Сюсаку Эндо - Женщина, которую я бросил
— Нужно действовать. Да, да, действовать, а не трепать языком.
— Вы говорите — действовать, но что я могу сделать?
— Вот дурак! — Он расхохотался. — Например, болтать девушкам всякую чепуху.
— Чепуху?
— Я же говорю, дурак. Для достижения цели все средства хороши. А уж здесь стесняться нечего. Надо набраться нахальства и врать без зазрения совести. Наступай по всему фронту: звони по телефону, назначай свидания и без конца повторяй, что она тебе нравится. И еще хорошо, если она увидит тебя с другой. Это производит впечатление. Нет женщины, которая останется при этом спокойной. На свою беду, они вспыльчивы и самолюбивы.
Вспыльчивы и самолюбивы! На родине Кима-сан все вспыльчивы и самолюбивы. Острая пища горячит кровь. У них там даже капусту маринуют с перцем. К тому же они едят много мяса. Японцу, который умерен в еде, трудно следовать советам корейца. Вот если бы были деньги…
— Прошу прощения, Ким-сан, я еще приду. А сейчас я очень устал.
— Хорошо. Если понадобится заработать, обращайся ко мне.
Распрощавшись с Кимом-сан, уже на пороге я спросил:
— Энокен в самом деле приезжает на гастроли в Сакурамати?
На этот раз Ким-сан сказал правду:
— Где твои глаза? Смотри внимательней, в афише стоит «Энокеи», а не «Энокен».
Действительно, взглянув на афишу, я обнаружил, что надпись сделана с хитрым расчетом.
— И вы не боитесь, что вас за подлог привлекут к ответственности?
Глаза Кима-сан за толстыми стеклами очков усмехнулись. Он покачал головой:
— Никто в деревнях не верит, что к ним может приехать Энокен. Обычно его заменяют артисты помельче, и ничего, скандалов пока не было.
Нервы у Кима-сан были крепкие, не то что у нас, японцев.
Весь следующий день беспрерывно моросил дождь. Дощатая крыша дома быстро промокла, и на потолке появились подтеки. Через окошко в комнату проникала холодная сырость.
В полдень на улице заиграл горн, но у горниста, видать, не хватило дыхания, и звуки оборвались, потом с паузами возобновились снова.
Нагасима отправился на заработки. Я же, получив двести иен за расклеивание афиш, решил отдохнуть. Надо было бы наведаться в университет, но тело после работы было как ватное, из дому выходить не хотелось, тем более что на улице шел дождь.
Лежа на тюфяке, я сосредоточенно разглядывал потолок в пятнах. Это было мое любимое занятие. В детстве, когда у меня болел живот, я весь день лежал, глядя на такие же пятна. Они то принимали форму облака, то вдруг превращались в чудовищ, то в фантастический замок.
Время от времени я погружался в сон, потом просыпался и снова дремал. Печальные звуки горна за окном смешивались с шумом падающего дождя.
Карман плаща, висевшего на гвозде, оттопыривался, и я вспомнил, что в нем лежит старый номер «Звезд экрана», который я подобрал вчера во дворе крестьянского дома. На каждой странице — актеры, застывшие в непринужденных позах, отретушированные лица, ослепительные улыбки и ямочки на щеках известных артисток и певиц. Интересно, какова жизнь этих людей?
Ведь, по существу, мы мало отличаемся друг от друга. Я зарабатываю двести йен, расклеивая афиши, а они, белозубо улыбаясь, рассказывают миру о своей жизни.
«Неразлучные друзья, — прочел я под цветной фотографией, — артист Икэбэ Рё и артистка Ямагути Ёсико — идеальная пара». У юноши тонкое нервное лицо с вялой кожей, у девушки — большие накрашенные глаза. Обнявшись, оба улыбаются с фотографии.
Последняя, уже пожелтевшая страница журнала отводилась читателям:
«Поклонники звезд кино из префектуры Сага и Нагано предлагают организовать общество друзей кино».
Гм… Дружба рождается так же легко, как пузыри в лужах во время дождя. И так же легко лопается. Может быть, и любовь тоже…
Зевая от скуки, я терпеливо изучал письма читателей.
«Я большой поклонник таланта балерины Цусима Кэйко. Какое счастье иметь такую сестру! Кобаяси Сетаро. Префектура Хёго, уезд Мукура, село Ёсимото».
«Я простая девушка, мне 19 лет. Очень люблю кино… Если вы тоже поклоняетесь Вакаяма Сэцуко, напишите мне по адресу: Токио, квартал Седатани, ул. Кейдо, дом № 808, Морита Мицу».
Подложив руку под голову, я уставился в потолок. Представляю себе, какова эта девица, если она пишет в такой журнал, сообщая свой адрес. Но попробовать можно. Через два дня она получит мое письмо. Если все сложится удачно, она станет моей.
