Виржини Депант - Дрессированные сучки
— Маленькая дрянь, что ты со мной делаешь… О, мама миа, как больно в животе… Будь умницей, пожалей, дай передохнуть…
Роберта рявкнула на Лолу:
— Отвали, мне нужно принять душ, хочу как можно скорее убраться отсюда!
Во многих наших девушках Лола пробуждает материнский инстинкт — в этаком фашистском смысле слова. Она никогда никому не давала отпора, отсутствующий вид многие принимали за тупость и не упускали случая зацепить ее.
Натянув нижнюю часть костюма, она залпом опустошила свой стакан, цапнула со стола бутылку, жестом предлагая мне допить, чтобы налить по новой.
Я последовала ее примеру, одним глотком прикончив вторую порцию виски, и вышла — пусть спокойно закончит одеваться.
16.40
Я ждала вызова, стоя со скрещенными на груди руками за красной занавеской.
С этого места мне были отлично слышны стоны Кэти:
— О-о-о, как хорошо! Да, да, вот так… работай, малыш… Какой у тебя хобот… ух ты! Как я его хочу… Ты посмотри, как я возбудилась — вся мокренькая!
Тут она замолкает, будто ее осенила гениальная идея:
— Эй, а не перейти ли в другую кабину? Нам будет удобнее. Там-то уж разомнемся!
Чем больше кабина, тем дороже платит клиент, а значит, и девушка получит кусок пожирнее.
В щель между занавесками я видела, как извивается Стеф. Женщина, сотворенная Господом из металлических сплавов, несгибаемая и благополучная. У этой девки великолепные природные данные: черные волосы, миндалевидные глаза, носик с горбинкой, тонкая талия и округлые бедра, ноги бесконечной длины с изящными аристократическими лодыжками. Стеф жила в этом дьявольски прекрасном теле, холодная и неприступная, танцевала, глядя прямо перед собой, высоко задрав подбородок и развернув плечи, словно древняя воительница. Амазонка, а не стриптизерша. Ничего чувственного — просто исполнение ритуала. Клиентам, правда, по фигу — лишь бы сиськи подпрыгивали да заветная темная дырочка выглядывала…
Я почувствовала, что косяк и виски сделали наконец свое дело и я готова вывалиться на дорожку. Если однажды я сблевну-таки во время номера, Джино меня прихлопнет, — он и так следит, как коршун, бурчит в спину всякие гадости.
Стеф — сейчас она была больше всего похожа на киллершу — отдернула занавеску… По-моему, она перепутала дорожку пип-шоу с боксерским рингом.
На сцену вела маленькая лестница. Поднимаясь по ступенькам, я заводила себя — "надевала" на лицо улыбку волчицы, вышагивала походкой победительницы. Я проделывала это по десять раз на дню, но все равно считала, что выход — ударная часть номера… Руки на бедрах, неподвижная поза, взгляд устремлен на занятые кабины (мы определяли их по темным флажкам на зеркалах) — им главное внимание.
В тот день я дольше обычного простояла, уперев руки в бока, чувствуя, что вот-вот "улечу" в заоблачные дали. Темнота окружала меня со всех сторон, я никак не могла сориентироваться.
Я стояла спиной к занавеске, а передо мной трепетали, дрожали, колебались восемь моих двойников: высоченные черные шпильки — слишком высокие для моего роста, рубаха, застегнутая сверху донизу…
Пришлось выбрать соответствующую позу и приложить чертовские усилия, чтобы никто не заметил, как сильно у меня кружится голова: ноги широко расставлены (для большей устойчивости) и слегка согнуты в коленях, лобок — на продажу. Расстегивая пуговицы, я крутила задницей и потихоньку раздвигала полы рубашки, выставляя вперед сиськи, потом начала ласкать их.
Навечно застыть в такой позе я все равно не могла, так что придется рискнуть и сделать несколько шагов.
Прямо над моей головой, на экране телевизора, подвешенного на цепях, крутили второсортную (а может, и третьесортную!) порнушку — "Ебаря I" — только он и был в репертуаре нашего заведения.
Сладким голосом распевал Принц, но Джино не дал ему закончить, объявив:
— А теперь, господа, Услада Ваших Глаз — несравненная Люси, она танцует для вас! — и завернул несколько гнусных, сомнительного качества, шуточек тоном рыночного зазывалы.
Этот хрен всегда отказывался называть меня настоящим именем, когда я работала на дорожке, — старый козел считал, что это неприлично!
