Эпиктет - Афоризмы
Намерен ты украсить приношениями родной свой город -- принеси, прежде всего, в дар ему самого себя -- свою кротость, любовь к справедливости и доброе сердце, драгоценнейшие из даров.
Если ты выстроишь своему родному городу не высокие здания, а сделаешь выше его граждан -- ты будешь его величайшим благодетелем: пусть лучше в низких домах живут высокие сердца, нежели в высоких зданиях гнездятся низкие, мелкие души.
Не украшай стен своего дома эвбейским или спартанским мрамором [6] -укрась сердца сограждан и их правителей плодами греческого просвещения: не камни или дерево служат основанием государству, а ум его граждан.
Хочешь ты завести у себя львов -- тебе следует, конечно, заботиться не о красоте их клеток, но о здоровье животных; так, если ты вздумаешь стать во главе сограждан, заботься не столько о великолепии их домов, сколько о том, чтобы живущие в них имели мужественную душу.
Как добрый конюх задает корму не одним только смирным лошадям, не морит голодом беспокойных из них, напротив, кормит одинаково и тех и других, только одних бьет сильнее чтобы они сравнялись с хорошими, так умный правитель старается делать добро не одним хорошим гражданам, не губит вконец дурных, но печется одинаково о благе тех и других только делает наставления и строже относится к тем из них, кто поступает противно разуму и законам.
Гусь не пугает других своим криком, овца -- блеяньем; так и тебе не следует бояться криков глухой толпы.
Как должен ты быть глух к глупым требованиям со стороны толпы чего-либо из твоей собственности, так следует тебе отвечать отказом на требование от тебя толпою чего-либо противного чести.
Что надо платить государству, плати заблаговременно, и с тебя никогда не спросят чего не следует.
Чтобы взойти солнцу, нет нужды ни в молитвах, ни в заклинаниях, нет, оно вдруг начинает посылать свои лучи на радость всем; так не жди и ты ни рукоплесканий, ни шуму, ни похвал, чтобы делать добро,-- твори благодеяния добровольно -- и будешь любим, как солнце.
Не на одном якоре стоит корабль, не на одной только надежде покоится жизнь.
Не ходи туда, куда нельзя пройти, не надейся на то, на что нельзя надеяться.
Когда у Фалеса спросили: "Что вполне общее всем?" -- он отвечал: "Надежда",-- она остается даже у тех, у кого нет ничего другого.
Врачую душу, а не тело: лучше смерть, чем позорная жизнь.
Пиррон говорил, что между жизнью и смертью нет разницы Когда его спросили, почему же тогда он не умирает, он ответив "Потому что жизнь и смерть -- одно и то же".
Удивительна наша природа и жизнелюбива, как говорит Ксенофонт [7] . Нет ничего противнее, гаже нашего тела, и все же мы любим его и хвалим; если бы нам нужно было бы походить только пять дней на наших ближних, мы не согласились бы на это. Представь себе, как приятно вставать рано поутру и чистить другому зубы или, когда он справит свои естественные надобности, мыть ему седалище. Надо только удивляться, как это мы любим то, что ежедневно требует столько ухода, сопряженного с неприятностями. Сперва я должен набить свой "мешок", потом снова его опорожнить. Может ли быть что противнее? -- и все же я должен повиноваться Богу, и я останусь верен ему и буду мыть, кормить и одевать свое жалкое тело. Когда я был моложе, мне приходилось исполнять еще больше приказаний, но я исполнял их. Почему же ропщете вы, когда природа берет обратно то тело, которое она же дала нам?.. Мы его любим, говорите вы. Но разве эту самую любовь, как я сказал выше, внушила вам не та же природа? Теперь она говорит сама: "Отдай свое тело"; оно не должно больше тяготить тебя...
Молодой, умирая, ропщет на богов за то, что умирает в цвете лет; старик -- за то, что томится, когда ему пора на покой. И все же, когда смерть встанет с ним лицом к лицу, его охватывает жажда жизни, он посылает за врачом и просит его употребить все силы, все искусство, чтобы поставить его на ноги. Удивительные создания эти люди -- не хотят ни жить, ни умирать!
Жизнь короткую, но честную всегда предпочитай жизни долгой, но позорной.
Когда мы были детьми, родители поручили нас воспитателю, который зорко следил, чтобы с нами не случилось худа. Мы выросли -- и Бог поручил охранять нас врожденной нам совести. Не будем относиться с презрением к этому стражу, иначе и Бог разгневается на нас, и наша собственная совесть будет видеть в нас своих врагов.
