Томас Гарди - Под деревом зеленым или Меллстокский хор
- Где же дорожка? - забеспокоился мистер Шайнер.
- Здесь, - откликнулась Фэнси. - Ваши глаза скоро привыкнут к темноте.
- А пока вы, может быть, дадите мне руку?
Фэнси протянула ему кончики пальцев, и они выбрались на дорожку.
- Вы не очень-то охотно принимаете ухаживания.
- Все зависит от того, кто ухаживает.
- Например, мужчина вроде меня. Гробовое молчание.
- Ну так что вы на это скажете, мисс?
- Все зависит от того, как ухаживают.
- Не пламенно, но и не холодно; не навязчиво, но и не от случая к случаю; не слишком торопясь, но и не вяло.
- Как же тогда? - спросила Фэнси.
- Спокойно и разумно, - отвечал Шайнер. - Как бы вы ответили на такую любовь?
- Без восторга, но и не равнодушно; не краснея, но и не бледнея, не воспылав любовью, но и не отвергнув любовь.
- Так как же?
- Да никак.
Кладовая Джеффри Дэя в задней части дома была увешана пучками сушеной шандры, мяты и шалфея, бумажными мешочками с тимьяном и лавандой и длинными вязками чистеньких луковиц. На полках были разложены крупные желтые и красные яблоки и отборные клубни раннего картофеля - для посадки будущей весной; а на полу громоздились кучи обыкновенного картофеля. В одном углу висели на гвоздях пустые ульи, а под ними стояло несколько бочек молодого сидра из яблок нового урожая; напиток пенился и сочился наружу из не закупоренных еще бочек.
Фэнси опустилась на колени возле двух перевернутых ульев и наклонила один из них - так ей было удобнее доставать его содержимое. Засучив рукава выше локтя, она так осторожно и ловко просовывала свою розовую ручку между сотами, что не повредила ни единой ячейки. Слегка расшатав каждый сот, она отламывала кусок за куском и складывала их в большое синее блюдо, стоявшее на скамье рядом с ней.
- А чтоб их, злодеек! - сказал Джеффри, светивший дочери, и беспокойно передернул спиной. - Пожалуй, пойду все-таки в дом, вытряхну мошенниц; иначе они не оставят меня в покое. Две впились что есть мочи. Ума не приложу, как это у них до сих пор хватает сил.
- Хорошо, мой друг, ступайте, а я подержу свечу, - сказал мистер Шайнер, неторопливо беря у него свечу, после чего Джеффри удалился, по обыкновению, большими шагами.
Не успел он обогнуть дом и подойти к двери, как послышались чьи-то приближавшиеся к пристройке шаги, в отверстие, через которое поднималась деревянная щеколда, просунулся чей-то палец, и в кладовую вошел Дик Дьюи, все это время бродивший по лесу, тщетно ожидая ухода Шайнера.
Фэнси подняла глаза и поздоровалась с Диком, заметно смутившись; Шайнер крепче стиснул подсвечник, но на тот случай, если это совершенное в молчании действие не достаточно убедительно покажет Дику, что он, Шайнер, абсолютно спокоен и чувствует себя здесь как дома, запел с победоносным видом:
У Артура-короля было трое сыновей...
- А отец где? - спросил Дик.
- В доме, наверно, - отвечала Фэнси, ласково взглянув на него.
Дик огляделся и явно не выразил намерения сразу же удалиться. Шайнер продолжал напевать:
Мельник у себя в пруду утоп,
Ткач повесился в петле из пряжи,
А портняжку дьявол уволок
И сукно забрал с собой туда же.
- Ну уж и стишки - ни складу, ни ладу. Не иначе как ваши? - ядовито заметил Дик и презрительно повел носом.
- Мне свое недовольство не высказывайте. Я тут ни при чем! - отвечал мистер Шайнер. - Обращайтесь к тому, кто их сочинял.
Фэнси тем временем уже овладела собой.
- Отведайте, мистер Дьюи, - сказала она, протягивая ему круглый кусочек сота, последний из ряда; она все еще стояла на коленях и, запрокинув голову, смотрела Дику в лицо, - а потом уж и я попробую.
- И я, с вашего позволения, - сказал мистер Шайнер.
Несмотря ни на что, фермер по-прежнему, сохранял мину превосходства, словно его положение в обществе не позволяло ему снизойти до шуток. Получив из рук Фэнси кусочек сота, он мял его до тех пор, пока ячейки не стали лопаться и мед не потек с пальцев тоненькой струйкой.
Фэнси вдруг слабо вскрикнула, и оба кавалера сразу уставились на нее.
- Что случилось, милая? - воскликнул Дик.
- Пустяки, но только... ой-ой-ой, пчела укусила меня в губу! Она сидела в одной из ячеек, которые я сосала.
- Только чтобы губа не распухла, - это опасно! - сказал Шайнер, опускаясь на колени рядом с Фэнси. - Позвольте, я взгляну.
- Нет, нет!
- Дайте-ка взгляну я, - сказал Дик, опускаясь на колени рядом с девушкой с другой стороны; немного поколебавшись, Фэнси оттянула пальцем губу и показала укушенное место.
