Джеймс Планкетт - Простые люди
- Надо обговорить это дело, - сказал он стивидору.
В разговоре с укладчиками выяснилось, что они требуют накинуть по шесть пенсов на каждую тонну за грязь. Маллигану пришлось спуститься в трюм и самолично убедиться в правильности их требований. Этот поступок, при его хрупком здоровье, едва не доконал его. Затем Маллиган пошел в кабинет стивидора и оттуда обзвонил все руководство компании по очереди. Наконец он добрался до главного управляющего, некоего мистера Беггса. Кажется, вспомнил Маллиган, Беггс здесь человек новый. Но все равно решил попытать счастья.
- Это Маллиган говорит.
- Кто?..
- Маллиган. Секретарь шестого отделения профсоюза.
- Да.
По тону главного управляющего можно было понять, что это имя он когда-то слышал, но не привык, чтобы ему звонили люди, находившиеся так низко на общественной лестнице.
- Я по поводу укладчиков.
- Простите, минуточку. Вы у них бригадир?
- Нет. Я секретарь их отделения профсоюза.
- То есть профсоюзный деятель?
- Да, платный.
- Прекрасно. Тогда, надеюсь, вы выполнили свой долг и объяснили укладчикам, что они ведут себя неподобающим образом, нарушают четко сформулированный договор между вашим профсоюзом и нашей компанией, следовательно, эта забастовка неофициальная.
Такого крутого поворота Маллиган не ожидал. Он смешался.
- Видите ли... да... то есть...
- Вы, кажется, сами колеблетесь?
- Ну, конечно, это неофициальная забастовка...
- Минуту. Вы подтверждаете, что забастовка неофициальная?
Так говорит человек, который заносит в блокнот все твои
ответы. Маллигана прошиб пот. Он нарвался на педанта. Вот незадача.
- Постойте, - начал он.
- Слушаю?
- Забастовка не то что неофициальная...
- Иначе говоря, она официальная?
Маллиган вдруг увидел членов исполкома - строгие, суровые лица.
- Господи... да нет же...
- Давайте остановимся на чем-нибудь одном. Извольте сказать на чем. Мы должны знать, в каком мы положении.
- Хорошо. Они действуют неофициально, без ведома профсоюза. Но я звоню не поэтому. Я думал, вы согласитесь рассмотреть их требования.
- Вы сказали, что забастовка неофициальная. В таком случае ваш прямой долг - предложить рабочим возобновить работу. Если они откажутся, ваш профсоюз должен исключить их из своих рядов и обеспечить нас рабочими, которые будут выполнять условия договора. Вам, как профсоюзному деятелю, полагалось бы это знать.
- Понятно...
- Что вы сказали?
- Я сказал "Понятно".
Маллиган положил трубку на рычаг. И дернул его черт вести переговоры на таком высоком уровне! Он попробовал урезонить укладчиков:
- Слушайте, ребята. Я знаю, что груз грязный...
- Мы тоже знаем...
- Но плевать на законы тоже нельзя. Дайте нам возможность провести ваши требования обычным путем.
- Как только сделаем работу, они пошлют нас куда подальше, - сказал Даффи. - Нет уж, не дождутся.
- Да постойте же! По договору о прекращении работы надо уведомлять заранее. Есть определенный порядок переговоров.
- Пошли они со своим порядком, - прервал его Даффи.
- Тогда мне остается только вернуться и доложить правлению.
- Вот и докладывайте, - весело сказал Даффи. - Ваше дело соблюдать правила. Мы вас не виним.
Все согласились, что Маллиган тут ни при чем. Как-никак он с ними уже двадцать лет работает. Работник он, конечно, не бог весть какой, но все-таки свой человек. Укладчики, хоть и придерживались старых жестких методов, прекрасно понимали, что профсоюзные деятели, заседавшие на конференциях и в рабочих судах, так же далеки от Маллигана, как от них самих. К сожалению, Маллиган - лицо официальное, должен действовать как положено. Но таскать эту грязищу за те же деньги, без доплаты, только потому, что предприниматели да профсоюзные заправилы любят составлять и подмахивать всякие там документики, - нет уж, дудки. И укладчики, отдав на склад лопаты, напялили кепки, подтянули пояса и отправились в ближайший бар - обсуждать свои требования.
Верный Тонман дежурил у телефона. Он напомнил Маллигану собаку, которую изображают на граммофонных пластинках - она сидит и ждет, когда раздастся голос хозяина. Из правления, как ни странно, никто не звонил; Маллиган сам позвонил туда с докладом, и все выяснилось. Докладывать было некому. Руководство в полном составе отбыло на какой-то съезд.
Они отправились в бар. Тонман, пока томился в кабинете, предавался размышлениям и сейчас решил поделиться их плодами.
- Плохо дело, - сказал он.
- Сам знаю. Компания уперлась, и точка. Я звонил Беггсу.
- Беггсу?
- Это их новый управляющий. Пристал ко мне, официальная забастовка или неофициальная.
- Вопрос на засыпку, - заметил Тонман. - Похоже, он нарывается.
- Похоже.
- Нашел время, нечего сказать. Они целый месяц американские суда разгружали. Значит, сейчас при деньгах.
- Да, это я учел. Погода хорошая, попивай себе пиво и радуйся. Так что на уступки они скоро не пойдут.
- А тут еще и футбол.
- Футбол? Какой футбол?
- Завтра на стадионе большой футбол: сборная Ирландии играет с "Арсеналом".
- Только этого не хватало. Ясно, они все как один будут там.
- Я так и думал, что ты упустил это из виду, - заметил Тонман.
К вечеру большинство бастующих укладчиков напились. История конфликта разлетелась по прибрежным барам и задела всех за живое. Многим портовикам и морякам тоже пришлось поработать на американских судах. Помнили они и то, что завтра - важный футбольный матч. Так что неразгруженный окисел с каждой минутой становился все грязнее. Рабочим отказали в противогазах. Компания грозилась взять для разгрузки людей, не состоящих в профсоюзе. В этот напряженный момент появились вечерние газеты. В одной из них бросался в глаза заголовок:
"ЗАБАСТОВКА В ПОРТУ НЕОФИЦИАЛЬНАЯ",
УТВЕРЖДАЕТ ПРОФСОЮЗНЫЙ ДЕЯТЕЛЬ.
Далее сообщалось, что "мистер Маллиган, секретарь отделения, заверил руководство компании в том, что забастовка неофициальная. Профсоюз предпримет надлежащие меры, чтобы положить конец незаконным действиям некоторых безответственных рабочих". Маллиган раскрыл газеты в своей гостиной и одновременно спальной комнате, которую занимал в обшарпанном старом здании неподалеку от филиала профсоюза. Заголовок так потряс его, что он чуть не свалился со стула. В ужасе он несколько раз пробежал заметку глазами, забыв, что на подносе стынет чай.
От филиала профсоюза Маллиган решил держаться подальше. Там его наверняка будут караулить газетчики. Как выяснилось, он оказался прав. Наверняка вместе с ними нагрянет и делегация разъяренных укладчиков угля. И здесь он оказался прав. Позабыл он лишь о миссис Линч. Тем не менее она была тут как тут - стояла позади толпы. Она припомнила еще одну фирму, куда мистер Маллиган может написать по поводу ее сына.
Новости в утренних газетах были хуже некуда. Тот факт, что профсоюз объявил забастовку неофициальной, вызвал серьезное недовольство среди рабочих. Рабочие считали, что профсоюз сделал заявление, не потрудившись вникнуть в их требования. Вчера вечером компания пыталась перевести судно под разгрузку в другой порт, но моряки в знак солидарности с укладчиками покинули судно. А расплачиваться за это - опять-таки ни в чем не повинным гражданам. Передовая отмечала, что профсоюз, к счастью, наконец-то решился на твердые меры.
Маллиган прочитал все это за завтраком и снова улегся в постель. Там его и застал Тонман, явившийся около полудня. Маллиган натянул одеяло на подбородок, и Тонман видел лишь его перепуганные глаза.
- Пришлось прийти за тобой, - сообщил он. - Тебя все ищут.
- Скажи, что я болен, - буркнул Маллиган.
- Вид у тебя не больной.
- Бывает же, что грудь и ноги ломит, - промямлил Маллиган, - а по виду ничего не скажешь. И перед глазами пятна какие-то плавают.
- Вчера ты был здоров.
- Верно. Должно быть, какая-то зараза в трюме. Микроб прицепился или еще что.
- Вечером моряки ушли с корабля.
- Читал. Все из-за этого чертова футбола.
- У нашего филиала вечером прорва народу собралась - тебя требовали.
Маллиган застонал. Глаза над простыней едва не закатились.
- А сегодня утром три раза звонили по междугородному со съезда в Корке.
- Генеральный секретарь?
- Да. Требовал отчет.
- Я болен, Тонман.
- И что тебе вздумалось заявить, будто забастовка неофициальная? Не твое это дело.
- Да так, ляпнул, не подумав.
- Вот и посадил всех в лужу, - сказал Тонман. - Попридержал бы язык, может, удалось бы выиграть время.
Маллиган во всем винил Беггса. Без него все прошло бы как обычно: работа стоит, а компания публикует в газетах умеренные протесты. Профсоюз два-три дня тянет время, якобы решая, как поступить: исключить бастующих из своих рядов или признать, что их требования носили неотложный характер и, значит, они прекратили работу обоснованно. Тем временем стороны приходят к компромиссу, и конфликт гаснет, не успев разгореться.
