Бернард Маламуд - Рассказы
- Это есть верно.
- Parliamo Italianо {Поговорим по-итальянски? (итал.).}.
- Вы говорите на итальянски? - Он не смог скрыть своего разочарования. - Ма non e italiano? {Но вы ведь не итальянец? (итал.).}
Карл сказал, что он американец, специалист по итальянской истории и культуре, много лет изучал итальянский.
Бевилаква, в свою очередь, объяснил ему, что, хотя у него нет своей конторы, да, кстати говоря, и машины, у него есть несколько совершенно исключительных вариантов. О них ему сообщили друзья - они знают, что он открыл дело, и обязательно рассказывают ему обо всех освободившихся квартирах как в их домах, так и в домах их друзей, ну а он, само собой разумеется, отблагодарит их, когда получит комиссионные. Настоящие агенты, продолжал он, дерут рваческие пять процентов. Он просит всего-навсего три. Его цена ниже, потому что, по правде сказать, у него и расходы небольшие, ну и потому что американцы ему очень симпатичны. Он справился у Карла, сколько комнат ему нужно и сколько он согласен платить.
Карла раздирали сомнения. Хотя итальянец и произвел на него приятное впечатление, он не bona fide {добросовестный (лат.).} агент и скорее всего работает без лицензии. Он был наслышан об этих мелких пройдохах и хотел уже сказать, что не нуждается в услугах Бевилаквы, но глаза того молили не отказать.
А ведь я ничем не рискую, сообразил Карл. Вдруг у него и впрямь есть подходящая квартира. Он сказал итальянцу, что ему нужно и сколько он рассчитывает платить.
Бевилаква просиял.
- Какую область вы изыскиваете? - темпераментно спросил он.
- Меня устроит любой более или менее приличный вариант, - ответил Карл по-итальянски. - Необязательно идеальный.
- Не исключительно Париоли?
- Не только Париоли. Все зависит от квартплаты.
Бевилаква зажал портфель в коленях, полез в карман рубашки. Вытащил истрепанную бумажонку, развернул и, сдвинув брови, стал разбирать карандашные каракули. Чуть погодя сунул бумажку обратно в карман, взял в руки портфель.
- Дайте мне ваш номер телефона, - сказал он по-итальянски. - Я просмотрю другие варианты и позвоню вам.
- Послушайте, - сказал Карл. - Есть у вас хорошая квартира - отлично, я ее посмотрю. Нет - прошу, не отнимайте у меня времени понапрасну.
Лицо Бевилаквы исказила обида.
- Честное слово, - сказал он, прикладывая к груди здоровенную ручищу, завтра же у вас будет квартира. Чтоб моей матери родить козла, если я вас обману.
Он занес в блокнотик адрес гостиницы Карла.
- Буду у вас ровно в час, поведу вас смотреть потрясающие квартиры.
- А утром никак нельзя?
Бевилаква рассыпался в извинениях.
- Пока что я работаю с часу до четырех.
Он рассчитывает, сказал Бевилаква, в дальнейшем работать дольше, и Карл догадался, что квартирными операциями он занимается в перерыв, положенный на обед и сиесту, а так служит за гроши в какой-нибудь канцелярии.
Карл сказал, что будет ждать его ровно в час.
Бевилаква враз посерьезнел - похоже, ушел в свои мысли, - откланялся и удалился, загребая туфлями.
Он появился в гостинице без десяти два, в тесной черной шляпе, с космами, укрощенными бриллиантином, запах которого мигом разнесся по всему вестибюлю. Карл топтался у конторки: когда Бевилаква, как всегда при портфеле, ворвался в гостиницу, он уже простился с надеждой его увидеть.
- Готовы? - переводя дух, спросил он.
- Уже с часу готов, - ответил Карл.
- У меня нет машины - вот почему так получается, - объяснил Бевилаква. - У автобуса спустила шина.
Карл поглядел на него, но он и глазом не моргнул.
- Что ж, пойдем, - как-никак Карл был исследователем.
- Я могу показать вам три квартиры. - И Бевилаква сообщил адрес первой квартиры - трехкомнатной, с двумя спальнями, всего за пятьдесят тысяч.
В битком набитом автобусе они повисли на поручнях, на каждой остановке итальянец привставал на цыпочки, вертел головой, смотрел, где они. Он дважды спрашивал у Карла, который час, и когда Карл отвечал, беззвучно шевелил губами; впрочем, вскоре он взбодрился и с улыбкой спросил:
- Что вы думаете о Мэрилин Монро?
- Я как-то мало о ней думал, - сказал Карл.
Бевилаква был явно озадачен.
- Разве вы не ходите в кино?
- Крайне редко.
Итальянец вознес хвалу американскому кино.
- В Италии нам в кино подсовывают нашу жизнь - можно подумать, мы без них ее не знаем.