Богатством надо пользоваться, как и некоторыми вещами, не везде одинаково. Лучше желать всем приобрести добродетель, а не богатство, которое глупцам даже вредно: с богатством увеличиваются пороки, и, чем кто глупее, тем безобразнее ведет себя, благо имеет возможность удовлетворять своим желаниям.
Чего не следует делать, того не делай даже в мыслях.
Есть люди, счастливо прожившие век в бедности, что очень Редко бывает с богатыми и знатными. Честная бедность имеет в себе то преимущество, что ни один порядочный человек не променяет своей бедности на нажитое кривым путем богатство, если только сын Неокла, Фемистокл, в свое время первый богач в Афинах, но бедный нравственными качествами, стоял ниже Аристида и Сократа. Но и его богатство исчезло, и сам он забыт: вместе со смертью безнравственного человека умирает всякое воспоминание о нем. Тогда как честного имени не ожидает забвение.
В зяте можно найти сына; но у кого дурной зять, тот потерял и свою дочь.
Прежде чем взяться за что-нибудь или сказать, внимательно подумай сам с собою: того, что ты скажешь или сделаешь не воротишь.
Честному человеку жить везде безопасно.
Вороны выклевывают глаза трупу, глаза, ни на что уже не годные, льстецы-- оскорбляют живых, выклевывая глаза их души.
Не делай различия между рассердившейся обезьяной и грозящим тебе льстецом.
Слушайся тех, кто хочет дать тебе полезный совет, только не тех, кто не может ни минуты обойтись без лести. Первые видят ясно, что полезно, вторые обращают свое внимание исключительно на то, чтобы понравиться стоящим выше себя по положению, и как тень следует за телом, так они соглашаются со всем, что ни скажут другие.
Советнику следует обращать внимание главным образом на то, есть ли стыд и понятие чести у тех, кому он дает советы: кто потерял стыд, того бесполезно исправлять.
Совет лучше порицания: первый -- мягок, полон дружеского участия, второе -- жестоко и оскорбительно; один исправляет виновного, другое только осыпает его упреками.
Делись своим добром со странником и неимущим: если ты не поможешь неимущему, не помогут и тебе в нужде.
Когда морского разбойника буря выбросила с кораблем на берег, один человек одел его, привел к себе в дом и дал ему все, в чем он нуждался. "В его лице я оказал благодеяние не человеку, а человечеству",-- отвечал он на упрек, сделанный ему за то, что он сделал добро злодею.
Нужно позволять себе не все удовольствия, но только те, в которых нет ничего дурного.
Умный борется со страстью, глупец становится ее рабом.
Страсть, словно приманка всего заслуживающего имени порока, прельщает сластолюбивую душу и легко увлекает ее на край гибели.
Старайся сам смирять свои страсти, но не позволяй себе отдаваться страстям.
Раб тот, кто не умеет владеть собою.
Виноград пускает от себя три ветви: ветвь наслаждения, ветвь пьянства и ветвь наглости.
Когда пьешь вино, не говори много, покажи свое воспитание, иначе в тебе заговорит твоя желчь.
Пьян тот, кто выпил больше трех стаканов; если же он и трезв, он все-таки перешел меру.
Каждый день думай лучше о Боге, нежели о пище. Чаще думай о Боге, чем дыши.
Если ты всегда будешь помнить, что все, что ты ни делаешь тайно или явно, видит Бог,-- твои молитвы будет услышаны и ты не погрешишь: Бог будет твоим помощником.
Приятно смотреть с берега на море: так приятно и спасшемуся вспомнить о пережитых им опасностях [8] .
Закон имеет целью заботиться о жизни людей, но он достигает ее тогда только, когда они желают себе добра: на одних кротких людях показывает он свою силу.
Больного спасает врач, обиженного принимает под свою за щиту закон.
Лучшие законы -- самые справедливые. Похвально уступать закону, власти и уму. Что противозаконно -- ничто.
Нет ничего легче найти друга в счастии и ничего труднее -- в горе [9] .
Глупцов вылечивает от горя время, умных -- их ум.
Умен тот, кто не печалится о том, чего нет, а доволен настоящим.
Когда Эпиктета спросили, чем можно мстить своему врагу, отвечал: "Стараться сделать ему как можно больше добра".
Ни один умный человек не должен отказываться от власти; только испорченный нравственно способен отказаться от обязанности помочь нуждающимся, так же как низко уступать свое место дурным людям: глупо желать лучше быть дурно управляемым, нежели управлять хорошо самому.
Первый долг вождя -- никого не презирать, не гордиться но всеми повелевать одинаково.
Если философ упадет под бременем, то он быстро и ловко встанет на ноги, как борец в палестре [10].
