Джеймс Планкетт - Паутина
Лютый недобро усмехнулся. Втянул щеки так, что кожа на тугих скулах побелела. Но настаивать не стал.
- Пока не узнаем, что там в городе, мы отсюда ни ногой, - сказал он.
Холод пробирал их до костей, дождик редко сеялся на потемневший песок. На этих пустынных просторах, где все звуки обычно разносились далеко, сегодня привычные шумы были еле слышны. На темных улочках раздавалось эхо: грузовики снимались с места, переезжали от дома к дому - и снова все замирало. Нил присел - хотел получше оглядеть подземелье, которое начиналось под его домом. Попытался угадать - ушли солдаты из их дома или нет и что поделывают отец с матерью. Его длинное землистое лицо казалось измаявшимся, встревоженным, но живые глаза блестели как всегда. Напротив него скрючилась приземистая фигура Лютого. Это он привлек Нила и Обормота в Движение. На уроках по возрождению родной речи Лютому было далеко до Нила, а как дошло до военных действий, командиром стал Лютый. Это он додумался обследовать полузаброшенный ход и предложил устроить там арсенал. Лютый умело продул ствол револьвера - чем еще он мог доказать, что ученье не прошло для него даром.
Нил смотрел, как гаснут одно за другим окна в прибрежных домах. Вскидывался при каждом неурочном звуке.
- Все равно зря мы возвратились, - сказал он чуть погодя. - Отсиделись бы в горах. Там до нас не добраться.
Лютый промолчал.
- Не то что здесь. Глупее приказа и надо бы, да не придумаешь, чтобы четверых враз...
- Кончай, - зло сказал Лютый. - А ну кончай.
- Одного не пойму...
- Хватит, - рявкнул Лютый.
Обормот кротко посмотрел на них. Хотя по годам он еще не дорос до брюк, его торчавшие из бриджей ноги, обтянутые черными чулками, были на удивление мускулистыми. Углы его полуоткрытого рта приподнялись - он словно улыбался своим мыслям.
- Когда ты пришил четверых офицеров, тебя везде достанут, - мрачно сказал Лютый. И плюнул в темноту. Поглядел на Обормота и снова привалился к осклизлой стене. - Вот ты хороший солдат, - сухо сказал он. - Ты не огрызаешься.
Обормот ухмыльнулся, все так же поигрывая гранатой.
Много спустя, когда они совсем продрогли, окоченели и забыли, о чем шла речь, Лютый сказал:
- Везде.
Когда на следующее утро Райан вышел прогуляться, людей на улицах было куда меньше обычного. Они смотрели на него сочувственно, но, заметив, что он не расположен беседовать, не останавливали. Ночь прошла без происшествий. Жена разбудила его спозаранку. Утро выдалось солнечное, по небу плыли легкие белые облака. Когда он, опершись на локоть, склонился над подносом с завтраком, солнце уже било в окна, заливая спальню.
- Ничего не случилось? - спросил он, щурясь.
Жена украдкой глянула на солдата, сидевшего на окне.
- Чему случаться-то, когда они отсюда за тридевять земель, - сказала она.
- И то верно, - сказал он. - Правда твоя. И, смешавшись, забормотал:
- А денек сегодня славный выдался.
- Прямо лето на дворе, слава богу. Когда тебе и гулять, как не сегодня.
- Ладно, - согласился он. - Схожу-ка я погуляю.
У него вошло в привычку, если воскресенье выдавалось погожее, ходить в пекарню за пенсией, а там сворачивать на прибрежную дорогу - покурить, покалякать.
А ведь ты идешь на поправку, порой говорили ему люди. Он радовался их словам и впрямь чувствовал себя лучше.
- Все потому, что сырости нет, - объяснял он. - Доктор говорит - мне в санаторию надо ехать. Вся хворь враз пройдет, так он говорит.
Но этим утром он ни с кем не заговаривал. Уныло ковылял мимо знакомых и остановился поодаль от всех у ограды пляжа. Они видели, как он стоит там нахохлившись, засунув руки глубоко в карманы, и смотрит не отрываясь на блестящие лужи, оставленные на песке приливом.
Один сказал:
- Солдаты у них почитай всю ночь из дому не выходили. С чего бы это они теперь его из дому выпустили? Другой подхватил:
- Он ждет, когда заваруха начнется. Не век же им прятаться.
Фил то и дело наведывался к Фредди. В лавке покупателей почти не было. Солдаты все еще патрулировали улицы, и люди без особой надобности старались не выходить из дому. Придя за остатками обеда, Фил сказал Фредди:
- Я отослал ту записку, что ты просил. Мальчонка ее отнес.
- Вот и хорошо, - сказал Фредди. - Если пришлют ответ, неси сразу сюда. Что еще слыхать?
- Райан выходил из дому, шлялся тут по соседству.
- Он за пенсией ходит, - сказал Фредди. Фил сказал с нажимом:
- У Райанов в доме солдаты.
- Ну и что такого? - вскинулся Фредди.
- А ничего, - кротко ответил Фил. - Только с какой это стати им его выпускать?
Фредди прочесал пятерней волосы.
- На родного сына никто не станет доносить.
Глаза у него обвели темные круги, лицо осунулось. Он тревожно бегал глазами по сторонам.
- Люди, бывает, и почуднее штуки выкидывают, а больные и подавно.
Фредди покачал головой. Поглядел на запорошенные пылью стены, на бочки, загромождавшие пол, на паутину, обметавшую рваными клочьями углы низкого потолка. И, не находя себе места, зашагал взад-вперед по подвалу.
- Все б отдал, только б выбраться отсюда, - сказал он наконец. И чуть помолчав:- Райан сегодня ожидается к тебе?
- Он пока еще ни одной субботы не пропустил.
- Приглядывай за ним, - сказал Фредди. - Ну, а если пришлют ответ, дай знать сразу.
Забренчали ключи, на каменной лестнице раздался гулкий топот и постепенно стих вдали. В подвале все еще было светло, по решетке люка порой грохотали чьи-то шаги и затихали вдали. И снова надолго наступала тишина тогда он забивался в угол, из которого было так удобно держать под прицелом дверь, курил одну сигарету за другой, следил, как паук искусно натягивает паутину между двумя бочками. Паук иногда застывал на месте, будто хотел присмотреться к Фредди. Время от времени Фредди пускал тонкой струйкой дым на паутину. Паук стремглав кидался наутек. Когда Фредди глядел на паука, глаза его сужались щелками. Внезапно он разразился хохотом. Потом на него накатил гнев, и он в припадке бешенства изорвал паутину. Паук на время скрылся, но чуть погодя вернулся и снова принялся за свое. Он не отступался. Сгустились сумерки, шум на улицах стих, подвал больше не отзывался эхом. Острее запахло пылью - значит, быть дождю.
Дождь начался вечером, когда завсегдатаи Тобина уже стали поглядывать на желтый циферблат часов. Сперва дождь почти не давал о себе знать - лишь редкие капли брызнули кое-где на окна. Но постепенно он набрал силу. Все сидели, слушали, как воет ветер, как ливень хлещет по улицам, домишкам, молотит по обвисшим веревкам и вывешенным для просушки сетям, по унылым пляжам. Разговор не клеился. В лавку забрел какой-то чужак, поторчал у бара, перекинулся словом-другим с Филом, а когда зарядил дождь, ушел. Райан тоже сидел в баре. Он расположился поближе к правому краю стойки, старался растянуть выпивку подольше. Пальто висело на нем как на вешалке и было все в пуху - он вечно кидал его на постель. Кроме Фила, он ни с кем не разговаривал. Убито таращился прямо перед собой да рассеянно постукивал по подбородку костлявым пальцем.
Стоило Филу подойти к нему, как он тут же выхватывал кошелек и, покопавшись в нем негнущимися пальцами, спешил расплатиться.
- Ночка выдалась хуже некуда, - сказал он, опустив глаза в стакан.
- Вот именно, - ответил Фил. - Для тех, кто на свои живет.
Когда завсегдатаи начали расходиться, Фил двинулся к Райану, встал перед ним, опершись руками о стойку. И уставился ему прямо в глаза.
- Сержант в зале для тех, что почище, сидит, - сказал Фил спокойно. Они домой к тебе заходили, искали тебя.
- Искали? - переспросил Райан.
- Вопросы у них к тебе есть.
- Это называется вопросы. Душу дьяволу продашь от их вопросов. Кишки все из тебя вытянут своими вопросами, - Райан огляделся по сторонам. Потом потянулся к Филу и костлявыми пальцами погладил его по руке.
- Фил, от Нила вести были, ты знаешь, где они? - спросил он.
- Где?
- Я тебя спрашиваю, Фил, ты-то их дела знаешь, - он наклонился к Филу. - Они что, в подземелье засели? Я ведь знаю - там есть подземный ход. Они там?
- Да ты, похоже, больше моего знаешь, - сказал Фил.
Райан опустил глаза в стакан. Лицо у него было старое, в желтых складках, как лежалое яблоко, но глаза блестели так же ненатурально ярко, как Ниловы, только у Райана они глубоко ушли в глазницы, отчего казалось, что он глядит издалека.
по
- Куда там, Фил, - прошептал он. - Ничего я не знаю. Я и знать не знал, что они вернутся. Только, если они в ходу засели, это они зря - риск большой. Я им что передать хочу... Я слышал прошлой ночью, как они в спальне переговаривались...
- Тебя сержант ждет, - оборвал его Фил.
- Может, оно и так, Фил, а только Христом-богом клянусь, Нил славный парень и ничего плохого, кроме хорошего, от меня не видел. Спроси хоть его самого. Я его поил, кормил, одевал. Работал, себя не жалел, а ведь сам еле ноги волочил. Доктор все говорил: тебе в санаторию надо бы, враз вылечишься, да откуда мне на санаторию деньги взять, когда Нила кормить приходилось. Все, все, как есть, он от меня получил.
