Артур Дойл - Долина Ужаса. Совет юстиции (сборник)
Оказалось, за баром есть небольшая комнатка. Плотно закрыв за собой дверь, Макгинти уселся на одну из бочек, которые плотными рядами стояли у стен, и, задумчиво пожевывая сигару, окинул внимательным взглядом своего спутника. Минуты две он молчал. Но Макмердо этот затянувшийся осмотр ничуть не смутил. Он стоял, одну руку засунув в карман, а другой покручивая коричневый ус, и даже как будто слегка улыбался. Неожиданно Макгинти чуть-чуть наклонился, и в следующий миг в его руке зловеще блеснул револьвер.
– Вот что я тебе скажу, весельчак, – угрожающим тоном произнес он. – Если мне хоть на секунду покажется, что ты затеял какую-то игру, я в два счета с тобой разделаюсь.
– Как-то странно слышать от владыки ложи Свободных Тружеников такое приветствие брату, – не моргнув глазом, ответил Макмердо.
– Какой ты брат, мы сейчас проверим, – сказал Макгинти. – И да поможет тебе Бог, если я тебе не поверю! Где тебя принимали?
– Ложа 29, Чикаго.
– Когда?
– Двадцать четвертого июня тысяча восемьсот семьдесят второго года.
– Кто?
– Владыка Джеймс Х. Скотт.
– Как зовут вашего районного управителя?
– Бартоломью Вилсон.
– Хм, отвечаешь довольно уверенно. Что ты здесь делаешь?
– Работаю. Тем же, кем и вы… Только получаю меньше.
– Ты, я вижу, за словом в карман не лезешь.
– Да, отвечать на вопросы я умею.
– А действовать?
– Испытайте меня – узнаете.
– Испытаем. Может быть, даже раньше, чем ты думаешь. Ты что-нибудь о нашей ложе знаешь?
– Слышал, что кого попало вы к себе не принимаете.
– Это точно, мистер Макмердо. А что ж ты из Чикаго уехал?
– Это мое личное дело, и я не буду отвечать.
Макгинти раскрыл глаза от удивления. К таким ответам он не привык. Подобная простоватая наглость ему понравилась.
– Почему ты не хочешь об этом говорить?
– Потому что братьям запрещено говорить друг другу неправду.
– А правда настолько ужасна, что поделиться ею нельзя?
– Можно и так сказать.
– Но ты же должен понимать, что я как владыка не имею права принять в ложу человека, за прошлое которого не могу поручиться.
Сперва Макмердо удивился, но потом достал из внутреннего кармана газетную вырезку.
– Надеюсь, в полицию вы с этим не пойдете? – спросил он.
– Что? – взревел Макгинти. – Да ты как со мной разговариваешь?
– Да-да, советник, – кротко склонил голову Макмердо. – Вы правы. Прошу прощения. Я сказал, не подумав. Конечно же, вам можно всецело довериться. Взгляните на вырезку.
Макгинти принял листок и пробежал глазами заметку, в которой рассказывалось о смерти некоего Джонаса Пинто, который был застрелен в салуне «Лейк» на Маркет-стрит в Чикаго в первую неделю тысяча восемьсот семьдесят четвертого года.
– Твоя работа? – спросил он, возвращая вырезку.
Макмердо кивнул.
– За что ты его?
– Я помогал дяде Сэму делать доллары. Может быть, золото в моих долларах было не таким чистым, как в его, но выглядели они точно так же, а делать их было дешевле. Этот Пинто помогал мне сливать их…
– Что помогал?
– Ну, это значит сбывать их. Потом я узнал, что он собирается сдать меня. Может быть, уже сдал. Я не стал дожидаться, чтобы это выяснить наверняка, пришил его и дал деру в шахтерские края.
– Почему именно сюда?
– Потому что об этом районе много в газетах пишут. Макгинти рассмеялся.
– Значит, ты сначала был фальшивомонетчиком, потом – убийцей, а потом приехал в наш город, думая, что здесь тебя примут с распростертыми объятиями?
– Где-то так, – ответил Макмердо.
– Да, ты, я вижу, далеко пойдешь. Скажи-ка, а доллары делать ты еще не разучился?
Макмердо достал из кармана с полдюжины монет.
– Эти были сделаны не на филадельфийском монетном дворе, – сказал он.
– Неплохо, совсем неплохо! – Макгинти поднес огромную волосатую, как у гориллы, руку к свету, чтобы получше рассмотреть доллары. – Я не вижу разницы. Сдается мне, ты будешь полезным для ложи братом. Я думаю, одного-двух людей с темным прошлым мы все же потерпим в своих рядах, друг мой Макмердо. Нам ведь и самим иногда тяжело приходится. На нас со всех сторон давят, и, если мы не будем работать локтями, нас скоро сотрут в порошок.
– Я готов поработать локтями вместе с остальными ребятами.