Я ласкала свой живот, проскальзывала рукой внутрь трусиков, медленно вытягивала ладонь назад, снова залезала в заветное влажное тепло… Но по-прежнему стояла на том же месте, что в самом начале номера, и больше всего на свете опасалась сейчас момента, когда придется наклониться, чтобы спустить трусы, поднять одну ногу, потом другую… Ужас. Паника, но всего на мгновение — профессиональная привычка делала свое дело, я продолжала двигаться в такт музыке, совершая ритуальные жесты. Со мной такое случалось: я замирала в недоумении, спрашивая себя: "Какого хрена я здесь делаю? Что дальше? О, боже, дальше-то что?" А ведь знаешь, сволочь, что нельзя слишком много пить-курить, когда работаешь! Впрочем, я не из тех, кто извлекает уроки из собственных ошибок…
И тут меня осенило: я плюхнулась на стоявший посреди сцены пуфик. Не слишком резво болтая в воздухе ногами, подхватила себя руками под задницу и начала раскачивать ее влево-вправо. Напротив, на другой двери шевельнулась занавеска: я готова была прозакладывать дозу за то, что зануда Джино проверяет, жива ли я еще. Теперь я стояла на четвереньках, мотая головой из стороны в сторону и покачивая задом, — миленькая поза и вовсе не утомительная. Так прошло несколько минут, и я легла на спину (черт, только бы не сблевнуть и не заснуть!), скомандовав себе: спусти трусы до щиколоток! сбрось их! подтяни колени к груди! покажи им свою розовую Прелесть!
На четвереньках я выбралась в центр дорожки, надеясь, что похожа на сладкую течную сучку, а не на пьянчужку, потом встала. Подумаешь, слегка качнуло, нечего паниковать: в конце концов, легкие наркотики всего лишь заставляют сомневаться в себе, но не сносят с катушек.
Я подошла к зеркалу, которое открылось первым, прислонилась к стене, чтобы продемонстрировать клиенту сиськи "крупным планом". Телефон, висевший на стенке, зазвонил — клиенты могли вызывать девушек из кабины, чтобы поболтать о том, о сем. Не отлипая от стенки, я сняла трубку, промяукала что-то вроде: "Ну-у-у?.." — и сама захихикала (проклятая выпивка!). Встала на колени перед кабиной, продолжая ласкать ладонью соски и пытаясь отвечать вразумительно.
— С тобой, птичка, я бы охотно потрахался! Продолжай крутить свои грудки, это меня заводит, ох как у меня встал!
Снова подступила тошнота. Что ж, придется отвечать:
— А теперь представь, что я зажала его своими шарами и ты ездишь туда-сюда, туда-сюда… Кайф?
Как правило, это срабатывало. Я старалась говорить голосом "дерзкой девчонки", вот только убежденности не хватало — мысли витали далеко. Мужик отпустил пару жирных гадостей, обе — на тему "ниже пояса":
— А ты та еще штучка, да? Я завожусь, как псих, когда играю с твоими буферами.
Он захлебывался от счастья. Я прижала трубку к уху плечом, продолжая "самообслуживание", и в конце концов прервала его:
— Ну что, может, взглянешь теперь на мою подружку? Она классная девчонка, правда!
Как у Роберты и большинства других девушек, у меня были свои, особые словечки и выражения для дорожки, язык, не имевший ничего общего с нормальной человеческой речью. Когда я только начинала работать в "разговорном" жанре, мне казалось диким общаться с клиентами в стиле "буйнопомешанной", я боялась, они решат, что я издеваюсь. Довольно скоро я поняла, что все эти мужики хотят, чтобы с ними разговаривали самыми что ни на есть ненатуральными голосами, употребляя самые что ни на есть дикие слова. Так, по их мнению, говорят ЭТИ девушки. Действующие окружающим на нервы идиотки. Факушки, одним словом.
Я подобрала с пола рубаху и вышла. Лола ждала своей очереди за занавеской и явно была в лучшей форме, чем я. Отсутствующий вид, зато крепко стоит на ногах. Я почувствовала мгновенный прилив уважения и задержалась на несколько минут, чтобы посмотреть, как она работает… Красный ковер, позолоченные рамы зеркал — блестящая дешевка, подделка, липа, как и битые молью меха Лолы, бикини, инкрустированный стразами… декорации и костюмы из погорелого цирка.
Лола не была красивой, во всяком случае не в классическом смысле этого слова. Несвежий цвет лица, тусклые волосы, лишний жир на бедрах, ляжках, животе…
Если кто-нибудь советовал ей привести себя в форму, Лола в ответ начинала искренне и весело ржать:
— Девки, ну вы даете!.. Я даже слишком хороша для всех свиней этой планеты, так что не стоит очень уж напрягаться! — Тут она брала себя обеими руками за задницу и продолжала: — Хватаешься — цепляешься — и я уношу тебя туда, где никто пока не жаловался!
Она танцевала, как покорная королева. Вдохновенная похоть в покачивании бедрами… Именно Лолу клиенты выбирали реже остальных танцовщиц: слишком высокий класс не шибко возбуждает!