И снова замолк. Карл заметил, что он сжимает в кулаке статуэтку горбуна в высокой шляпе и то и дело трет большим пальцем его злополучный горб - по поверью, это должно принести удачу.
Хорошо бы нам обоим, уповал Карл. Беспокойство, тревога никак не оставляли его.
Но по первому адресу - крашенному в рыжий цвет дому за железными воротами - их ждала неудача.
- На третьем этаже? - спросил Карл, с неудовольствием обнаружив, что успел уже здесь побывать.
- Верно. Как вы догадались?
- Я смотрел эту квартиру, - буркнул Карл. И вспомнил, что узнал об этой квартире из объявления. Если Бевилаква черпает свои варианты из газет, им лучше тут же распроститься.
- Почему она вам не подошла? - спросил итальянец, не в силах скрыть своего огорчения.
- Отопление никуда не годится. Гостиная еще обогревается газом, а спальни и вовсе не обогреваются. Они договаривались провести в сентябре паровое отопление, но все сорвалось - поднялись цены на трубы. При двух детях не очень-то хочется зимовать в холодной квартире.
- Олухи, - буркнул Бевилаква. - Привратник говорил, что отопление в полном порядке. Он сверился со своей бумажонкой.
- Есть квартирка в районе Прати, две отличные спальни плюс большая комната - столовая и гостиная разом. Мало того, в кухне холодильник, совсем как американский.
- О ней помещали объявления в газетах?
- Что вы! Мне о ней сообщил только вчера вечером мой брат, но за нее просят пятьдесят пять тысяч.
- Что ж, во всяком случае, надо ее посмотреть, - сказал Карл.
Перед ними предстал старинный дом, бывшая вилла, разбитая на квартиры. Через улицу раскинулся небольшой парк, где там и сям группами высились сосны. Бевилаква отыскал привратника, и тот повел их наверх, по дороге без устали нахваливая квартиру. И хотя от Карла не укрылось, что на кухне нет горячей воды, а значит, ее придется таскать из ванной, квартира ему понравилась. Но когда он заглянул в хозяйскую спальню, ему бросилась в глаза отсыревшая стена, вдобавок в ноздри шибал неприятный запах.
Привратник кинулся объяснять, что здесь прорвало водопровод, но не пройдет и недели, как его починят.
- Скорее канализацию, если судить по запаху, - сказал Карл.
- Но трубу на этой же неделе обязательно починят, - сказал Бевилаква.
- Нет, при такой вони мне здесь недели не прожить.
- Надо понимать так, что вы не хотите снять эту квартиру? - оскорбился итальянец.
Карл кивнул. Лицо Бевилаквы помертвело. Он высморкался, и они ушли. На улице Бевилаква взял себя в руки.
- Матери родной и то верить нельзя - вот времена настали! Только сегодня утром я звонил привратнику, и он уверял, что дом в полном порядке.
- Не иначе как он над вами подшутил.
- Это не меняет дела. У меня на примете есть исключительная квартира, но нам придется поторопиться.
Карл, больше для очистки совести, осведомился, где она находится.
Итальянец несколько смутился.
- В Париоли, в самом лучшем районе, да вы и без меня это знаете. Вашей жене не придется искать себе друзей - столько там американцев. И японцев, и индусов не меньше - вдруг вам по вкусу смешанное общество.
- В Париоли, - буркнул Карл. - И сколько же просят?
- Каких-то шестьдесят пять тысяч, - потупился Бевилаква.
- Каких-то? И все равно, за такие деньги там сдадут разве что конуру.
- Вот и нет, это очень славная квартирка - новехонькая, с большой супружеской спальней и спаленкой поменьше, при них все, что положено, включая прекрасную кухню. Ну а лично вам очень понравится великолепная лоджия.
- А вы сами-то видели эту квартиру?
- Я говорил с горничной - она уверяет, что владелец квартиры очень хочет ее сдать. Он на следующей неделе уезжает по делам в Турин. Горничная моя старая знакомая. Она божится, что квартира - лучше не бывает.
Карл задумался. Шестьдесят пять тысяч лир - это примерно сто пять долларов.
- Ладно, - не сразу сказал он. - Давайте посмотрим эту вашу квартиру.
* * *
В последнюю минуту они вскочили в трамвай, отыскали два места рядом. На каждой остановке Бевилаква в нетерпении выглядывал в окно. По дороге он рассказал Карлу о своей тяжелой жизни. Он родился восьмым по счету из двенадцати детей, в живых осталось всего пятеро. Ни один из них ни разу не наелся досыта, хотя спагетти они наворачивали ведрами. На одиннадцатом году ему пришлось бросить школу и пойти работать. В войну его дважды ранили - раз американцы, когда наступали, и раз немцы, когда отступали. Отец его погиб во время бомбежки Рима союзниками, в той же бомбежке разворотило могилу его матери на Cimitero Verano {кладбище Верано (итал.).}.