– Ты, похоже, парень крепкий. Когда я на тебя револьвер наставил, не вздрогнул даже.
– Опасность-то не мне грозила.
– А кому же?
– Вам, советник, – Макмердо вытащил из кармана куртки револьвер. – Я все время держал вас на мушке. Думаю, что мой выстрел был бы таким же быстрым, как ваш.
– Черт! – сначала Макгинти побагровел от гнева, но потом захохотал. – Да ты сущий дьявол, я такого молодца уже много лет ищу. Думаю, ложа будет гордиться таким членом… Ну ладно, выкладывай, чего ты хочешь? Я что, не могу поговорить с человеком пять минут, чтобы мне никто не мешал?
Последнее восклицание было обращено к бармену, который открыл дверь и испуганно замер на пороге.
– Простите, советник, но вас спрашивает Тед Болдуин. Он говорит, что у него срочное дело.
Впрочем, объяснения эти были излишни, потому что за плечом слуги показалось злое лицо самого Болдуина. Он грубо вытолкнул бармена из комнаты и закрыл дверь.
– Ага, – сказал он, буравя Макмердо глазами, – значит, ты явился сюда первым. Я должен вам кое-что сказать об этом человеке, советник.
– Так говори это прямо сейчас, при мне, – не скрывая неприязни, вскричал Макмердо.
– Я это сделаю тогда, когда посчитаю нужным.
– Ну-ну! – сказал Макгинти, пряча свой револьвер. – Так не пойдет. Это наш новый брат, и нам не годится так принимать его. – Не знаю, что там между вами произошло, но вы должны помириться. Пожмите друг другу руки.
– Ни за что! – Лицо Болдуина перекосилось от ярости.
– Я предлагал ему по-мужски выяснить отношения, если он считает, что я чем-то его обидел, – сказал Макмердо. – Я готов драться без оружия или любым оружием по его выбору. Но, может быть, вы, советник, рассудите нас как владыка ложи?
– Так что вы не поделили?
– Молодую леди. Она имеет право сама выбрать.
– Ничего она не имеет! – зарычал Болдуин.
– Поскольку вы оба братья по ложе, я считаю, что имеет, – сказал босс.
– Это ваше решение?
– Да, Тед Болдуин, – сказал Макгинти, и глаза его сделались ледяными. – Вы хотите его оспорить?
– Вы так просто отмахиваетесь от человека, который все эти пять лет был рядом с вами, ради того, кого видите первый раз в жизни? Вас избрали владыкой не навечно, Джек Макгинти, и, клянусь Господом, когда будут следующие выборы…
Но советник не дал ему договорить. Он, как тигр, накинулся на него, схватил своей огромной лапой за горло и швырнул на одну из бочек. В этом приступе бешенства он бы мог запросто задушить его, если бы не вмешался Макмердо.
– Успокойтесь, советник! Господи Боже, успокойтесь! – закричал он, оттаскивая черногривого гиганта от его жертвы.
Макгинти разжал руку, и Болдуин, с выпученными от страха глазами и дрожа всем телом, привстал с бочки, едва переводя дух, как человек, только что увидевший свою смерть в лицо.
– Ты давно на это напрашивался, Тед Болдуин… И наконец получил свое! – загремел Макгинти, тяжело дыша могучей грудью. – Может, ты метишь на мое место, если меня в следующий раз не изберут владыкой? Так вот, это будет решать ложа. Но, пока я тут главный, я никому не позволю идти против меня и моей воли.
– Я не собирался идти против вас, – прохрипел Болдуин, держась за горло.
– Вот и прекрасно! – неожиданно во весь рот улыбнулся советник. – Значит, все мы снова друзья, и делу конец.
Он снял с полки бутылку шампанского и выкрутил пробку.
– Ну вот что, – продолжил он, наполняя три бокала. – Давайте-ка выпьем за примирение так, как принято у нас в ложе. После этого, как вы знаете, между братьями не может быть вражды. Итак, приложи левую руку к моей шее. Я говорю тебе, Тед Болдуин: в чем обида, сэр?
– Тучи сгустились, – ответил Болдуин.
– Но они развеются.
– И в этом я клянусь!
Они выпили, потом тот же обряд повторили Болдуин и Макмердо.
– Вот и славно! – воскликнул Макгинти, потирая руки. – Хватит уже грызться. За нарушение правил ложи, брат Макмердо, будешь держать ответ. А рука у нас тяжелая, брат Болдуин не даст соврать… Так что смотри, не напрашивайся!
– Я вовсе не ищу ссоры, – сказал Макмердо и протянул руку Болдуину. – Я быстро завожусь, но и быстро прощаю. Говорят, в этом виновата моя ирландская кровь. Но я уже все выбросил из головы и не держу зла.
Болдуину пришлось пожать протянутую руку дружбы, но, похоже, сделать это его заставил лишь тяжелый взгляд босса – по его брезгливому выражению лица было видно, что откровенность ирландца вовсе не тронула его.
