Пэлем Вудхауз - Кодекс чести Вустеров
Споуд, как я заметил, когда туман перед моими глазами рассеялся, вцепился в левую ногу тёти Делии, и ей это, судя по всему, жутко не понравилось. Встречный удар племянника значительно поубавил воздуха в её груди, но его осталось вполне достаточно, чтобы она смогла высказать всё, что думала, с присущим ей жаром.
- Куда это я попала? - возмущённо поинтересовалась моя тётушка. - В психушку? С ума все посходили, что ли? Сначала Пенёк-Бутылёк проскакал по коридору как дикий мустанг, затем ты решил пройти сквозь меня, словно я облако. А сейчас джентльмен в бурнусе щиплет мою ногу, - не помню, чтобы меня хоть раз ущипнули после охотничьего бала в году тысяча девятьсот двадцать первом.
Видимо, её пылкая речь пробилась в затуманенное сознание Споуда и пробудила в нём элементарное чувство приличия, потому что он её отпустил, хоть и неохотно, и она поднялась на ноги, отряхивая платье.
- А теперь, - продолжала тётя Делия более спокойным тоном, - я требую объяснений, причём немедленно. В чём дело? Что вы тут затеяли? Кто, чёрт побери, завернулся в эту дурацкую простыню?
Я представил их друг другу.
- Ты ведь видела Споуда, когда приехала? Мистер Родерик Споуд, миссис Траверс.
Споуд выпутался из простыни, но голова его всё ещё торчала из картины, и тётя Делия с удивлением на неё посмотрела.
- Господи помилуй, зачем вы нацепили эту штуковину на шею? - спросила она, затем снисходительно добавила. - Нет, конечно, носите её, если хочется, но она вам не к лицу.
Диктатор не ответил. Он тяжело дышал. Сами понимаете, придраться к нему было нельзя, - на его месте я тоже пыхтел бы как паровоз, - но хрипел Споуд крайне неприятно, и мне это не нравилось. К тому же он пожирал меня глазами, и это мне тоже не нравилось. Лицо у него раскраснелось, а волосы (если б не увидел, никогда бы не поверил, что такое возможно) приподнялись над головой «как перья вспугнутой цесарки», - так однажды выразился Дживз о Кислятине Фотеренгейт-Фиппсе, который поставил кругленькую сумму на стопроцентного верняка и замер в ужасе, когда тот пришёл шестым на скачках в Ньюмаркете.
Я помню, однажды, во время вынужденного расставания с Дживзом, мне пришлось ненадолго взять камердинера из бюро по найму, и буквально через неделю он нарезался как свинья, устроил в квартире пожар и попытался искромсать меня кухонным ножом. Представьте, заявил, что желает увидеть цвет моих внутренностей, - глупее ему ничего в голову не пришло. Так вот, до сих пор я считал тот эпизод самым неприятным в моей жизни, но сейчас он отошёл на второй план.
Тип, о котором я вам рассказывал, был простым, наивным парнем, в то время как Споуд получил прекрасное образование и занимал определённое положение в обществе, но у меня не вызывало сомнений, что души их стремились к одному и тому же. Вряд ли им удалось бы сойтись в мнениях по любому поводу, но когда речь шла о цвете моих внутренностей, мыслили они одинаково. Правда, мой слуга считал, что исследование необходимо провести с помощью кухонного ножа, а Споуд, судя по всему, не сомневался, что можно ограничиться голыми руками, но в остальном их взгляды полностью совпадали.
- Я вынужден попросить вас удалиться, мадам, - прохрипел Споуд.
- Но я только что пришла.
- Мне необходимо надрать этому человеку уши.
Сами понимаете, он крупно ошибся, взяв подобный тон с тётей Делией. Чувство клановой солидарности, если так можно выразиться, развито у моей престарелой родственницы в лучшем виде, и, как я уже говорил, она души не чает в Бертраме. Её чело омрачилось.
- Вы и пальцем не тронете моего племянника.
- Я ему все кости переломаю.
- Даже не мечтайте. Какая наглость: Эй!
Резкий возглас, сорвавшийся с уст тёти Делии, было легко объяснить, так как Споуд, не обращая на её слова ни малейшего внимания, сделал резкое движение в мою сторону, ясно говорившее о его кровожадных намерениях.
Учитывая безумный блеск в его глазах, встопорщенные усы, скрежет зубов и сжатые в кулаки руки, данное движение должно было заставить меня отскочить в сторону с лёгкостью Нижинского, и если б диктатор бросился на меня несколькими минутами раньше, я, несомненно, упорхнул бы от него как птичка. Но я не шелохнулся. Не помню точно, скрестил ли я руки на груди, но, можете не сомневаться, на губах моих блуждала лёгкая, презрительная улыбка.
А дело в том, что коротенький слог «эй» сделал то, чего я не смог добиться в течение четверти часа, как ни напрягал свои мозги, а именно: выдернул, так сказать, затычку из фонтана памяти. Всё, что говорил мне Дживз, нахлынуло на меня приливной волной. Только что в моей черепушке была полная пустота, а в следующую секунду тот самый фонтан заработал как чёрт-те что. Со мной часто такое бывает.
- Минутку, Споуд, - спокойно сказал я. - Одну минутку. Прежде чем вы сделаете очередную глупость, хочу поставить вас в известность, что я всё знаю об Эйлали.
Это было бесподобно. Я почувствовал себя как один из тех деятелей, которые нажимают на кнопки и взрывают мины. Если б не моя непоколебимая вера в Дживза, я был бы потрясён тем, как доморощенный диктатор отреагировал на моё сообщение. К гадалке не ходи, его шарахнуло, лучше не придумаешь. Он отпрянул от меня, словно его кипятком окатили, изменился в лице, а во взгляде его отразились ужас и тревога.
Создавшаяся ситуация живо напомнила мне одно событие прежних лет, когда я учился в Оксфорде, и сердце моё было молодо. Однажды я прогуливался с девицей как-там-её по берегу реки, когда, откуда ни возьмись, здоровенная псина помчалась к нам на галопе, исходя истошным лаем и явно намереваясь истратить на нас запас своих сил. По правде говоря, я уже вручил свою душу господу и распрощался с тридцатью шиллингами, - ценой моих старых, добрых брюк, - когда девица с необычайным присутствием духа в последнюю секунду раскрыла свой японский зонтик прямо в морду зверюге, после чего та проделала три кульбита, поджала хвост и ретировалась.
Родерик Споуд не делал кульбитов и не поджимал хвоста, но выглядел он точь-в-точь как побитая собака, не сомневайтесь в этом ни на минуту. Сначала у него отвисла нижняя челюсть. Затем он прошептал: «Да?» Потом губы его искривились в жалком подобии улыбки, после чего он сглотнул шесть, - а может семь - раз, будто в горле у него застряла рыбья кость. И, наконец, он заговорил. А когда он заговорил, голос его напомнил мне самое нежное воркованье голубя, причем хорошо воспитанного голубя, которое я когда-либо слышал.
- Правда? - сказал он.
- Святая правда, - подтвердил я.
Догадайся он спросить меня, что я о ней знаю, мне пришлось бы туго, но диктаторам, видимо, догадливость ни к чему.
- Э-э-э: а как вы узнали?
- Воспользовался одним из своих методов.
- Да?
- Да.
Он снова умолк, затем заскользил ко мне, - я не шучу, именно заскользил, чего я никак не ожидал от такой туши.
- Вы ведь никому не скажете, Вустер? Вы ведь никому не скажете, правда, Вустер?
- Не скажу:
- Спасибо, Вустер, спасибо.
- :на том условии, - продолжал я, - что вы прекратите безобразничать и устраивать: какое слово тут подходит?
Он скользнул ко мне почти вплотную.
- Конечно, конечно. Я вел себя опрометчиво. - Он вытянул руку и погладил меня по рукаву. - Кажется, я помял ваш фрак, Вустер? Мне очень жаль. Я забылся. Больше этого не повторится.
- Ещё бы повторилось! Боже великий! Впервые вижу, чтобы парней хватали за фраки и грозили переломать им все кости.
- Простите, Вустер, простите. Я был неправ.
- Ещё бы вы были правы! Если будете хулиганить, я приму самые строгие меры, Споуд.
- Да-да, понимаю.
- Ваше поведение мне сразу не понравилось. А как вы смотрели на меня за обедом? Думаете, я ничего не заметил? Глубоко заблуждаетесь. Я всегда всё замечаю.
- Конечно, конечно.
- К тому же вы назвали меня жалким, ничтожным червём.
- Я сожалею, что назвал вас жалким, ничтожным червём, Вустер. Я сказал, не подумав.
- Сначала думайте, потом говорите, Споуд. Это всё. Можете идти.
- Спокойной ночи, Вустер.
- Спокойной ночи, Споуд.
Склонив голову, он торопливо вышел из комнаты, а я повернулся к тёте Делии, которая до сих пор находилась на заднем плане и изредка издавала звуки, похожие на фырчанье велосипеда с моторчиком. Она посмотрела на меня так, словно увидела привидение. Ничего удивительного. Человека непосвящённого мой разговор со Споудом должен был потрясти, дальше некуда.
- Пошла бы я в:
К счастью, она не закончила фразу. Находясь в возбуждённом состоянии, моя тётя Делия частенько забывает, что она не в чистом поле на охоте, и существительное, которое она не договорила, могло оказаться слишком сочным, учитывая присутствие мужчины в нашей компании.
- Берти! Что происходит?
Я небрежно помахал рукой.
- О, ничего особенного, тётя Делия. Просто я поставил Споуда на место. Таких типов, как Споуд, надо держать в узде, не то они совсем обнаглеют.
- Кто такая Эйлали?
