Альберто Моравиа - Дом, в котором совершено преступление (Рассказы)
При этой мысли первым его порывом было сдернуть со стола скатерть со всем стоявшим на ней серебром и хрусталем, кинуться на Боссо, избить его, потом схватить Марту за руку и заставить ее волей-неволей уйти с ним. Но он тут же сообразил, что такой план вряд ли принесет успех: насилие не только вызовет ответное насилие, но и перепугает робкую Марту. Тогда он решил воспользоваться той же тактикой, что и его противники: как только представится случай, увлечь Марту в сторону и уговорить ее не предавать его во второй раз.
Обед был закончен, одна бутылка была выпита до дна, другая - больше чем наполовину, причем львиная доля вина досталась Норе и Боссо; Лука и Марта ограничились одним бокалом. Глаза Боссо были затенены густыми взъерошенными бровями, так что нельзя было сказать, пьян он или нет, зато Нора, которая и за обедом выпила немало, была совершенно пьяна и даже не пыталась этого скрыть. Ее наивные голубые глаза блестели, полные нескрываемого довольства; она то и дело бессильно поникала на стол со звонким восторженным смехом, минуту оставалась неподвижной, полузакрыв глаза и склонив обрамленное растрепанными белокурыми локонами лицо, потом неожиданно вздрагивала, выпрямлялась и жестом, одновременно просительным и жадным, снова протягивала Боссо пустой бокал.
- Нора, хватит тебе пить! - сказала наконец Марта с тревогой. Кончится тем, что ты опьянеешь!
Нора вспыхнула, полная воинственной дерзости, но язык ее немного заплетался:
- Молчи, дура! - прокричала она. - Заботься о своем сосунке, а не обо мне! Чтобы я напилась! Да никто на свете не может выпить, не пьянея, столько, сколько я!
- Тише, тише! - примирительно вмешался Боссо.
- Чего там тише! - завопила Нора в ярости. - Чего там тише! Я тебе докажу, что я не пьяная! Я буду танцевать, танцевать под любую музыку! И не так, как в гостиных, а так, как танцуют на эстраде...
- Посмотрим! - заявил Боссо, возбужденный перспективой увидеть, как белокурая сестра Марты задирает ноги. - Я ловлю тебя на слове, Нора!
Но Марта запротестовала.
- Нет, Нора, не надо! - С этими словами она поднялась с места, чтобы остановить сестру, которая тоже встала, не очень твердо держась на ногах. Но Нора с высокомерным видом оттолкнула ее.
- Ну-ка, пусти, - произнесла она, по-детски хмуря брови. - Ты думаешь, я пьяная?.. Ладно, смотри... - Она подошла к двери гостиной, распахнула створки, потом суетливыми, неуверенными движениями отшвырнула ковер, оттолкнула в сторону кресла, чтобы освободить пространство против двери. Потом она поставила на радиолу пластинку, снова стала перед дверью, перегнувшись пополам, схватила обеими руками края юбки и натянула ее на грудь, обнажив полные, мускулистые ноги балерины. В такой позиции, с задранным платьем, повернувшись лицом к радиоле, она выждала одно мгновение, чтобы попасть в такт музыки, потом, немного откинувшись, внезапно с силой выбросила вперед правую ногу, так что носок поднялся на высоту ее лба. Однако, то ли потому, что опьянение взяло верх над выучкой, то ли потому, что ее подвели высокие каблуки и неподходящий пол, но только в тот момент, когда она, согнув колено, пыталась задрыгать ногою в такт музыки, другая нога ее подвернулась и она упала навзничь, широко раскинув одетые в кружева ноги.
- Ну вот, я тебе говорила! - в тревоге, печально воскликнула Марта и бросилась к сестре. Боссо тоже поднялся, смеясь и повторяя:
- Ну ничего, ничего!
Только Лука остался на своем месте за столом, заставленным пустыми бутылками, стаканами, салфетками.
- Ой, ой, - стонала Нора. Прихрамывая и опираясь на Боссо, она потирала рукой ушибленное место, и лицо ее было одновременно веселым и страдальческим. - Ой, какой тут жесткий пол!
Убедившись, что с сестрой ничего не случилось, Марта вернулась в столовую и теперь кружила около стола с задумчивым и недовольным видом. Лука подождал, пока сможет дотянуться до нее, потом схватил ее за руку.
- Мне надо поговорить с тобой. Давай выйдем на минуту.
Настороженно оглядевшись вокруг, она робко кивнула головой. В эту минуту Нора и Боссо рассматривали какие-то пластинки и как будто не заметили их ухода.
- Что произошло между тобою, Норой и Боссо за те три четверти часа, что вы были в спальне? - в упор спросил он ее, едва они очутились в коридоре.
Марта поглядела на него в замешательстве.
- Лука, прости меня за то, что я скажу тебе, - ответила она наконец. Я знаю, что причиню тебе не меньшую боль, чем самой себе... Но я убедилась, что наш брак невозможен, как все, что слишком хорошо... Я должна покориться своей участи и идти до конца.
Именно этого Лука и боялся. А она сейчас объявляла ему это тем же мелодраматическим тоном, каким незадолго до того умоляла его увести ее и немедленно сделать своей женой. У Луки стало темно в глазах от ярости, ему показалось, что вся кровь бросилась ему в затылок и в лицо. Но еще раз, вспомнив, с кем он имеет дело и где находится, он удержал ругательства, которые готовы были сорваться у него с языка, и, схватив Марту за руку, спросил:
- Ты сказала, что наш брак - это было бы слишком хорошо?
- Да, слишком хорошо, Лука, - ответила она, испуганная дрожью в его голосе, - и поэтому невозможно.
- И поэтому возможно! - возразил Лука. - Что слишком хорошо, то и следует делать! А не то, что слишком мерзко - вроде связи с Боссо! Сейчас же отправляйся в свою комнату и надень плащ и шляпу.
Она смотрела на него испуганно.
- Ты с ума сошел, Лука, это невозможно... - начала было она.
- Нет ничего невозможного! - холодным, дрожащим голосом сказал Лука. Все возможно... Даже чтобы я прикончил твоего Боссо.
- Но, Лука... - протестовала она, глядя на него в ужасе.
Однако юноша, крепко держа Марту за руку, увлекал ее за собою к спальне. Не обращая внимания на приглушенные протесты, он втолкнул ее в темную комнату и, прежде чем зажечь свет, обнял ее и прижал к груди. Сперва она старалась оттолкнуть его, отворачивала лицо, повторяя:
- Нет, Лука, нет...
Потом вдруг перестала сопротивляться и сама обняла его. Их поцелуй был долгим. Луке казалось, что он вложил в этот поцелуй всю боль, все желание, накопившееся в нем за два тоскливых года. Потом, не отрываясь от ее губ, он протянул руку и зажег люстру на потолке. Их губы на мгновение разлучились, они взглянули друг на друга, и глаза их были полны изумления и любви.
- А теперь, - сказал Лука, - одевайся! Побыстрее... Пока Боссо и Нора не заметили.
Теперь, казалось, и Марта была захвачена его неистовством, она торопливо надела плащ, торопливо нахлобучила шляпу и пошла к зеркальному шкафу поправить ее. Но в это мгновение внезапная мысль остановила ее, она застыла, уставившись на собственное отражение.
- Лука... - произнесла она.
- Ну, что еще? - спросил Лука. Стоя посреди комнаты, он намоченным слюною платком стирал с губ помаду, которой Марта испачкала его, целуя. Что с тобой?
- Лука, как я не подумала об этом раньше? Ребенок... - сказала она сокрушенно. - Ах, я знала, что это невозможно! - С этими словами она собиралась уже снять шляпу.
Но Лука немедля подлетел к ней.
- Ребенка возьмем с собой, - сказал он, крепко обнимая ее за талию.Хватит места на всех. У меня большая квартира... Сейчас же идем за ним!
Они поглядели друг на друга.
- Нет, это невозможно, - принялась стонать Марта. - Невозможно вынести ребенка. На улице холодно... Ах, я знала, что это только прекрасные мечты и больше ничего!
- Прежде всего, - сказал Лука, держа ее за талию и уверенно улыбаясь, прежде всего, на дворе не холодно, сейчас лето... Потом мы укутаем его в одеяло... К тому же внизу стоит машина, так что на него не попадет ни капли дождя. А сейчас идем!
Так, успокаивая Марту разговорами, он вытолкнул ее из комнаты и повлек через коридор в детскую. Из гостиной доносилась музыка, играла радиола наверно, Нора делала новую попытку исполнить свой танец, а Боссо, погрузившись в кресло, отечески разглядывал полные мускулистые ноги Мартиной сестры. Продолжая подталкивать и успокаивать Марту, которая тихо протестовала, Лука вошел вместе с ней в детскую. Включив свет, они подошли к кроватке. Ребенок спал, склонив головку набок и положив поверх одеяла сжатые кулачки. Беспокоясь, как бы не задержаться, Лука собирался уже взять его.
- Нет, пусти, я сама, - прошептала Марта, и эта готовность, эта торопливость, обличавшая в ней его сообщницу, тронула юношу, была ему еще дороже, чем поцелуй, которым она ответила ему в темноте спальни. Осторожными материнскими движениями, обеими руками обхватив маленькое тельце, она вынула спящего ребенка из кроватки, завернула его в одеяло, потом еще в одно и, подталкиваемая Лукой, который все время торопил ее, вышла из комнаты, сжимая в руках драгоценный сверток.
Но когда они были уже в коридоре и Лука отпер наружную дверь, почти в ту же минуту распахнулась дверь напротив - она вела в гостиную - и на пороге показались Боссо и Нора. Ее белокурые локоны были встрепаны, бретелька платья соскользнула с плеча, одной рукой она лениво опиралась на своего спутника. Даже если бы они обнаружили в коридоре не Марту и Луку, но двух совершенно незнакомых людей, и тогда бы они оба не были так ошеломлены. Одну секунду те двое, что несли ребенка, и те, что пили и танцевали, глядели друг на друга, потом Нора порывисто и неловко бросилась к сестре.
