Джеймс Планкетт - Джейни-Мери
- Много, наверное, не дадут, - говорил кто-то в очереди. - Утром тут такая толпища собралась - ужас!
- Эй, черт бы вас побрал, полегче там! - сердился другой голос. - Зачем напираете?
- Тихо, тихо, ребенка раздавите!
Этим разговорам не было конца. Сперва люди рьяно бранились. Потом стали сердиться - сколько можно стоять? Они недовольно переминались с ноги на ногу. То и дело сплевывали и шумно вздыхали.
Джейни-Мери стало страшно - она возле самой стены, и вдобавок все на три головы выше ее. Она почувствовала себя такой слабой, ей захотелось выбраться из очереди. Но вокруг, куда ни глянь, - плотная стена тел, а внизу - сплошь ноги, даже земли не видно. Она попробовала посмотреть наверх, но не смогла. Только через час на ступенях появился отец Бенедикт.
- Отец Бенедикт, да благословит его бог, - послышалось в очереди. - Раз он здесь, задержки не будет.
Толпа заколыхалась, Джейни-Мери оторвали от земли, и она потеряла свое место в очереди. Теперь она оказалась за сутулым мужчиной в потасканном пальто и в подбитых гвоздями ботинках. Воротник его пальто был усыпан жирными хлопьями перхоти. От пальто шел дурной запах, но Джейни-Мери больше тревожило другое - его ботинки. Они неуклюже топали по мостовой совсем рядом с ее босыми ногами. Гвозди с ромбовидной шляпкой опоясывали каблуки двойным кольцом. Джейни-Мери даже наклонилась, лишь бы не терять ботинки из виду, лишь бы уберечься от них. Она не могла отвести от них глаз. "Выпустите меня", - попросила она стоявшего рядом мужчину, но, даже услышь он ее, все равно помочь ничем бы не смог. Она пыталась привлечь к себе внимание, но люди о ней позабыли и знай перемалывали то, что и так всем было известно.
- Теперь уже скоро, - говорили они, подталкивая стоявших впереди. - Уже скоро.
Прошло немного времени - и все оживились, очередь забурлила.
- Смотрите, смотрите! - кричали они. - Принесли!
Джейни-Мери снова оказалась в воздухе. Почва снова ушла у нее из-под ног, дыхание перехватило - люди давили на нее со всех сторон. От испуга она вцепилась в воротник, усыпанный перхотью, и захныкала. Сквозь водоворот рук и плеч она увидела отца Бенедикта, его мощный торс возвышался над сдавившей ее толпой. Она звала его, но он не услышал.
- Тут же ребенок, - кто-то наконец заметил ее. - Хватит напирать, черт подери, ребенка раздавите.
Какой-то мужчина хотел поддержать ее, но толпа неожиданно увлекла его в другую сторону. Его рука хватала воздух где-то слева от нее. Толпа раздалась, и Джейни-Мери соскользнула вниз.
- Отец Бенедикт! - еле слышно позвала она. - Отец Бенедикт!
Тут мужчина впереди споткнулся, и подбитые гвоздями ботинки обрушились прямо ей на ноги.
Джейни-Мери пришла в себя в монастырской приемной - она лежала на диване. Над ней склонились отец Бенедикт и один из послушников. Кто-то укрыл ее пледом. У противоположной стены уютно светился электрический камин, над ним в золоченой раме висело изображение сердца Христова. Ноги онемели, были какие-то тяжелые, и картина плыла перед глазами. Зато в приемной тепло и не надо рыскать по улицам. Тут она вспомнила о хлебе, о словах матери. Джейни-Мери дернулась, хотела что-то сказать, но не услышала собственного голоса - так шумело в ушах. Послушник повернулся к отцу Бенедикту.
- Вы вовремя поспели, - сказал он. - С ней что-нибудь серьезное?
- Только ноги, - ответил отец Бенедикт дрогнувшим голосом. - Видите следы гвоздей...
