Дмитрий Колодан - Время Бармаглота
Джек вздохнул. Беда с поиском объяснений в том, что зачастую ответ отказывается хуже вопроса. Вот уж действительно — процесс важнее, чем результат… Он пошел дальше, думая о новом кусочке мозаики. Но не успел пройти и квартала, как его окликнули.
— Погодите! Эй! — из переулка выбежал неопрятно одетый толстяк.
Джек придержал Ван Белла за рукав.
— Что? — выкрикнул тот. — Где я? Кто здесь?
— Все в п-порядке, полковник, — Джек повернулся к толстяку. — Что с-случилось?
Толстяк остановился в паре шагов, тяжело дыша и хватаясь за сердце. От бега лицо пошло малиновыми пятнами.
— Уф… — выдохнул он. — Как же хорошо, что я вас встретил! В такой час прохожие большая редкость…
Толстяк вытер лоб платком и улыбнулся. На первый взгляд, выглядел он как бездомный бродяга, но его неопрятность, мятая и грязная одежда, смотрелись совершенно неестественно. Как модные джинсы, искусственно состаренные и протертые в удачных местах. Не бывает у бездомных гладко выбритых лиц и ухоженных рук.
— Господа, — толстяк поправил воротник. — Не могли бы вы мне немного помочь?
— М-мелочью? — предположил Джек.
— Нет-нет, — запричитал толстяк. — Я не прошу денег, что вы! Я даже могу заплатить…
Он вытащил горсть мятых пятидесятифунтовых банкнот. Неожиданное состояние для бездомного. И не та сумма, которой стоит размахивать перед незнакомыми людьми. Полковник протянул руку, но Джек удержал его.
— А в чем заключается п-помощь? — спросил Джек. Он заглянул за спину толстяка — не прячется ли кто в проулке? Но все было спокойно.
— О! Ничего сложного! Кое-что перенести… Одному мне не справиться. Тут недалеко и займет пару минут.
— Хорошо, — сказал Джек. Как бы толстяк не старался держаться, дергающийся левый глаз его выдавал. — П-пойдем, посмотрим, чем мы можем п-помочь…
Он забрал у толстяка банкноты. То, что Джек взял деньги, того успокоило. Толстяк расслабился, улыбка стала снисходительной. На это и было рассчитано.
Толстяк засеменил обратно в проулок. За дешевыми кедами волочились шнурки из растрепанной полиэтиленовой веревки. Хотя на деньги, с которыми он так легко расстался, можно себе позволить самые лучшие ботинки.
— Пополам, — шепнул Ван Белл. Когда дело касалось финансов, полковник вел себя на удивление разумно.
Через проулок они вышли на соседнюю улицу, такую же пустынную и темную. Вдалеке светились окна ночного кафе, но толстяк направился в противоположную сторону.
Метрах в двадцати Джек увидел лежащее на мостовой человеческое тело. Джек удивленно взглянул на толстяка, но тот, как ни в чем не бывало, семенил впереди.
— Ээ… — раздался за спиной голос Ван Белла.
Джек обернулся, прижимая палец к губам. В тот же момент снова крикнула ночная птица. Ван Белл метнулся к стене. Джек беззвучно выругался и прибавил шагу, догоняя толстяка.
— Собственно нести — всего ничего, — говорил их новый знакомый. — До перекрестка, а там у меня машина. Сюда не подъехать — движение одностороннее, а мне не развернуться…
Они остановились над телом.
— Ну вот… Вы берите под мышки, — сказал толстяк. — Ваш товарищ — за ноги. А я пойду рядышком, на всякий случай…
Это оказалась девушка с длинными черными волосами; сказать больше сложно — она лежала лицом вниз. Для ночных прогулок выглядела она несколько странно. Легкая футболка, тонкие джинсы, к тому же босиком… Рядом валялся скомканный портновский метр. Толстяк быстро поднял его и запихал в карман.
— К-кто это? — спросил Джек.
— Моя дочь, — сказал толстяк. — То есть подруга… Ну, вы понимаете.
Он заискивающе улыбнулся, но, наткнувшись на взгляд Джека, скис.
— Вы не подумайте чего такого, — сказал он. — Я не морж, смотрите…
Он вытаращил глаза и часто заморгал. Джек промолчал.
— Или вот, — толстяк поднял ногу. — Где вы видели моржа в такой обуви? Ха-ха…
— Что с ней? — сказал Джек.
— Уснула. У нее… нарколепсия!
Менее убедительного объяснения он придумать не мог. Джек вздохнул.
— Подними руки, — сказал он. — И д-держи над головой, чтобы я в-видел.
— Простите? — толстяк нахмурился.
— Я не люблю п-повторять, — сказал Джек.
— Э… Вы угрожаете?
— Еще нет, — сказал Джек. — Вежливо п-прошу п-поднять руки. Ничего б-более.
— Это такая шутка? Поднять руки? Ха! Слушайте, я вам заплатил и…
— Королевская п-полиция, — сказал Джек, доставая жетон. — Инспектор Д—джек Купер. Можно просто Джек.
— ДЖЕК?!!
Толстяк замер с раскрытым ртом. Если раньше у него дергался глаз, сейчас его затрясло всего, словно Джек обернулся жутким чудовищем. Бармаглотом.
— Мне повторить п-просьбу?
— Но я не морж! — толстяк попятился. — Посмотрите — галстук…
Он споткнулся и взвизгнул, как поросенок.
— Вы не так поняли! Это ошибка, и… Я не морж! Не устраняйте меня!
Толстяк бросился бежать. Метался от одной стороны улицы к другой, уворачиваясь от несуществующих пуль.
— Что это с ним? — спросил подошедший полковник.
— С-сбежал, — пожал плечами Джек.
Толстяк споткнулся и растянулся на мостовой. Подскочил, как каучуковый мячик, и побежал дальше, с прытью удивительной для человека его комплекции.
— И что? — сказал полковник. — А с этой что нам делать?
Джек присел на корточки перед телом и коснулся пальцами шеи, нащупывая пульс.
— Надо ее п-перевернуть, — сказал Джек. Полковник поморщился.
— Не нравится мне это, — сказал он. — Если в деле замешана женщина, добром оно не кончится. Женщина на корабле — к несчастью.
— Мы не на к-корабле, — напомнил Джек. Он взял девушку за плечи. В ответ та застонала.
— Женщины, они как птицы, — сказал Ван Белл. — Разве что не летают. Но тоже — кажутся безобидными и беззащитными, красивыми, иногда, а на деле…
Джек перевернул девушку на спину. И отпрянул, словно на него выплеснули ведро ледяной воды. Или… Проклятье!
Джек смотрел на лицо, словно сошедшее со старинной фотографии. Тонкие и резковатые черты, острые скулы… Лицо, которое он помнил в мельчайших деталях, от тонких морщинок на переносице, до крошечного шрама на подбородке.
— Джил?!
Девушка открыла глаза.
— Здравствуй, Джек…
Это был не голос Джил. Тихий, отстраненный и скрипучий. Голос Плотника.
— Полагаю, ты не ожидал, что наша первая встреча окажется такой?
32. Откуда пришел Джек
Никто не задавался вопросом — откуда пришел Джек. Все и так знают. Джек пришел из-за зеркала, вошел в него, как в дверь, и вышел с этой стороны. Он не первый, кто проделывает подобный трюк, чему удивляться? А как у него получилось… Это же Джек! Для него нет ничего невозможного — он убил Бармаглота.
Сам же Джек помнит слишком много. И все вместе не складывается в одну историю. Память играет в странные игры, подбрасывая детали то к одной, то к другой версии. Джек не знает, что он помнит, что ему приснилось, а что он просто выдумал.
Возможно, действительно имело место зеркало. Огромное, в тяжелой бронзовой раме. Поверхность стекла покрывает сеточка трещин, словно на нее набросили паутину… От старости амальгама потускнела, отражение получается смазанным, как фотография в стиле «ретро». Зеркало стоит на каминной полке. Джил купила его в антикварной лавке, или на блошином рынке, а может на интернет-аукционе. Где-то, где покупают старинные и таинственные вещи.
А таинственности зеркалу не занимать. У него богатая история. Если верить Джил, его сделал Уильям Моррис по заказу декана Лиделла. Джек не знает деталей, но если это правда, получается, это то самое зеркало, сквозь которое Алиса попала в волшебную страну. Джек не верит, что это правда. Даже буквы «PRB» выгравированные в уголке рамы его не убедили. Но какая разница — подделка или нет? Зеркало неплохо вписывается в интерьер их квартиры в викторианском стиле.
Джек сидит в кресле и читает книгу про Шерлока Холмса и Потрошителя, очередная стилизация и подделка. Скоро Джил должна вернуться с работы, но пока у него есть немного времени, и Джек вместе с великим сыщиком идет по следу великого убийцы.
В комнате жарко и душно, Джека клонит в сон. Строчки разбегаются, точно диковинные многоножки. И без того запутанная история, кажется еще непонятнее. Потрошитель ведет сложную игру, оставляет для Холмса кровавые подсказки, но отличие от детектива, Джек не понимает в чем их смысл.
Должно быть, Джек все-таки уснул. Но в какой-то момент он открывает глаза и понимает — что-то изменилось. Он смотрит в зеркало на каминной полке и видит, что в нем отражается другая комната. Даже не комната, а темный подвал, заставленный металлическими шкафами.
Джек не помнит, чтобы он удивился — все казалось совершенно естественным. Не помнит он и как оказался на каминной полке.