- Ах, надеюсь, это скоро пройдет! Укусила бы в любое другое место - не беда, а в губу - очень уж некрасиво, - добавила Фэнси со слезами на глазах, слегка морщась от боли.
Шайнер поднял свечу над головой и склонился к самому лицу Фэнси, словно она показывала губу ему одному, в ответ на это Дик тоже придвинулся поближе - словно Шайнера и вовсе не было.
- Распухает, - сказал Дик, глядя на Фэнси справа.
- Не распухает, - сказал Шайнер, глядя на Фэнси слева.
- А это опасно, если в губу? - заволновалась Фэнси. - Я знаю, в язык опасно.
- Да нет, совсем не опасно! - отвечал Дик.
- Довольно опасно! - одновременно с Диком отвечал Шайнер.
- Да уж, придется потерпеть! - вздохнула Фэнси, снова склоняясь над ульями.
- Хорошо бы, мисс Дэй, приложить нашатырного спирту с маслом, заботливо посоветовал Шайнер.
- Прованское масло с нашатырем очень помогает от укусов, мисс Дэй, еще заботливее сказал Дик.
- У нас есть эта смесь. Не будете ли вы так добры сбегать за ней в дом и принести сюда? - попросила Фэнси.
Случайно или нарочно, но она так неопределенно бросила это "вы", что было неясно, к кому оно относится, а потому оба - и Дик и Шайнер, как два акробата, вскочили на ноги и бок о бок шагнули к выходу, одновременно взялись за щеколду, подняли ее и точно так же, плечом к плечу, направились к дому. Мало того, войдя в комнату, они точно так же, рядышком, промаршировали к сидевшей на стуле миссис Дэй; при этом дверь в дубовой перегородке стены так хлопнула, что оловянные кружки на полке зазвенели, будто колокольчики.
- Миссис Дэй, пчела укусила Фэнси в губу, и она просит вас дать мне нашатырного спирту, - сказал мистер Шайнер, подойдя вплотную к миссис Дэй.
- О миссис Дэй, Фэнси попросила меня принести нашатыря, ее пчела в губу укусила! - сказал Дик, еще ближе придвинувшись к миссис Дэй.
- Ну, хорошо, хорошо! Только зачем же на меня-то набрасываться! отступая назад, отвечала миссис Дэй.
Она поискала в угловом шкафу, извлекла бутылочку и старательно принялась обтирать пыль с пробки, с горлышка и со всей бутылки, а Дик и Шайнер стояли перед ней бок о бок, с протянутыми руками.
- Кто ж из вас главный? - спросила миссис Дэй. - Только стойте на месте и не бросайтесь опять на меня. Так кто же главный?
Оба промолчали; и бутылка была подана Шайнеру. Шайнер, как человек благовоспитанный, ничем не выразил своего торжества и уже повернулся к двери, когда сверху из своей спальни спустился Джеффри, - он уже расправился с забравшимися в его одежду пчелами.
- А-а, это ты, мастер Дьюи?
Дик заверил лесника, что он не ошибся, и тут же решился для достижения своей цели на смелый ход, забыв, что смелые ходы тем и опасны, что, в случае неудачи, последствия бывают самые плачевные.
- Я пришел поговорить с вами, мистер Дэй, - выразительно произнес Дик с явным намерением донести свои слова до слуха мистера Шайнера, который в этот момент уже скрывался за дверью.
- А мне вот пришлось подняться наверх, разоблачиться и стряхнуть с себя пчел, - сказал Джеффри, неторопливо направляясь к открытой двери и останавливаясь на пороге. - Негодяйки забрались под рубаху и нипочем не хотели уняться.
Дик двинулся вслед за хозяином к двери.
- Я пришел поговорить с вами, - повторил он, глядя на бледный туман, выползавший из мрака лощины. - Может, вы и догадываетесь о чем.
Лесник глубоко засунул руки в карманы, закатил глаза, привстал на носках, посмотрел перпендикулярно вниз, словно взгляд его был отвесом, затем по горизонтали, и постепенно все морщины, покрывавшие его лицо, собрались около глаз.
- А может, и нет, - отвечал он.
Дик промолчал; и тишину, не разрушив ее, лишь потревожил донесшийся из лесу предсмертный крик какой-то пичужки, попавшей в когти совы.
- Я оставил наверху шляпу, - сказал Джеффри, - подожди меня, покуда я схожу за ней.
- Я буду в саду, - отвечал Дик.
Он прошел в сад кругом, через боковую калитку, а Джеффри поднялся наверх. В Меллстоке и его окрестностях существовал обычай обсуждать в доме дела приятные и будничные, а сад оставлять для особо важных случаев: обычай этот, по всей видимости, зародился из стремления уединиться от прочих членов семьи в те времена, когда вся семья жила в одной комнате, но и по сей день к нему часто прибегают люди, которые не могут пожаловаться на тесноту в своем доме.
В сумраке сада показалась фигура лесника, и Дик направился к нему. Лесник остановился, облокотившись на загородку свинарника, слева от дорожки. Дик последовал его примеру., и оба стали созерцать смутно различимую в темноте белесую тушу, хрюкавшую и копошившуюся в соломе.