Глория Гусман - Подарок
Наверно, Перта сейчас упадет в обморок… наверно, она в такой ярости, что сердечный приступ начнется раньше обычного…
Страх Эньонга рос с каждой секундой. Почему Перта такая тихая?
Две слезы заблестели на ее круглых щеках, и оставили след на ее судорожно вздымавшемся на груди платье. Перта стояла наклонив голову, с закрытыми глазами.
— Перта… — осторожно позвал ее Эньонг. Он взялся за руку, вцепившуюся в косяк двери.
Перта сильнее прижалась к косяку. Теперь она обеими руками держала флакон, крепко прижимая его к вздымающейся груди.
— Перта… Перта, я позову доктора! — испуганно проговорил Эньонг. — Тотой, Нанинг, уходите отсюда… Принесите вон тот стул! Мама может упасть в обморок!
Но Перта закачала головой: нет, не надо. И — улыбнулась!
— Что с тобой, Перта? — Эньонгу стало не по себе.
— Мама, что ты? — захныкал Тотой.
— Папа… — Нанинг ухватился за брюки Эньонга.
— Я очень счастлива, — донеслось до них сквозь рыдания.
— Что?!
— Я говорю, я очень счастлива!
— Что ты хочешь этим сказать? — Эньонг забыл про всякую осторожность.
Вместо ответа округлая рука Перты обвила шею Эньонга.
— Что с тобой, мама? — осмелел Тотой.
Губы Перты прижались к щеке Эньонга.
— Мама!.. — Нанинг ухватился за платье Перты и теребил его.
— Так, значит, ты помнишь! Я думала, что ты уже забыл, — сказала Перта, вытирая глаза и мокрые щеки, — а ты, оказывается, помнишь мой день рождения!
Перевод с тагальского Р. Рыбкина
