Эжен Скриб - Стакан воды (сборник)
Кристина. Нет, я не встану. Я обещала матери Эрика спасти его жизнь; и когда она придет ко мне за сыном, которого вы убьете и которого я люблю…
Фалькенскильд делает гневное движение.
(Быстро встает.) Нет, нет, я не люблю его больше, я забуду его, я выйду замуж за Гёлера, я нарушу свою клятву, я повинуюсь вам. (Вскрикивая.) О, это похоронный барабанный бой, я слышу бряцание оружия…
Фалькенскильд. Мне жаль твоего безрассудства. Вот мой единственный ответ. (Разрывает ее письмо.)
Кристина. А! Это уже слишком! Ваша жестокость порывает все, что связывало меня с вами! Да, я его люблю и никогда не полюблю другого. Если он умрет, я не переживу его, я последую за ним… По крайней мере, его мать будет отомщена. И у вас, так же как у нее, не будет больше детей.
Фалькенскильд. Кристина!..
За сценой шум.
Кристина (твердо). Но послушайте… Выслушайте меня. Если народ, который негодует и ропщет, поднимется, чтобы спасти его, если небо, судьба или случай, который, быть может, менее жесток, чем вы, спасет его, то я объявляю вам – никакая сила в мире, даже ваша, не помешает мне принадлежать ему… Я даю в этом клятву.
Слышна усиливающаяся барабанная дробь и вопли за сценой. Кристина кричит, падает в кресло, прячет голову в руки. В этот момент раздается стук в дверь в глубине сцены. Фалькенскильд идет к двери.
Явление VI
Кристина, Ранцау, Фалькенскильд.
Фалькенскильд (удивленно). Господин Ранцау у меня! В этот час!
Кристина (бежит к нему, рыдая). О граф, скажите, неужели это правда?.. Этот несчастный Эрик…
Фалькенскильд. Молчи, дочь.
Кристина (растерянно). Что мне сейчас щадить? Да, господин граф, я его любила, я виновата в его смерти, я должна искупить вину.
Ранцау (улыбаясь). Подождите, вы не так виноваты, как вам это кажется. Эрик еще жив.
Фалькенскильд и Кристина. О небо!
Кристина. А шум, который мы только что слышали…
Ранцау. Это солдаты его освобождали.
Фалькенскильд (пытается уйти). Это невозможно… одно только мое появление…
Ранцау. Возможно, увеличит опасность. А так как я теперь никто и ничем не рискую, я прибежал сюда, мой старый дорогой коллега…
Фалькенскильд. Зачем?
Ранцау. Чтобы предложить вам и вашей дочери убежище в моем дворце.
Фалькенскильд (изумленно). Вы?
Кристина. Что вы?
Ранцау. Это удивляет вас? А разве вы не сделали бы того же самого для меня?
Фалькенскильд. Я благодарю вас за великодушную заботу. Но прежде всего я хочу знать…
Входит Гёлер.
Ах, это вы, Гёлер. Ну, мой друг, в чем дело? Говорите же!
Явление VII
Кристина, Ранцау, Гёлер, Фалькенскильд.
Гёлер. Да разве я знаю? Беспорядок, путаница. Я задаю тот же вопрос, что и вы! В чем дело? Что случилось? Все меня спрашивают, и никто не может ответить.
Фалькенскильд. Но вы же были там, во дворце?
Гёлер. Конечно, был. Я открыл с королевой бал. После отъезда ее величества я танцевал дворцовый менуэт с мадемуазель Торнстон, когда вдруг заметил что-то необычное. Группы гостей уже больше не смотрели на танцующих, они тихо переговаривались, в гостиных шел глухой ропот… «В чем дело? Что случилось?» – спрашиваю у моей дамы, но она тоже ничего не знает. И тут я узнаю у выездного лакея, совершенно бледного и испуганного, что королева Матильда только что была арестована в своей спальне по приказу короля.
Фалькенскильд. По приказу короля? А Струэнсе?
Гёлер. Он тоже арестован в момент своего возвращения с бала.
Фалькенскильд (нетерпеливо). А Коллер, черт возьми! Коллеру была поручена охрана дворца. Он командовал один?
Гёлер. Самое удивительное и самое неправдоподобное то, что эти два ареста были совершены – кем бы вы думали? Самим Коллером, у которого был в руках приказ короля.
Фалькенскильд. Он нас предал! Это невозможно!
