Эшенбах Фон - Парцифаль
К Обийе, сестре своей, ведет
И молвит без гордыни:
"Служите ей отныне!
Я Обнйе вас отдаю!
А волю выполнить мою
Вас в этом самом зале
Недавно обязали.
Так исполняйте ж мой приказ!..
Ведь Обийе любила вас,
И знаю я, что вскоре
О вашей глупой ссоре
Забудете вы оба,
Друг друга полюбив до гроба!..
Итак, сестра вам - госпожа!.."
Обийе, от счастья вся дрожа,
В объятья заключила,
Кого судьба ей возвратила,
Храбрейшего средь королей!
Ах, Мелианц был дорог ей!
Она давно жалела,
Что так его задела,
В нем справедливый вызвав гнев...
Однако, все преодолев
И не утратив чести,
Они отныне вместе!..
Она к его прижалась ране
Мелианц был как в тумане.
Он приложился к ее глазам,
И волю дала она слезам,
Охвачена порывом
Воистину счастливым!..
...К вам обращаюсь я с вопросом:
Кто это принес им
Вдруг столько счастья и добра?
Та, что, как этот мир, стара
И молода навечно!
Вы поняли, конечно,
Что это - госпожа Любовь,
Которая вернулась вновь,
Вся в солнечном сиянье,
В мое повествованье...
...Князь Липпаут в сие мгновенье
Влюбленным дал благословенье
На вскоре предстоящий брак...
А что Гаван?.. Он как-никак
В сию историю замешан.
Найдем его!.. Но где ж он?
О, у прелестной Обилот!..
Малютка горько слезы льет:
Пришла пора прощания!
Напрасны увещания
Князя и княгини:
Ей жизни нет отныне!..
И говорит она герою:
"Молю вас взять меня с собою!
О, сжальтесь! И спасет вас бог!.."
...Но взять он с собою ее не мог,
И девочку едва ли
Не силой оторвали
От в сталь закованной груди...
Что ждет героя впереди?
VIII
Ни в чем судьбой не обделен,
Прославлен, мужествен, силен,
Гаван мой тем не менее
Предчувствует сражение,
Не зная и не ведая,
Разгромом иль победою
Жестокий завершится спор...
О, как же глух и темен бор,
Как далека дорога,
Как велика тревога!..
Он едет несколько недель!
Все мох да мох, все ель да ель,
И лесу нет предела...
Вдруг чаща поредела
И рыцарь поле увидал.
Свершилось то, чего он ждал.
Кровь вспыхнула в Гаване!..
Какие-то крестьяне
Ему сказали: "В Аскалун
Вы прибыли... А Шанпфанцун,
Готовый к грозной сече,
Отселе недалече..."
Поля... Долины... Горный склон...
Вдруг чудо-крепость видит он!
Как вся она сверкала,
Как взор она ласкала!
Клянусь, прекрасней этих стен
Не помнил далее Карфаген,
Когда вступил в него Эней[107]
И где погибелью своей
Дидона доказала,
Как страсть се терзала
И как она любила!..
...Давно все это было,
Однако, знаю, и сейчас
У многих в сердце не погас
Огонь любви высокой,
Прекрасной, хоть жестокой...
. . . . . . . . . . . . .
Да... Крепость в предвечерней мгле
Вся золотилась на скале.
О камни море билось,
Ревело и бесилось.
Такую крепость не возьмешь!
В нее без спросу не войдешь,
Без спросу не покинешь
Или в пучине сгинешь.
Ни славный город Акратон,[108]
Ни - молвить страшно! - Вавилон,
Как мне передавали,
Такого не знавали!..
...Вдруг видит рыцарь: с тех высот,
Числом не меньше пятисот,
В плащи одеты огневые,
В долину скачут верховые.
То, как молва передала,
На журавлей охота шла
И на другую птицу...
(Быль или небылицу
Преданье донесло до нас,
Гадать не следует сейчас:
Занятье бесполезное.
Но, господа любезные,
Вы, те, кто глуп и кто умен,
Рассказ свой из седых времен
Я продолжать не стану,
Коль к моему Гавану
Сочувствие вас не проймет.
Надеюсь, всяк меня поймет...)
Вот ужас-то! Вот страх-то!
Гаван увидел Вергулахта,[109]
Отважнейшего короля,
Кем эта славилась земля.
Он на арабском скакуне,[110]
В испанской взятом стороне,
Охоту возглавляет.
Лицо его пылает.
Он солнца жаркого ясней.
При этом он потомок фей
С предгорья Феймургана...[111]
Он поразил Гавана,
К нему с приветом обратясь,
Безмерным сходством: отродясь,
Здесь князя не знавали,
Кто был бы так похож на Парцифаля.
. . . . . . . . . . . . .
Король, как я уже заметил,
Гавана ласково приветил:
"Вы долго пробыли в пути,
И я прошу вас провести
Ночь в нашем доме без заботы,
Пока я не вернусь с охоты...
Итак, с прибытьем! В добрый час!
Гостеприимно встретит вас
Сестра моя - Антикония..."
(Увы, рассказывать начни я,
Каким был королевский дом,
Какой оказан был прием,
Что ел и пил наш юный витязь,
Вы крайне удивитесь!..
Творцы сказаний, песен, саг
Не могут описать никак
Блеск королевского приема!
Искусство это им незнакомо...
Гартман фон Ауэ тот на что ж
Для данных случаев хорош,
Но даже он едва ли
Расскажет, как встречали
Гавана... Ну, и потому
Мне придется самому
Сии описывать событья...
А вы меня не торопите!..
Коль неохота слушать вам,
Другому слово передам
И слух ваш не обижу...
Но вы добры, я вижу,
К Гавану, другу моему,
Что дорог сердцу и уму...)
Итак, въезжает отпрыск Лота
В дворцовой крепости ворота.
Рыцаря встречает там
Прекраснейшая среди дам,
Та, что и царственна была,
И, вместе, женственно мила.
Сплелись в ее обличье
И нежность и величье...
Ее Антиконией звали...
О нет! Я, думаю, едва ли
Ее достойно опишу,
О чем вас упредить спешу.
Жаль, бедный Фельдеке скончался:
Ведь он, бывало, отличался
Уменьем создавать портрет
Прекрасной дамы в двадцать лет...
. . . . . . . . . . . . .
Она Гавана приглашает
В дворцовый зал и вопрошает:
"Какие приказанья есть?
Исполнить их сочтем за честь.
О, сердце я свое украшу,
Когда исполню просьбу вашу
И буду тем навек горда:
Ведь вас мой брат прислал сюда!
Так, рыцарь, требуйте же смело
Все, что угодно!.. Я б хотела
Облобызать вас в знак привета...
Вам не претит условность эта?.."
О нет! Нисколько не претит!
Клянусь: особый аппетит
Пухлые губы ее вызывали,
Что жгли, пылали, зазывали.
Гаван, к устам ее припав,
Едва рассудок не потеряв,
Успел смекнуть, что губы эти
Не о дворцовом этикете
С его устами говорят...
Весь нетерпением объят,
Он к ней придвинулся поближе
И голову склонил пониже,
Промолвил слышные едва,
Но всем знакомые слова
О страсти, о любовной муке,
О невозможности разлуки,
О том, что мучим он тоской
И потерял навек покой...
И хоть Гавана страсть терзала,
Антикония отказала,
И это - просьба и отказ
Здесь повторялось много раз...
Дама начала сердиться:
"Вы преступаете все границы!
Угомонитесь, бога ради!
Покойный Гамурет - мой дядя
Всю жизнь Анфлисой дорожил...
Но большего не заслужил,
Чем благосклонное вниманье.
А вы за краткое свиданье
Все захотели сразу взять!..
Не знаю даже, как вас звать,
Еще мне неизвестно, кто вы!
Ах да! Вы умереть готовы...
Но кто вы?.." - "Скрою до поры.
Отец мой - брат своей сестры...
И все. Пока - ни слова боле.
Не по своей молчу я воле.
Потом узнаете вы сами..."
И вновь прильнул он к дивной даме.,
Погасли свечи и огни,
В сумраке они одни.
Он ей под платье сунул руку...
И оба испытали муку,
И что бы тут произошло,
Благоразумию назло,
Вам надо пояснять едва ли.
Но... тут влюбленным помешали!..
Все обернулось вдруг бедой!..
Ворвался в комнату седой
Или, вернее, сивый
Паладин спесивый.
Гавана тотчас он узнал,
Его по имени назвал
И средь глубокой ночи
Взревел что было мочи,
Гавана оскорбленьем зля:
"Вот он - убийца короля!..
О, вам, наверно, мало,
Что короля не стало!
Вы чуть не совершили
Над дочерью насилье!..
Готовьтесь с жизнью распрощаться!.."
"Увы, придется защищаться,
Гаван Антиконии рек.
Безумный этот человек
С ним в бой меня вступить заставил...
Но жаль, я меч внизу оставил..."
...Вдруг боевой раздался клич.
Гаван смог вовремя постичь,
Что жители сюда бегут
И что сейчас его убьют
В неистовстве слепого гнева...
Тут светлая сказала дева:
"Укроемся в одной из башен,
И, может быть, не так уж страшен
Нам будет натиск черни бешеной,
На жажде мщения помешанной!.."
...Меж тем со всех окраин града
На крепость движутся отряды:
Здесь и герои паладины,
И злобные простолюдины,
Мастеровые и купцы,
Седые старцы и юнцы...
Бушуют город и предместья.
Все просят, алчут, жаждут мести...
Поняв, что другу смерть грозит,
Антикония говорит,
К штурмующим воззвав с балкона:
