Андрей Иванов - Славное море. Первая волна
Записали все это в вахтенный журнал, как полагается, но ни команде, ни пассажирам пока не говорили.
Было это утром, а к вечеру вышел капитан из каюты на мостик, пошарил глазами по морю и только крякнул от удивления. Но глазам не поверил, к биноклю потянулся. Просто непостижимо: встает по курсу остров, там, где его быть не должно. И тот самый, который он искал в положенном ему месте.
Чем больше капитан смотрел в море, тем больше удивлялся. Потом штурмана позвал.
— Что-то неладно у нас с вами получается, штурман, — говорит ему капитан. — Потерянный остров-то вот он, впереди!
Штурман тоже схватился за бинокль, глянул вперет и сразу опустил его.
— Да, это самый тот остров и есть, — сказал он.
— А мы радировали, что этого острова нет больше, — сказал капитан. — Что ж это получилось?
— Неважно получилось, — согласился штурман.
Теперь он уже сам, без приказа капитана решил снова проверить работу навигационных приборов. Сколько ни проверял, нет в них никакого изъяна.
Определились по солнцу — и тут все в порядке: координаты корабля правильные и острову тут быть не положено. А он вот есть. Что ты с ним будешь делать? Ну, поделать, конечно, с ним ничего нельзя, а объяснить-то, как он сюда попал, надо.
...Вопрос, конечно, не легкий. Но ответ на него должен же быть. И Геннадий решил сам его отыскать. Пока Носков описывал в деталях затруднения капитана и штурмана, он уже решил, что ответ им найден.
— Видно, в том месте остров провалился, а в другом месте его вспучило. Такие сдвиги на земле часто бывают.
— Бывают. Сам читал. «В другом месте вспучило»,— передразнил он Серова. — И тех же размеров и тех очертаний остров. Как же это, а?
Это обстоятельство обескуражило Геннадия. Новый остров, поднявшийся со дна, конечно, не мог получиться точной копией первого.
— Прежде чем в Арктику плыть, надо сначала изучить ее по книгам. Нужно узнать все ее чудеса и капризы,— нравоучительно заметил Носков. — Вот тогда она тебе покажется и раскроет все тайны.
Верхушки лиственниц задвигались, зашумели, сначала тихо, потом громче.
— Вот хорошо, прохладней стало, — сказал разомлевший от вина Носков, блаженно потянулся и добавил:
— Ну давай пойдем дальше. Теперь немного осталось.
— Нет, ты доскажи, пожалуйста, — попросил Геннадий.
— Да я про это и толкую.
Но теперь он говорил быстро, почти не останавливаясь на подробностях.
— Штурман решил занести остров на карту в новых координатах. Замерил по солнцу, прикинул и так и сяк, а остров не дается.
— Как не дается? — удивился Геннадий.
— Не дается. Плывет.
— Плывет?
— Да, плывет. И все на Север.
Носков полюбовался озадаченным лицом Геннадия и подвел итог сказанному:
— В этом и разгадка вся. Остров был на материковом льду. Ну, сам знаешь, что это такое. Может, остатки ледниковой морены. Сотни лет вода точила лед. Кругом обточила. Осталась под ним только маленькая ножка. Однажды в шторм, видно, ножка сломалась, и остров поплыл.
Геннадий больше не проронил ни слова. Умолк и размечтавшийся об Арктике Носков. Освещенные солнцем вершины молодых лиственниц тоже притихли. Где-то рядом с матросами тонко звенел комар, сторонясь угарного духа водки.
И вдруг в эту дремотную тишину ворвался басистый гудок «Полярного». Голос корабля, настойчивый и тревожный, покатился над тайгой, сломался в горах, дважды повторился эхом. Внизу замолкли комары, вверху беспокойно зашумели лиственницы.
— Что такое? — встрепенулся Носков. — Теплоход уходить собирается!
— А как же мы? Бычка-то не взяли! — забеспокоился Геннадий.
— Ладно, все успеем, только скорей.
Они пустились бегом. Перелесок скоро кончился. По узкой кладке перебежали неширокую, но глубокую, с черной водой, речку. И только тогда увидели контору пригородного сельскохозяйственного участка.
IV
Беспокойный Иван Демидович в этот час не нашел себе работы. Немного стесняясь внезапного безделья, он, заложив руки за спину, тихо прохаживался по палубе.
С берега вдруг потянуло, словно из жаровни. Одна за другой прошли три волны горячего воздуха.
Боцман внимательно оглядел небо, горы. В воздухе снова стало тихо, нигде ничего подозрительного, и он успокоился.
Но через несколько минут опять, заметил, что широкая даль подернулась мелкой рябью, заморщилась.
Боцман встревожился. Легкая рябь, возникшая в разных местах, ширилась. Два раза колыхнулся и замер на флагштоке вымпел.
Боцман, повернувшись к капитанскому мостику, сказал:
— Сергей Петрович, с гор ветром тянет, как бы шторма не надуло.
Капитан посмотрел на поселок, на горы и поджал губы. Синяя дымка вокруг далеких Верхоянских гор исчезла. Теперь они вырисовывались отчетливо, каждой гранью утесов.
— Вот и дым над станцией неспокойный, — продолжал боцман.
Курчавый дымок над рудничной электростанцией уже часто менял направление.
— Да, пожалуй, надует, — сказал капитан и распорядился: — Наблюдайте за воздухом, отправьте человека на метеостанцию.
В шторм широкий открытый залив Чернорецка очень опасен для судов. Штормы здесь обладают огромной силой. Холодный ветер, низвергаясь с Верхоянских гор, бешено несется по долине и падает в залив с такой силой, что срывает с якорей даже крупные суда. Для «Полярного» же это представляло особую опасность. При глубокой осадке его легко могло выбросить на мелкое место.
Тремя короткими свистками к теплоходу был вызван связной бот «Чайка».
Капитан каравана написал несколько распоряжений на дамбу, к командирам самоходного флота, которые должны забрать баржи и увести в тихую бухту, находящуюся в трех километрах от Чернорецка.
«Чайка» на полном ходу ушла выполнять приказы капитана. В заливе по-прежнему ничего не было страшного, только мелкая рябь то набегала, то исчезала на синей воде.
Капитан снова поглядел на горы. Из-за них уже тянулись белесые полосы полупрозрачных облаков.
— Да, еще час — и здесь так заклубится... — сказал капитан и потянулся рукой к висячему над головой кольцу. Теплоход стрельнул в небо белой струей пара.
Долгий, зовущий к вниманию гудок в неурочное время насторожил не только флот, но и жителей поселка. Женщины, взглянув на высокую трубу электростанции, увидели, как с нее порывисто срывало клочья дыма. Они поняли главное — идет шторм, и спешно стали готовиться к трудному часу: торопливо снимали белье, сзывали домой ребят.
...Купленного бычка, черного с белой лысиной, Геннадию и Носкову пришлось брать в стаде. На его поиски ушло немало времени.
Носков ловко накинул на рога бычка веревку. Но вдруг рука у него мелко задрожала. С реки донесся второй гудок «Полярного».
Приглушенный расстоянием и встречным ветром, он звучал мягко, но Геннадий видел, как лицо Носкова помрачнело. И он долго не мог завязать узел веревки на рогах бычка.
Сам Геннадий, конечно, не думал, что теплоход уйдет куда-нибудь без них. Но они явно его задерживали, и это могло кончиться неприятностями.
Спокойно чувствовал себя только бык. Он легко дал обратать себя и сразу же ровным шагом пошел за Носковым, словно всю жизнь учился ходить на веревке. Когда Носков прибавил шагу, бык не стал тянуть, а тоже пошел шаговитее.
Волнение не покидало Носкова. На ровном месте он побежал мелкой рысцой. Бык тоже побежал, косо выбрасывая в стороны задние ноги.
У знакомой кладки матросы остановились в нерешительности. Два бревна хотя и плотно сдвинуты и отесаны, но все же очень узки.
— Как думаешь, пройдем? — спросил Носков.
— Кто его знает, — приглядываясь к ширине ног быка, ответил Геннадий. — Может, лучше брод поискать?
— Брод лучше, да искать его некогда. Попробуем... Бык понюхал кладку, глянул на черную глубину речки, крутнул головой, 'Но все же пошел по бревнам.
Когда поравнялись с местом, где отдыхали, у матросов упало сердце. «Полярный» отдавал последний, третий гудок.
Дальше всю дорогу бежали. Впереди Носков, за ним, не натягивая веревку, бык, последним Геннадий.
Запыхавшиеся выскочили на берег залива и оторопели. В пустом заливе метался ветер, схватывал на берегу песок, легко, будто сухой снег, завивал его причудливыми вихрями и нес на воду. По заливу уже гуляли волны, и на них зарождались узкие белые гребешки.
— Ушли! — не сказал, а хрипло выдохнул Носков и в изнеможении оперся на толстую шею быка.
— Забыли, наверно, — с горечью отозвался Геннадий.
— Значит, крайне надо было уйти, — немного отдышавшись, сказал Носков. — Видишь, какая завируха началась.
Ветер звенел в ушах, и они не сразу услышали крик бегущего к ним по берегу человека.
— Эй, животноводы! Ведите бычка за дамбу, там стоит «Чайка» с кунгасом. Нам велено вас забрать.
У дамбы еще качало. Высокая гора защищала ее от ветра, но волны из широкого залива проникали и сюда.