Так началось наше знакомство. Так я узнал ту, которую потом бросил, как собачонку.
Может показаться, что все происшедшее между нами — случайность, но разве не случайны вообще связи между людьми? Супруги, поклявшиеся всю свою жизнь пройти рука об руку, сначала случайно знакомятся за ресторанным столиком. Их любовь начинается со случайной, может быть даже нелепой, встречи. Однако прошло много времени, прежде чем я понял, что случайность вовсе не нелепость и не бессмыслица. Я атеист, но думаю, что повседневная зависимость человека от случайностей является одной из тропинок, ведущих человека к вере в бога.
Никто не надеется встретить в современном обществе идеальную женщину, и все же я и сейчас мечтаю о ней.
Вторая запись Ёсиоки Цутому
Не скажу, как она выглядела в тот день, когда я увидел ее впервые; если бы я ее любил, мне бы, наверное, навсегда запомнились ее смех, легкие прикосновения ее пальцев и прочие нежности, которыми обмениваются влюбленные. У нас же ничего подобного не было, потому что я хотел лишь удовлетворить желание.
Грубо говоря, мне нужна была женщина на ночь. Я нашел ее, чтобы, использовав, выбросить, как выбрасывают пустую пачку из-под сигарет, сойдя с ночного трамвая.
В ответном письме она назначила мне свидание у вокзала Ситакитадзава, недалеко от которого жила. Она писала, что не хочет встречаться со мной в многолюдных районах Синдзуку или Сибуя, потому что боится заблудиться.
Место нашего свидания я запомнил хорошо. Еще бы! Рядом находилась привокзальная уборная, и от нее так воняло, что не запомнить это было невозможно. Над головой проносились поезда, и с эстакады на мои рваные ботинки падали черные капли.
Это была окраина Токио, еще не оправившаяся от военных ран.
Я нащупал деньги в кармане и с облегчением подумал: «Все-таки хорошо, что она не назначила свидания в кафе». В моем положении глупо тратить тридцать иен на две чашки кофе, когда есть более удобные и, главное, более дешевые места свиданий, известные каждому токийскому студенту.
Итак, я ждал. Часы у входа в кинотеатр показывали половину пятого.
Ее письмо пришло в невзрачном желтеньком конверте. На дешевой почтовой бумаге неровным ученическим почерком Мицу писала, что работает в конторе фармацевтической фабрики и что до конца рабочего дня им уходить не разрешают.
«Неужели в университете тоже есть поклонники Вакаяма Сэцуко? В воскресенье я смотрела «Зеленые горы» с ее участием. Она восхитительна. Я запомнила песню из этого фильма и пою ее во время работы. Кроме Сэцуко, из новых артистов мне нравится Цурута Кодзи».
Многочисленные орфографические ошибки в ее письме заставили смеяться даже Нагасиму.
— Где ты раскопал эту принцессу? — хохотал он. — Вот так «черепаха»!
На тогдашнем студенческом жаргоне «черепахой» назывался непритязательный парень, а «зайчихой» — предмет его ухаживаний; тем самым их любовь уподоблялась погоне черепахи за зайцем.
— Заткнись! — сердито крикнул я. — У тебя и такой нет.
Но, вдоволь нанюхавшись вони из вокзальной уборной, я вспомнил этот разговор с Нагасимой и почувствовал к себе отвращение.
В пять часов кончился рабочий день. Густая толпа повалила с вокзала, растекаясь в разные стороны, но девушки, похожей на Морита Мицу, не было видно.
По другую сторону железнодорожных путей остановился рекламный автобус, и коренастый мужчина стал прокручивать модные песенки.
Я решил отправиться домой, если она не приедет со следующей электричкой.
«Это тебя бог наказал. Так тебе и надо. Нечего лезть в любовники», — издевался я над собой.
В это время две девушки, поглядывая по сторонам, подошли к рекламному фургону и о чем-то спросили мужчину. Когда мужчина показал в мою сторону, я понял, что одна из них — та, которую я жду. Может быть, это она спряталась за спину подруги. Обе они стеснялись — это было видно по их лицам и по тому, как они нерешительно подталкивали друг дружку.
— Спроси его, — шепнула та, у которой, как у деревенской школьницы, на плечах лежали две косы. Она была низкорослая и широкая в плечах.
— Сама спрашивай.
Обе они были одеты, как одеваются девушки рабочих окраин Токио: в одинаковые оранжевые кофточки и черные юбки. Обычно эти девушки любят ходить в бильярдные и тиры. В кино они бывают по воскресеньям, когда билеты стоят дешевле, и по окончании сеанса, аккуратно сложив, уносят с собой программку, пахнущую типографской краской.
