Игорь Оськин - Эвтаназия советского строя
Как хорошо быть поэтом – он и так может, и этак!
«А я так и остался без веры в Бога. Меня с ним как-то никто не познакомил».
Интересно, что Конфуций говорил только о моральном кодексе, а о Боге не говорил и загробной жизни не обещал.
Мы диалектику учили не по Гегелю. А по краткому курсу истории компартии, одна глава которого излагала основные гегелевские понятия. Излагала просто и ясно. Похоже на то, что вождь сам написал, теоретик марксизма, ученик духовной семинарии.
Изучение началось в вузе, повторение пройденного – каждые два года в системах политической учебы. (За два года овладевали кратким курсом, потом начинали снова, с отмены крепостного права). Утомительно.
Учили такие законы диалектики, как переход количественных изменений в качественные, единство и борьба противоположностей, закон отрицания отрицания. Учили так: зачитывали закон и приводили примеры из жизни. Его подмывало копнуть глубже: почитать самого Гегеля. Все его уважают, не только марксисты. В начале 19 века люди бредили Гегелем, в том числе передовые русские мыслители Белинский, Герцен. Товарищу Герцену – самая глубокая благодарность! В отчете о былом он описал свое увлечение Гегелем с присущей ему самоиронией: изложил некую очевидную мысль простым языком, а потом – гегелевским. Потрясающий эффект! Желание читать Гегеля отпало враз и навсегда. Добрейший Александр Иванович добавил в оправдание великого диалектика: он, мол, зашифровывал свои мысли ради потехи над своими нестерпимыми поклонниками.
Философская заумь, наверно, вообще присуща ученым немцам. Колесов долго собирался одолеть «Капитал» Маркса, прочитывал первые главы и отключался. Потом его успокоили зарубежные авторы толстой книги «Современные экономические учения» – о двух десятках самых великих экономистов мира, в том числе о Марксе, в предисловии они высоко оценили его заслуги и мимоходом отметили излишнюю усложненность текста. Большое им спасибо, больше он никогда не брался за «Капитал».
Еще несколько раз прогорал на немцах. «Закат Европы» Шпенглера – какое интригующее название. Оказалось – гадание на кофейной гуще, напыщенная шелуха. «Доктор Фаустус» Манна, Ницше. Благодаря им научился читать по диагонали.
В поисках понятия развития часто натыкался на второй закон термодинамики. Ученые люди признавали, что, да, действительно существует в мире хаос, все кипит и бурлит, но постепенно успокаивается, вся энергия распределяется равномерно, наступает тепловая смерть и конец света (апокалипсис?). Этот закон издавна смущал его. Во-первых, получалось, что для понимания мира надо знать термодинамику, изучить какие-нибудь толстые книги с множеством формул. Во-вторых, это второй закон, а он и первого не знает, неудобно как-то оказываться в невежах. То есть он читал про первый закон, но каждый раз забывал и сейчас не помнит. Тогда он еще раз напомнил себе, что изобретает свои отмычки только для собственного употребления. Поэтому ему не нужны доказательства типа того, что второй закон термодинамики годится только для замкнутой колбы, а он уже изначально предположил, что колбы нет, а есть бесконечное пространство, и если уж в какой-то его части образуется покой, то неуспокоившаяся энергия поступит из другой части и… пусть всегда будет Солнце.
Опять вспоминается Наставник: не слушай ученых-естественников, они ничего не знают о смысле жизни. К сожалению, некоторые ученые, уставши от напряженной научной работы, идут по легкому пути: списывают нераскрытые ими явления на Божий промысел, на чудеса.
Вообще вера в чудо призвана как бы укреплять любую религию, но в то же время отвлекает ее от главной цели – воспитывать морально устойчивую паству. Люди любят верить в чудеса, причем не только в божественные (40 % верят в привидения, 30 % – в телепатию и в посещение Земли инопланетянами, 25 % – в астрологию), но лишь немногие увлекаются совершенствованием своего морального облика.
Стало модным посмеиваться над теорией эволюции. Подхватывать газетные домыслы о внеземных пришельцах, занесших жизнь на Землю (а ихняя жизнь откуда взялась?). Увлекаться реинкарнацией. Вступать в экзотические секты.
Наверно, после Дарвина еще много чего неясного осталось, но, повторяю, это вопрос науки, которая будет развиваться и открывать что-нибудь интересное. Видя поразительную целесообразность живого мира, желающий верить обязательно поверит в направляющую силу. А нежелающий будет уповать на дальнейшие успехи науки.
Человеческому сознанию трудно уяснить, что же может произойти за миллионы лет, какие чудеса творит эволюция. Дарвин считал, что каждая особь передает по наследству приобретенные новые свойства, и эта его ошибка протянулась вплоть до нашего Лысенко, обещавщего златые горы зерна и мяса в кратчайшие сроки. Другие, евгеники, изгалялись еще больше: обещали за пятилетку создать нового физического человека.
После поправки Менделя стало ясно, что всё намного сложнее и хуже. Развитие популяций идет через смерть особей. Непригодные к новым условиям особи отмирают, пригодные дают потомство. Такую веселенькую эволюцию придумала Природа. Если в простых популяциях – вирусах, насекомых – на особях не экономят: похолодало, потеплело, число и разнообразие мужских увеличивается, большинство ненужных погибает, то в сложных популяциях идет отбор сильнейших. Агрессивное зло вселилось в душу человека-самца.
Вообще разделение полов – плохое изобретение: браки, разводы, измены, аборты, сифилис, СПИД, убийства семейные, самоубийства любовные, проституция, беспризорники, сексуальные маньяки…
А еще Природа подарила миру хищников, живущих на готовеньком – на белках травоядных. Корова ест целыми днями, а медведь наедается ею и спит всю зиму. Человек тоже подался в хищники, убивает животных и ест их трупы. Вегетарианцы негодуют: злоба (агрессия) усиливается в человеке, а без мяса жить можно и даже полезно.
Предприимчивые люди сообразили – можно в порядке соревнования заставить других людей работать на них, на лучших. Отсюда – рабство, крепостничество, дворцы и хижины, колонии, богатенький золотой миллиард Запада и его кормилец – нищий третий мир. Войны: от межплеменных до Хиросимы. Мировой терроризм.
Интересно поставить себя на место людей, живших до 20 века: впереди они видели светлое будущее без войн, внимали мечтам Мора, Кампанеллы, Фурье, верили в прогресс, «когда народы, распри позабыв, в единую семью соединятся». В 1945 прогресс позволил преемнику великого Рузвельта в два дня уничтожить 300 тысяч мирных японцев только для того, чтобы показать русским кузькину мать. Теперь вот Америка, получив от нас в подарок прекращение холодной войны, устанавливает новый мировой порядок. Может и в пропасть столкнуть. В порядке соревнования.
Будущее неясно. Конкурирующие части человечества, стремясь выжить за счет других, могут уничтожить целое. Что же, тогда выяснится, что развитие в форме отдельных популяций – неудачная, тупиковая ветка эволюции.
Каковы же пределы познания, на что можно надеяться? Философы учили: мир так велик и разнообразен, что в нем до конца не разберешься, всегда будешь знать только часть его, но в то же время ничего загадочного в нем нет, он познаваем, и в этом смысле признается существование абсолютной истины. Но поскольку на данный момент сил и времени хватает только на познание части мира, то в этом смысле мы обладаем лишь относительной истиной. Логично и понятно.
Разум всемогущ – восклицает человек. Назовем его просто разумным человеком.
Пагубная самонадеянность – отвечает ему человек разумный во всех отношениях, — смирись, гордый человек.
Церковники вещают: человек слаб и греховен, всемогущ только Бог.
И все правы. Диалектика. То есть все и неправы.
Конечно, можно гордиться разумом. Космос, атом, мобильники, памперсы, клоны. А с другой стороны: войны, терроризм, голод, нищета…
Просто разумный человек надеется все заранее рассчитать и спланировать. Когда не сбывается, перерассчитывает и снова надеется.
Разумный во всех отношениях человек говорит: пусть все идет своим чередом, пусть оркестр играет без дирижера, всё само собой образуется.
Церковники успокаивают: в этом мире счастья нет и не будет, молитесь и готовьтесь к Царству Небесному.
Есть мнение: существуют проблемы сложные и сверхсложные. С первыми человек справляется: собирает нужную информацию в требуемые сроки, включает мозги и принимает логичное решение. Со вторыми хуже: на получение полной информации никаких сил не хватит, приходится действовать в полутьме.
Трудно определима сама граница между ними. Наука и техника решают проблемы, казавшиеся раньше сверхсложными, кажется – могущество разума безгранично.
Издревле человек жил в неизвестном, опасном мире. Идет он, скажем, по лесу и присматривается – не сидит ли за кустом лев рыкающий. Будет ли удачной охота, не пропадет ли он от жары или холода. Теперь жизнь стала размеренной, а натура привыкла к старому, первобытному. И тогда человек лезет на гору, играет в азартные игры – от рулетки до финансовых пирамид, при этом вспоминает о разуме и пытается строить прогнозы беспроигрышной игры. Не понимает, что никакой энергии мира не хватит для предсказания выигрыша в игре на чистую случайность. Не приемлет понятия энтропии.