Гёлер (к Ранцау). Я тоже полагаю, что невозможно! Но пока все это говорят. Лейб-гвардия кричит: «Да здравствует король!» Народ, призванный к оружию Ратоном Буркенстаффом и его друзьями, кричит еще громче. Войска, которые сначала сопротивлялись, теперь действуют с ними заодно. Наконец, я не мог вернуться в свой особняк, так как у дверей была толпа. Я пошел к вам, хотя это тоже было небезопасно. Я был так взволнован, что даже остался в бальном костюме.
Ранцау. В настоящее время бальный костюм безопаснее костюма министра.
Гёлер. В течение вчерашнего дня я еще не успел его заказать.
Ранцау. Вы можете избавить себя от этого труда. Что я говорил вам вчера? Не прошло еще и двадцати четырех часов, а вы уже не министр.
Гёлер. Сударь!
Ранцау. Вы успели протанцевать контрданс, и после такой министерской работы вам нужен отдых. Я вам предлагаю его у меня (живо), так же как и всем вашим. Это единственное убежище, где вам будет сейчас безопасно. Не надо терять времени. Следуйте за мной все. Пошли.
В этот момент распахиваются два окна в глубине сцены. Ханс, матросы, несколько человек из уличной толпы появляются на балконе. Они вооружены карабинами.
Явление VIII
Ранцау, Кристина, Фалькенскильд, Гёлер.
Ханс (целится). Стойте, господа! Вам не уйти!
Кристина (с криком заслоняет отца, обнимает его). Я все еще ваша дочь. И я умру вместе с вами.
Ханс. Отдайте богу ваши души!
Явление IX
Ханс, Ранцау, Эрик (левая рука его на перевязи; он вбегает через дверь в глубине сцены) заслоняет собой Кристину, Фалькенскильда и Гёлера.
Эрик (Хансу и его товарищам, проникшим через балкон в комнату). Стойте! Не надо убивать! Не надо крови! Достаточно того, что у них отнята власть! Этого хватит. (Указывая на Кристину, Фалькенскильда и Гёлера.) Но их я буду защищать и охранять ценой моей крови! (Заметив Ранцау, подбегает к нему.) О спаситель мой! Мой ангел-хранитель!
Фалькенскильд (удивленно). Он? Господин Ранцау?
Ханс и его товарищи (кланяясь). Господин Ранцау, он совсем другой, он – друг народа, он – наш.
Гёлер. Как это может быть?
Ранцау (Фалькенскильду, Гёлеру и Кристине). О бог мой! Я – друг… друг всех. Спросите лучше у генерала Коллера и у его достойного союзника – Ратона Буркенстаффа.
Все (кричат). Да здравствует Ратон Буркенстафф!
Ратон поднимается на сцену, Эрик пересекает ее и становится около Ханса.
Явление X
Ханс и его товарищи, Эрик, Марта (войдя, она сразу бросается к сыну и целует его), Ратон (окруженный народом), Ранцау, Кристина, Фалькенскильд, Гёлер. За ними Коллер. В глубине сцены народ, солдаты, судейские, придворные.
Марта (обнимая Эрика). Мой сын ранен! Его ранили!
Эрик. Нет, мать. Это пустяки.
Она целует сына несколько раз, а в это время толпа кричит.
Толпа. Да здравствует Ратон Буркенстафф!
Ратон. Да, друзья мои, мы наконец добились своего. Я могу похвастаться, что, служа королю, я всем руководил, все сделал.
Толпа. Да здравствует Ратон!
Ратон (жене). Ты слышишь, жена, я снова в почете.
Марта. О! А мне-то что? Мне ничего не надо. Мой сын со мной!
Ратон. Но теперь молчание, господа, прошу, помолчите. У меня приказы короля, приказы, которые я только что получил, так как наш августейший монарх доверяет мне абсолютно и безгранично.
Ханс (своим товарищам). И король прав. (Показывает на Буркенстаффа, который вынимает из кармана приказ короля.) Замечательная голова, хотя и не производит такого впечатления. Хозяин великолепно знал, что делал, когда полными пригоршнями бросал золото. (Радостно.) Из двадцати тысяч гульденов у него теперь ничего не осталось, ни одного риксдаля.
Ратон (распечатывая бумагу, делает ему знак замолчать). Ханс!
Ханс. Да, хозяин. (Своим товарищам.) Но обернись это плохо, мы бы все погибли: его сын, его семья и все его приказчики.
