Чарльз Диккенс - Наш общий друг (Книга 3 и 4)
- Мне сдается, - хладнокровно заметил Юджин, понаблюдав за ним несколько минут, - что мой друг, вероятно, уже опаздывает, если ему назначено свидание.
С этими словами он двинулся дальше и больше уже не думал о старике.
Лайтвуда он застал дома - тот уже отобедал в одиночестве. Юджин пододвинул кресло к огню, перед которым Лайтвуд попивал вино, читая вечернюю газету, принес стакан и налил себе, чтобы выпить с ним по-приятельски.
- Милый Мортимер, ты являешь собой точный портрет довольного трудолюбца, отдыхающего (в кредит) после добродетельных дневных трудов.
- Милый Юджин, ты являешь собой портрет недовольного лентяя, который никогда не отдыхает. Где ты был?
- Я был в городе, - ответил Юджин. - И возник перед тобой сейчас, намереваясь посоветоваться с моим высокопросвешенным и глубокоуважаемым юристом насчет состояния моих дел.
- Твой высокопросвещенный и глубокоуважаемый юрист, Юджин, такого мнения, что дела твои очень плохи.
- Хотя это еще вопрос, - глубокомысленно возразил Юджин, - разумно ли говорить так о делах клиента, которому нечего терять и которого никак не заставишь платить долги.
- Юджин, ты попал в лапы к евреям.
- Милый мой мальчик, - отвечал должник, спокойно поднося к губам стакан, - так как я уже побывал в лапах у христиан, то могу отнестись к этому философски.
- У меня сегодня было свидание с одним евреем, который не намерен нас щадить. Настоящий Шейлок * и настоящий патриарх. Живописный старый еврей, седовласый и седобородый, в высокой шляпе и лапсердаке.
- А это не мой достойный друг, мистер Аарон? - спросил Юджин, забывая поставить стакан на место.
- Он зовет себя мистером Райей.
- Кстати говоря, мне сейчас вспомнилось, что это я окрестил его Аароном, без сомнения, инстинктивно стремясь принять его в лоно нашей Церкви, - сказал Юджин.
- Ах, Юджин, Юджин, - возразил Лайтвуд, - ты что-то остришь больше обычного. Что ты этим хочешь сказать?
- Только то, мой милый, что я имею честь и удовольствие быть знакомым с этим патриархом, которого ты описываешь, и зову его Аароном, потому что это мне кажется более библейским, более выразительным, более уместным и более лестным. Тем не менее его зовут иначе, хотя у него столько основательных причин называться Аароном.
- Я думаю, ты самый нелепый человек на свете, - сказал Лайтвуд, смеясь.
- Ничуть, уверяю тебя. Он говорил, что знаком со мной?
- Нет, не говорил. Он только сказал, что ожидает от тебя уплаты долга.
- Откуда видно, что он меня не знает, - очень серьезно заметил Юджин. Надеюсь, что это не мой достойный друг мистер Аарон, ибо, сказать тебе по правде, Мортимер, мне кажется, он имеет предубеждение против меня. Я сильно подозреваю, что он приложил руку к исчезновению Лиззи.
- Кажется, все решительно каким-то роковым образом приводит нас к Лиззи, - сердито ответил Лайтвуд. - Вот и сейчас, Юджин, "в городе" значило "у Лиззи".
- А знаете ли, мой юрист человек необыкновенно проницательный, заметил Юджин, обращаясь к мебели.
- Разве не верно?
- Да, верно, Мортимер.
- И все-таки, Юджин, ты ее по-настоящему не любишь, и тебе это известно.
Юджин Рэйберн встал, засунул руки в карманы и поставил ногу на каминную решетку, лениво покачиваясь и глядя в огонь. После долгой паузы он ответил:
- Этого я не знаю. И тебя прошу не говорить так, как будто оно само собой разумеется.
- Но если ты ее любишь, тем более ты должен оставить ее в покое.
Опять помолчав, Юджин ответил:
- Я и этого не знаю. Но скажи мне, видел ли ты, чтобы я так беспокоился из-за чего бы то ни было, как из-за ее исчезновения? Я спрашиваю просто так, из любознательности.
- Милый Юджин, хотел бы я это видеть!
- Так, значит, не видел? Совершенно верно. Ты подтверждаешь и мое впечатление. Похоже на то, что я ее люблю? Спрашиваю просто так, из любознательности.
- Это я тебя спрашивал, Юджин, - с укором сказал Мортимер.
- Знаю, милый мой, но ответить не могу. Я сам жажду ответа. Что я хочу сказать? Если мои старания отыскать ее не значат, что я ее люблю, тогда что же они значат? "Если Питер Пайпер подобрал пинту перца *, где же эта пинта?" - и т. д.
Хотя он говорил это веселым тоном, лицо у него было встревоженное и смущенное, как будто он и впрямь не понимал самого себя.
- Смотри, к чему это может привести, - начал было Лайтвуд, но Юджин перебил его:
- Ага! Видишь! Именно это я и не способен предусмотреть. Какой у тебя острый ум, Мортимер, ты нашел мое уязвимое место! Когда мы с тобой вместе учились, я брался за уроки в последнюю минуту, и так день за днем и строка за строкой; теперь мы и в жизни с тобой вместе, и я все так же берусь за урок в последнюю минуту. В этом деле я не пошел дальше вот чего: я хочу найти Лиззи, и намерен ее найти, и пущу для этого в ход все средства, какие подвернутся под руку. Честные и нечестные - для меня это все равно. Спрашиваю тебя - из любознательности, - что это может значить? Если я ее найду, то спрошу тебя - тоже из любознательности, - что это значит? Но на данной стадии это было бы преждевременно, а предупреждать события - не в моем характере.
Лайтвуд покачал головой - его друг высказывал все это с видом до того откровенным и рассудительным, что об уклончивости не могло быть и речи, как вдруг за дверью послышалось шарканье и нерешительный стук - словно кто-то ухватился за дверной молоток нетвердой рукой.
- Шалуны-мальчишки из соседнего дома, - сказал Юджин, - которых я с удовольствием и без всяких церемоний спихнул бы с этой высоты во двор, должно быть, загасили фонарь. Я нынче дежурный, пойду отворю дверь.
Его друг едва успел опомниться от небывалой решительности, с какой Юджин говорил о поисках девушки и которая угасла с последними его словами, как тот уже вернулся, ведя за собой весьма непрезентабельную тень человека, дрожащую с головы до пят, в сплошь засаленных и замазанных лохмотьях.
- Этот интересный субъект, - сказал Юджин, - приходится сыном - и довольно трудным сыном, ибо у него имеются свои недостатки, - одной моей знакомой. Милый Мортимер - мистер Швей.
Юджин не имел понятия, как зовут старика по-настоящему; он знал, что имя маленькой швеи - вымышленное, однако представил старика без малейшей запинки, воспользовавшись первым именем, какое пришло на ум.
- По всем повадкам мистера Швея, обыкновенно довольно сложным, я вижу, дорогой Мортимер, - продолжал Юджин, - что он желает нечто сообщить мне. Я уже говорил мистеру Швею, что у меня нет секретов от тебя, и просил его изложить здесь свои соображения.
Несчастного, по-видимому, очень стесняла его рваная шляпа; Юджин швырнул ее по направлению к двери и усадил старика на стул.
- Я думаю, надо завести мистера Швея, чтобы добиться от него хоть какого-нибудь толку. Коньяку, мистер Швей, или же?..
- На три пенса рому, - сказал мистер Швей.
Микроскопическое количество спиртного было подано ему в винной рюмке, и он начал подносить рюмку ко рту, расплескивая вино по дороге.
- Нервы мистера Швея сильно расстроены, - заметил Юджин Лайтвуду. - И вообще я считаю необходимым окурить мистера Швея.
Он взял совок, поддел на него кучку горячих угольев, достал из коробки несколько ароматических лепешечек и положил их на уголья; затем, с величайшим спокойствием начал размахивать совком перед мистером Швеем, как бы отделяя его от остального общества.
- Господи помилуй! Юджин! - воскликнул Мортимер, опять рассмеявшись. С ума ты сошел, что ли! Зачем он к тебе притащился?
- Сейчас услышим, - сказал Юджин, не переставая зорко наблюдать за лицом старика. - Ну, говорите же! Не бойтесь. Изложите ваше дело.
- Мист Рейберн! - начал гость хрипло и невнятно. - Это ведь мистер Рэйберн?
И он тупо уставился в пространство.
- Разумеется. Смотрите на меня! Что вам нужно?
Мистер Швей словно осел на своем стуле и едва слышно произнес:
- На три пенса рому.
- Не будешь ли ты любезен, дорогой Мортимер, еще раз завести мистера Швея? - сказал Юджин. - Я занят окуриванием.
Точно такое же количество рома было снова налито в рюмку, и мистер Швей поднес ее ко рту тем же кружным путем. Выпив рому, он приступил к делу, очевидно опасаясь, что завод скоро кончится.
- Мист Рэйберн. Толкнул было вас, да вы не пожелали. Вам нужен тот адрес? Хотите знать, где она живет? Хотите ведь, мист Рэйберн?
Взглянув на своего друга, Юджин сурово ответил:
- Хочу.
- Я тот человек, - сказал мистер Швей, пытаясь ударить себя в грудь кулаком, но попадая куда-то по соседству с глазом, - который достанет. Тот, который достанет.
- Что вы достанете? - все так же сурово спросил Юджин.
- Тот адрес.
- У вас он есть?
Пытаясь изобразить гордость и достоинство, мистер Швей покачал головой, пробудив в слушателях живейшую надежду, потом ответил, словно это было самое лучшее, чего от него ждали:
- Нет.
- Тогда чего же вы хотите?
Мистер Швей после своей интеллектуальной победы опять осел и словно задремал на стуле, но все же ответил:
