Эшенбах Фон - Парцифаль
Любимый сын сестры моей.
Когда Гаван бы в битве пал,
То за него бы я предстал
В Шанпфанцуне пред судом,
Которого мы с болью ждем.
Однако мой племянник жив
И сам услышал твой призыв.
И сможет сам держать ответ.
Посмотрим: прав ты или нет?
Но одного я не пойму:
Такое бросивши ему
Ужаснейшее обвинение,
Ты не имеешь тем не менее
Необходимых доказательств,
А только - несколько ругательств!
Гореть ты будешь со стыда
По завершении суда!.."
...Вот что сказал король Артур...
Тут юный, гордый Беакур[102]
(Он братом был Гавану)
Вскричал: "Я грудью встану
В бою за брата моего!
И на судилище его
Я представлять желаю!
И жаждой действия пылаю!"
Хоть на слова Гаван был скуп,
Он рек: "Я не настолько глуп,
Чтоб просьбу выполнить твою.
Сам за себя я постою
И род наш не унижу.
Но, честно говоря, не вижу
Причин для поединка.
Однако всякая заминка
Неверно будет понята.
Так пусть господня доброта
Ни в чем нас не покинет.
Считайте: вызов принят!.."
Но Беакур все не сдавался...
Все своего он добивался...
И хмурый гость сказал тогда:
"О высокие дамы и господа!
Его не имею я чести знать
И вызов не смею его принять,
Вражды не чувствуя к нему.
Он - это видно по всему
Силен, отважен, прекрасен собой,
Властен, верностью движим святой.[103]
Так пусть он вложит в ножны меч,
Чтоб доблести сии сберечь
Для боле подходящих
Встреч, еще предстоящих.
А я, чье имя вам досель
Неведомо, - князь Кингримурсель,
Хочу сражаться лишь с одним
Гаваном!.. Всем же остальным
Желаю процветанья
И мира!.. Испытанья,
Судьбой назначенного, жду!..
Призвав виновного к суду,
Обязан я заметить,
Что мы готовы встретить
С почетом рыцарским его
В столице дяди моего
(Коль он прибыть туда согласен).
Никто не будет ему опасен,
Его поступку вопреки.
И только от моей руки
Падет он, мной наказан.
Я высшей клятвой связан!.."
Все словно бы оцепенели,
Услышав речь Кингримурселя.
Известно было это имя!
Делами славен боевыми,
Сей рыцарь так мечом владел,
Что равных в мире не имел...
Все трепетали за Гавана...
А князь, явившийся незвано,
Уже успел сокрыться с глаз...
Но мы продолжим свой рассказ.
...От Кундри рыцари узнали
Подробности о Парцифале:
Как валезийца величать
И кто его отец и мать...
Еще не поглотила Лета
В ту пору имя Гамурета.
Иной с ним вместе воевал,
Иной в Канвалуа бывал,
Иной, кто нынче стар годами.
Еще служил Прекрасной Даме
Анфлисе Несравненной, той,
Что куртуазии святой
Анжуйца первой обучала...
И всех, конечно, огорчала
Обида, что в порыве зла,
Герою Кундри нанесла...
...У каждого - своя обида.
Ну, разве короля Кламида
Однажды не обидел рок
И не был мир к нему жесток?
Нет, Парцифаля и Гавана
Вовек не жгла такая рана,
Которая Кламида жгла:
Душа в тоске изнемогла,
И несть конца его печалям...
И вот с героем Парцифалем
Король вступает в разговор:
"Когда б дары Кавказских юр
Или земель арабских клады,
Монет златые водопады
И все сокровища Грааля
Вы в самом деле потеряли,
Все было б меньше той потери,
Что я изведал в Пельрапере,
Когда, разбив меня в бою,
Вы радость отняли мою.
И вот я состою отныне
При Куневаре... Для княгини
Я только жалкий пленник ваш...
О, тяжелейшей из пропаж
В ничтожнейшее возмещепье
Прошу мне даровать прощенье,
А Куневаре дать понять,
Что стоит от меня принять
Мою любовь, а также руку
В вознаграждение за муку,
Что столько времени терплю..."
"Ну, что ж... Я так и поступлю,
Чтоб вы хоть чуточку воспряли.
Ведь та, кого вы потеряли,
Теперь - моя Кондвирамур!.."
...Гиневра и король Артур,
Рыцари и сенешали
Кламида утешали,
И Куневара его поняла
Любовь и руку его приняла.
И он, списхожденьем ее покоренный,
Ее главу увенчал короной...
. . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
Герой Парцифаль промолвил так:
"Душу мою застилает мрак.
Вот здесь я стою перед вами
И выразить не могу словами,
Какой измучен я тоской...
Не нужно радости мне людской,
И я назад к вам не приду,
Пока Грааль вновь не найду...
Я сознаю, в чем я виновен:
Был непомерно хладнокровен.
Мне быть не может оправданья,
Поскольку выше состраданья
Законы вежества поставил!
И ради соблюденья правил
Молчал перед лицом несчастья,
Ничем не выразив участья
Анфортасу, кому в ту ночь
Я мог, обязан был помочь!..
Вопрос с моих не сорвался губ
Потому, что молод я был и глуп,
Но совестью клянусь моею,
Что возмужаю, поумнею
И подвиг свой святой свершу!..
Теперь прощайте!.. Я спешу!.."
...Удерживать его не стали.
Вокруг несчастного стояли
В печали дамы и мужи.
И рек Артур: "Не откажи
Мне в для меня священном праве:
Опорой быть твоей державе
Союзником твоей жопы
В час мира, как и в час войны!.."
...Мой господин Гаван сердечно
Поцеловал его: "Конечно,
Друг Парцифаль, в таком пути
От поединков не уйти,
От испытаний в жаркой схватке...
Но верю: будет все в порядке.
Бог милостив, хотя и строг..."
"Бог?! Бог?! Но что такое - Бог?!
Воскликнул валезиец гневно.
Не наши ль судьбы так плачевны,
Чтоб мы не поняли того,
Сколь бесполезна власть его,
Сколь слаб и немощен всевышний!..
Служить ему? Нет! Труд излишний!
Я верен был ему и предан,
И я обманут им и предан.
Кто на него усердье тратит,
Тому он ненавистью платит.
Я ненависть его приму,
Но боле - не служу ему!..
О, есть иной предмет служенья!..
Эх, друг Гаван! В разгар сраженья
На помощь бога не зови.
Взывай к спасительной Любви,
Хранительнице нашей верной!
Прощай, мой друг нелицемерный,
И да храпит тебя Любовь!..
Кто знает, свидимся ли вновь?.."
. . . . . . . . . . . . .
Так в этот день они расстались...
Но если бы вы попытались,
Прервав повествованья нить,
Мою историю сравнить
Со множеством других историй
(Пускай занятных, я не спорю),
Вы б поступили опрометчиво...
Охоты нет, так слушать нечего!
Но кто охоч до песен ратных,
Тот о почти невероятных
Узнает подвигах от нас...
Вперед наш движется рассказ
О похожденьях Парцифаля
Наследника Грааля...
. . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
VII
Теперь поведать вам намерен
О юном рыцаре, кто верен
И совести и долгу
И, видимо, надолго
Вниманье ваше привлечет...
За что ж ему такой почет?
Скрывать от вас не стану,
Что к славному Гавану
Отныне обращен мой взор
И что до некоторых пор,
Пока Гавана повесть тянется,
Наш Парцифаль в тени останется,
Чтоб снова выступить вперед,
Когда придет его черед.
При этом извещаю,
Что труд свой посвящаю
Отнюдь не одному герою,
Как это делают порою,
Подняв героя до небес,
Чтоб пущий вызвать интерес
К избраннику поэта...
Хочу, чтоб повесть эта
Представила бы вашим взглядам
Всех, кто идет с героем рядом,
Кто им любим иль нелюбим,
Всех, кто под ним или над ним...
. . . . . . . . . . . . .
Итак, с Артуром он распрощался.
(Король со свитой возвращался
В столицу, в Нант... Достойный круг
На время разомкнулся вдруг,
Чтоб вновь когда-нибудь сомкнуться
Для тех, кому суждено вернуться...)
Гавана ждал Кингримурсель.
И вот уж несколько недель
(Скажу: не менее пяти)
Гаван находится в пути...
В панцирь облачен блестящий,
Он долго едет темной чащей,
Сопровождаемый своей
Дружиною богатырей.
Средь зарослей густых поляна
Как бы легла к ногам Гавана,
А на поляне той - бугор.
Гаван летит во весь опор,
Чтобы, взобравшись на вершину,
Узреть нежданную картину
Издалека ее видать:
Идет бесчисленная рать,
Вся ей заполнена дорога...
Но в сердце рыцаря тревога
Должна отвагу пробудить:
Не отступать, а победить!..
Сидит Гаван, могучий духом,
На Грингульесе красноухом.
Откуда взялся этот конь,
Что весь пылает, как огонь?
Из Мунсальвеша!.. Да! Поверьте!..
Ужасной, но геройской смертью
Однажды некий рыцарь пал,
А конь к Орилусу попал,
Затем подарен был Гавану...
Подробнее сейчас не стану
Рассказывать про это чудо.
Придется вам терпеть, покуда
Все не раскроет Треврицент.
(Настанет и такой момент...)
. . . . . . . . . . . . .
...А рать все двигалась... Блистали
Доспехи, шлемы... Трепетали,
Наверно, тысячи флажков.
