Элизабет Мид-Смит - Дедушка и внучка
– Если ты любишь своего дедушку, то останешься с ним, моя маленькая. Ты будешь болтать с ним, сколько хочешь.
– О да, – девочка сквозь слезы начала лучиться своей ясной улыбкой. – Я на минуту забыла, но уже вспомнила. Я забыла, что совсем-совсем счастлива.
– Ты не ушла бы от меня, не стала бы жить без дедушки?
– Нет-нет, я люблю тебя больше всего на свете! И не могу уйти, потому что, видишь ли, у меня еще нет крылышек. Мама и папа живут в небесной стране, и, конечно, я не могу уйти туда, пока у меня не вырастут крылья. Они почему-то пока не растут! И значит, я буду жить с тобой. Но мне хочется, чтобы тетя Доротея тоже была счастлива. Мне так этого хочется, так хочется!
Карбури вскоре вернулся с остальными блюдами невкусного ужина. Есть никому не хотелось, и вскоре совсем расстроенная мисс Доротея попросила у отца позволения удалиться к себе в комнату.
Старый Сезиджер выздоровел, зато у его дочери разболелась голова. Она не знала, как долго ей удастся выносить свое положение. Доротее казалось, что все уладится, если повидаться с братом, но как устроить встречу, бедняжка никак не могла придумать.
Дело в том, что она слишком долго жила воспоминаниями и мечтами и видела мало действительной жизни. Мысль ослушаться брата до сих пор ни разу не пришла ей в голову. Она принадлежала к тому роду женщин, которые всегда поддаются чьей-либо воле. Еще с тех пор, как она была молоденькой девушкой, брат всецело распоряжался ею. После его отъезда она сделалась рабой своего отца. Он почти не обращал на нее никакого внимания, а если и замечал, то лишь для того, чтобы побранить. Конечно, ее жизнь никто бы не назвал счастливой и наполненной.
С приездом Дороти многое изменилось. Малышка внесла в старый дом солнечный свет. Все живущие в Сторме сразу же попали под мистическое обаяние крошки Дороти – и старый сэр Роджер, и Карбури, и Мэри. Как ни странно, слабая, податливая мисс Доротея была единственной, кто мог хоть как-то сопротивляться маленькой фее.
Теперь у тетушки появилась новая забота: ей впервые в жизни доверили важную тайну. Уж одно это само по себе восхищало мисс Сезиджер, и все тревоги, которые принесла с собой тайна, делали ее еще притягательнее. Никогда в жизни так не любила Доротея своего заблудшего брата, как теперь. В своих затруднениях он обратился к ней. Он писал ей. С помощью сестры Роджер собирался увидеться со своей маленькой дочкой.
«Конечно, он ее увидит!» – решила мисс Доротея и легла в постель, думая только об одном этом. Ради брата она готова была пойти на все.
На следующий день, встав рано утром, бедняжка чувствовала себя немного рассеянной. Дороти, напротив, отлично вела себя и училась очень прилежно. Они с тетей Доротеей устроили все так, как хотела малышка. В этот день половина учебного времени была посвящена английским урокам, ужасно противному письму (о, какими чернильными пятнами покрылись маленькие пальчики и как тяжело выводили они трудные слова!), истории, не особенно занимательной в устах мисс Доротеи, а также утомительному чтению книги «Путь к знанию», не вызывавшей восхищения у Дороти.
– О каких глупостях тут говорится! – вздыхала девочка.
Когда же мисс Доротея сделала ей замечание, малышка прелестно надула губки и спросила, скоро ли они дойдут до той части книги, где описано, как кормят кроликов.
Наконец наступила долгожданная минута: учительница превратилась в ученицу, а ученица – в учительницу. Дороти только и ждала этого. Мисс Доротея училась французскому языку у маленькой Дороти и очень охотно подчинялась требованиям племянницы.
– Ну, начнем. Будь внимательна, – сказала по-французски Дороти и тут же переспросила по-английски: – Ты поняла, что я говорю? Начнем?
– Да, дорогая, но все это ужасно смешно и глупо, правда? – ответила по-английски Доротея.
– Напротив, это очень умно. Девушка твоих лет не может не знать французского языка, – важно изрекла крошка Дороти.
– Продолжай, Дороти. Ты сегодня очень хорошо училась, и я постараюсь заниматься не хуже.
– Я буду говорить с тобой по-французски, – сказала Дороти, – и ты не отвечай мне по-английски.
Тетушка согласно кивнула.
– Куда же ты вчера ходила гулять? – спросила девочка, переходя на французский язык.
Мисс Доротея, запинаясь, что-то пробормотала и страшно покраснела.
– Вот опять! – Дороти от волнения сама не заметила, как заговорила на английском. – Припадок, припадок, ай-ай-ай, дорогая! Это не годится!
