KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Разное » Болеслав Прус - Возвратная волна

Болеслав Прус - Возвратная волна

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Болеслав Прус, "Возвратная волна" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Миллионер приближался тяжелым, размеренным шагом, раскачиваясь на мощных ногах, словно кавалерист. Когда он не утирал потного лица или красной шеи, его опущенные большие руки с короткими пальцами оттопыривались, образуя две дуги, похожие на ребра допотопного животного. Широкая грудь его заметно поднималась и опускалась, дыша, как кузнечный мех. Еще издали он приветствовал пастора флегматичным кивком головы, широко разевая при этом рот и крича хриплым басом: "Ха-ха-ха!" - но не улыбаясь. Да и трудно было представить себе, как бы выглядела улыбка на этом мясистом и апатичном лице, на котором, казалось, безраздельно господствовали суровость и тупость.

И вместе с тем эта грубо вытесанная природой личность была скорее странной, чем отвратительной. Не страх он возбуждал, а чувство беспомощности против его силы. Казалось, в его неуклюжих руках полосы железа должны гнуться с таким же жалобным скрипом, с каким гнется пол фабричных зал под его ногами. С первого же взгляда было видно, что смягчить сердце этого тарана в человеческом образе невозможно, но если бы кто-нибудь ранил его сердце, вся эта махина рухнула бы, как здание, вдруг лишившееся фундамента.

- Как поживаешь, Мартин? - крикнул Адлер с первой ступеньки лестницы и, схватив руку пастора, тряхнул ее сильно и неловко. - Постой-ка! Ты ведь был вчера в Варшаве, - продолжал он, - не слыхал ли чего-нибудь о моем мальчике? Этот полоумный пишет так редко, что только банк знает, где его носит!..

Рядом с Адлером поднявшийся на крыльцо тщедушный Бёме выглядел, говоря словами библии, как саранча рядом с верблюдом.

- Ну, да рассказывай же, - повторил Адлер, усаживаясь на затрещавшую под ним железную скамейку. Зычный голос его удивительно гармонировал с мерным гулом фабрики, напоминавшим отдаленные раскаты грома.

- Разве Фердинанд ничего не писал в банк?

Бёме невольно сразу же был вовлечен в разговор, по поводу которого приехал. Он сел на скамейку против Адлера и с удивительным самообладанием стал припоминать начало первой части своей речи: о неисповедимых путях...

У пастора был один недостаток: он не умел плавно говорить без очков, которые всегда засовывал в самые неподходящие места. Бёме чувствовал, что пора приступить к предисловию, но как начать без очков?.. Он откашлялся, поднялся со скамейки, повертелся туда-сюда - очков нет!

Он полез в левый карман брюк, потом в правый... очков нет!.. Не оставил ли он их дома?.. Какое! Он ведь держал их в руках, усаживаясь в бричку... Бёме сунул руку в задний карман сюртука - нет... в другой - тоже нет! Бедный пастор совершенно забыл первые фразы вступительной части.

Адлер, знавший своего друга, как собственные пять пальцев, забеспокоился:

- Чего ты так суетишься? - спросил он.

- Да вот беда... Очки куда-то засунул...

- Зачем тебе очки? Ты ведь не собираешься читать мне проповедь.

- Да, видишь ли...

- Я спрашиваю тебя о Фердинанде, нет ли от него вестей?..

- Сейчас я отвечу тебе!.. - проговорил Бёме, поморщившись.

Он ощупал боковой карман, но и там очков не нашел. Расстегнул сюртук и из внутреннего кармана вытащил какой-то листок бумаги и большой бумажник, потом вывернул карман, но и там не оказалось очков.

"Неужели я оставил их в бричке?" - подумал он и хотел было сойти с крыльца.

Но Адлер, знавший, что Бёме прячет во внутренние карманы только важные документы, вырвал у него из рук бумагу.

- Готлиб, милый, - смущенно сказал пастор, - отдай мне это, я сам прочитаю тебе, только... я должен раньше найти очки... Куда они могли деваться?

Он побежал вниз, направляясь к конюшне.

- Пожалуйста, подожди, пока я вернусь; прежде всего нужно выяснить, где очки. - И он ушел, потирая обеими руками седую голову.

Несколько минут спустя Бёме вернулся из конюшни совершенно удрученный.

- Должно быть, они потерялись, - бормотал он. - Но я помню, что, садясь в бричку, я в одной руке держал платок, а в другой - кнут и очки...

Раздосадованный пастор опустился на скамейку и мельком взглянул на Адлера.

У старого фабриканта вздулись жилы на лбу, а глаза выкатились еще больше, чем обычно. Он с напряженным вниманием читал записку, а когда кончил наконец, плюнул в гневе на крыльцо.

- Ох, и шельма же этот Фердинанд! - проворчал он. - За два года он сделал долгов на пятьдесят восемь тысяч тридцать один рубль, хотя я посылал ему по десять тысяч в год.

- Знаю!.. Знаю!.. - вскрикнул вдруг пастор и побежал в переднюю.

Через минуту он вернулся с торжествующим видом, неся в руках свои очки в черном футляре.

- Ну конечно! - сказал он. - Да я и не мог их никуда положить, кроме как в плащ! Ну, что за рассеянность!

- Ты всегда теряешь свои очки, а потом находишь, - сказал Адлер, подперев голову рукой.

Он казался задумчивым и грустным.

- Пятьдесят восемь и двадцать - семьдесят восемь тысяч тридцать один рубль за два года! - бормотал фабрикант. - Когда я эту дыру заштопаю, ей-богу, не знаю!

Пастор надел наконец очки, и к нему вернулась его обычная ясность ума. Первая, вступительная часть речи, ради которой он приехал к Адлеру, оказалась уже ненужной. Вторая - тоже. Оставалась третья часть.

Бёме обладал способностью быстро ориентироваться в обстоятельствах и не менее быстро вносить изменения в ранее принятый план. Он откашлялся и, расставив ноги, начал:

- Я понимаю, дорогой Готлиб, что твое отцовское сердце должно быть тяжело ранено поведением твоего единственного сына; я признаю, что на судьбу до некоторой степени дозволено роптать...

Адлер очнулся от задумчивости и спокойно возразил:

- Хуже чем роптать, - надо платить!.. Иоганн! - крикнул он вдруг голосом, от которого дрогнул навес крыльца.

Слуга появился в дверях передней.

- Стакан воды!

Вода была подана в мгновение ока; Адлер выпил ее, потребовал еще стакан, выпил и этот, а потом сказал уже без тени гнева:

- Надо телеграфировать Ротшильдам... Сегодня же пошлю депешу, и пусть этот безумец поскорей возвращается домой. Хватит путешествовать!

Теперь Бёме понял, что не только третья часть его речи бесповоротно потеряна, но и что, увы, хуже того - отец слишком снисходительно относится к проступку своего сына. Как бы то ни было, долг в пятьдесят восемь тысяч рублей - это не только большой убыток, но и злоупотребление отцовским доверием, а следовательно - немалый грех. Кто знает, не пожелал ли бы Адлер, будь у него эти деньги в кармане, основать школу, без которой дети фабричных рабочих дичают и приучаются к праздности.

Исходя из этих соображений, пастор решил выступить не защитником, а обвинителем легкомысленного молодого человека, что сделать ему было нетрудно, так как он знал, каким шалопаем был Фердинанд с малых лет, - и к тому же он нацепил уже на нос очки, без которых ему трудно было что-либо доказать.

Между тем Адлер прислонился к спинке скамейки и, сплетя руки на затылке, запрокинул огромную голову, уставясь в потолок.

Бёме откашлялся, положил руки на колени и, глядя на галстук своего друга, начал:

- Хотя, милый Готлиб, твое христианское смирение перед несчастьем весьма похвально, все же человек для достижения наибольшего совершенства, возможного в сем мире (а оно, ох, как несовершенно перед лицом творца!), должен не только покоряться судьбе, но и быть деятельным. Господь наш Иисус Христос не только обрек себя на смерть, но еще и учил и наставлял. Следовательно, и нам, слугам его, должно не только безропотно переносить страдания, но и направлять заблудших на путь истины...

Адлер оперся рукой о скамью и опустил голову на грудь.

- Фердинанд - твой сын телом, а мой духом - несмотря на свои достоинства и врожденные способности, не выполняет заповеди, предписывающей человеку, изгнанному из рая, трудиться.

- Иоганн! - крикнул Адлер.

Слуга взбежал на крыльцо.

- Машину там пустили слишком быстро! Всегда они без меня так делают. Вели им пустить медленней!

Слуга исчез; пастор невозмутимо продолжал:

- Сын твой не работает и дарованные ему создателем силы - духовные, физические и материальные - растрачивает всуе. Я не раз уже говорил тебе об этом, милый Готлиб, и воспитанием моего Юзефа не противоречу своим принципам.

Адлер угрюмо тряхнул головой.

- А что будет делать твой Юзеф, когда окончит политехникум? - вдруг спросил он.

- Поступит на какую-нибудь фабрику и, может быть, со временем станет директором.

- А когда он станет директором, тогда что?

- Будет дальше работать.

- А зачем он будет работать?

Пастор смутился.

- Затем, - ответил он, - чтобы приносить пользу себе и людям.

- Ну, а мой Фердинанд, как только вернется, сразу же может стать у меня директором. Люди от него уже имели пользу, если он истратил в течение двух лет семьдесят пять тысяч тридцать один рубль. Да и то о своей пользе он, видно, тоже не забыл.

- Но он не работает, - заметил пастор, подняв палец кверху.

- Да! Зато я работаю и за него и за себя. Я всю свою жизнь работал за пятерых. Так неужели моему единственному сыну нельзя в молодости хоть немного насладиться жизнью?.. Чем он не воспользуется теперь, - добавил он, - тем уже не воспользуется никогда... Я знаю это по собственному опыту! Труд - это проклятие. И это проклятие я принял на себя; а что я действительно его несу, свидетельствует нажитое мною состояние. Если необходимо, чтобы Фердинанд так же мучился, как я, зачем же бог дал мне деньги? Что за радость мальчику, если он из моего миллиона должен сделать десять, а сын его, в свою очередь, будет жить только для того, чтобы к нашим миллионам прибавить еще десять? Бог сотворил как богатых, так и бедных. Богатые наслаждаются жизнью. Мне, видно, уже не придется ею насладиться, потому что у меня нет сил, да я и не умею. Но почему бы моему сыну не пользоваться жизнью?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*