, зная, что Гербертсон относится к ней с большим уважением, а меня ценит невысоко. Впрочем, меня это вполне устраивает.
– Извините, мистер Эдвард, – раздался из трубки противный голос Гербертсона. Не мешало бы, право, всем и каждому в округе перестать трепать при каждом случае мое личное имя. Фамилия на что? – Сейчас при мне тут нет никого, кого я мог бы отослать. Я всегда и во всем готов услужить мисс Пауэлл, но ведь она только что звонила и объясняла мне ситуацию иначе. Насколько я ее понял, дело несрочное, да и вообще. Очень извиняюсь и все такое, но, боюсь, сейчас ничем не могу помочь. – Сказав все это, он имел наглость бросить трубку.
Больше никогда не оставлю ни пенса в его мерзкой лавке, если только смогу обойтись без нее! – в сердцах подумалось мне, хотя, если на то пошло, я ведь и раньше испытывал к ней те же чувства. Что поделаешь, время от времени приходится пользоваться его гаражом.
С минуту я сидел и размышлял. Было абсолютно понятно, что лгал он по наущению тетки. Что ж, очень хорошо. Она предусмотрела, что я могу воспользоваться данным путем для выхода из положения, и блокировала его. Раз на то пошло, теперь найти другой способ заполучить книги, не переставляя ноги по земле, – для меня дело гордости и чести.