И добавила, возвращаясь к французскому:
– Не стесняйся же, моя милая тетя, отвечай мне по-французски как следует. Где же ты вчера так долго пропадала? Я повсюду тебя искала.
Но мисс Доротея внезапно прервала урок.
– Сегодня я не могу заниматься, Дороти. У меня есть маленький план.
– Неужели наши уроки окончены? – обрадовалась Дороти.
– Да, кажется.
– Разве ты не знаешь точно, тетушка? Я люблю, чтобы люди знали все наверняка.
– Хорошо, окончены. Я хочу, чтобы ты пошла вместе со мной гулять сразу после ленча.
– Можно взять с собой Бенни?
– Конечно, нет.
– Хорошо, он останется с дедушкой. Я подарила ему половину моего кролика, а другую оставила себе. Мы надолго уйдем, тетя?
– Не знаю. Но путь нам предстоит неблизкий.
– Куда же мы пойдем?
– Вот придем на место, сама увидишь.
– Ты не хочешь мне этого сказать? Да почему же?
Мисс Доротея вновь залилась румянцем. Она очень не любила краснеть при Дороти. Вдруг в ее уме промелькнула новая мысль:
– Мне нужна твоя помощь, моя маленькая. Есть одно дело, которое меня беспокоит, и без тебя мне не справиться. Ты пойдешь со мной?
– Конечно, пойду, но нужно сказать об этом дедушке.
– Думаю, без этого можно обойтись.
– Тетушка, после ленча я всегда ухожу с дедушкой в беседку, усаживаюсь к нему на колени и ем землянику. Потом мы учим стихи и договариваемся о том, чем будем заниматься вечером. Он уже неплохо танцует менуэт и теперь учит новые стихи. На этот раз я сама выбрала их. Им меня выучила мамочка. Ты их знаешь?
И девочка принялась декламировать:
– «Совушка и Кисонька решили плыть по морю
На маленьком хорошеньком зелененьком челне».
Дороти улыбнулась тетке.
– Дедуля говорит, что это прелестно. Он Совушка, а я Киска. Это он говорит. Знаешь, стихи кончаются танцами, и ты когда-нибудь их увидишь. Нам обоим так весело, так весело! Как же я могу не сказать дедуле, что уйду от него на целый долгий-долгий день?
– А мне нужно, чтобы ты ему не говорила. Конечно, я не могу заставить тебя, но если ты действительно добрая девочка, если ты действительно решила помочь мне, ты ничего ему не скажешь.
Дороти пристально посмотрела на тетку и нехотя произнесла:
– Хорошо.
После этого она поцеловала мисс Доротею и степенно вышла из комнаты.
Придя к себе в спальню, она несколько минут о чем-то размышляла. Бенни царапался в дверцу клетки. Наконец она наклонилась к нему и заговорила с ним ласково и нежно-нежно:
– Ты мой милый голубчик, ты большое утешение для маленькой сиротки, потому что умеешь хранить секреты. Что бы я тебе ни сказала, ты никогда никому ничего не передашь. Дедуля – прелесть, и у него все хорошо. А вот у тети Доротеи есть какая-то тяжесть на душе. Я хочу, чтобы она тоже стала веселой и радостной. Как ты думаешь, Бенни, должна я постараться помочь ей?
Бенни сел на задние лапки и принялся умываться.
– Ты доволен, Бенни, дорогой?
Кролик потер длинное ушко.
– Ну да, я так и знала, что доволен. Конечно, ты доволен. Теперь слушай. Я не смею сказать дедушке, что сегодня уйду от него на весь день. Значит, ты должен о нем позаботиться. Веди же себя как следует, ладно? Ты можешь показать ему все свои проделки: умываться сколько тебе угодно, шевелить ушками и прижимать их к тельцу. Тебе придется занимать и утешать его, пока я не вернусь. Хорошо, Бенни? Понимаешь, мне доверили секрет. Вообще-то, маленьким девочкам, как я, лучше бы не говорить секретов, потому что их очень трудно хранить. Ну, иди сюда; мы отправимся в беседку, и я принесу тебе целую охапку латука. Кушай на здоровье, ты такой лапочка!
Дороти попробовала было поднять клетку, но та оказалась слишком тяжела. Не раздумывая долго, девочка вынула Бенни, прижала его к груди и отнесла в беседку. Через минуту она притащила целую охапку салатных листьев и положила перед ним. Когда она уходила, кролик с наслаждением грыз латук. Дороти заботливо закрыла за собой дверь и вернулась в дом.
Ленч был очень простым. В старинной столовой для Дороти подали рис с молоком, для деда – суп, для тети Доротеи – кофе. Девочка никогда не привередничала с едой, предвкушая, что после ленча они с дедушкой будут веселиться в беседке, а вечером – в гостиной. Старик казался совсем здоровым и был в отличном расположении духа. Во время завтрака он подмигнул Дороти и шепнул ей, словно заговорщик:
