Фланнери О'Коннор - Гипсовый негр
- Сними шляпу, - сказал он Нелсону, снял свою и положил ее на колени.
Остатки его седых волос, которые с годами приобрели табачный оттенок, прикрывали только затылок. Череп был голый, а лоб весь в морщинах. Нелсон тоже снял шляпу, положил ее на колени, и они стали ждать, пока проводник придет проверять билеты.
Напротив, упершись ногами в окно и выставив голову в проход, вытянулся человек в голубом костюме и расстегнутой желтой рубашке. Он открыл глаза, и мистер Хед хотел ему представиться, но тут за его спиной появился проводник и рявкнул:
- Ваши билеты!
Когда проводник ушел, мистер Хед дал Нелсону его обратный билет и сказал:
- На, положи в карман, да смотри не потеряй, не то придется тебе в городе остаться.
- Может, и останусь, - сказал Нелсон на полном серьезе.
Мистер Хед сделал вид, что не слышит. - Парень в первый раз на поезде едет, - объяснил он пассажиру в желтой рубашке, который теперь сидел на своем месте, спустив ноги.
Нелсон снова нахлобучил шляпу и сердито отвернулся к окну.
- Он у меня вообще ничего не видел, - продолжал мистер Хед. Несмышленыш, все равно что новорожденный младенец. Но я решил - пусть насмотрится досыта, раз и навсегда.
Мальчик перегнулся через деда и обратился к пассажиру напротив:
- Я в этом городе родился, - сказал он. - Я городской. Я туда второй раз еду.
Он говорил громко и уверенно, но тот, кажется, не понял. Под глазами у него были фиолетовые мешки.
Мистер Хед через проход дотронулся до его рукава.
- Когда растишь парня, - глубокомысленно произнес он, - надо показывать ему все, как оно есть. Ничего не скрывать.
- Угу, - сказал пассажир в желтой рубашке. Он разглядывал свои отечные ноги, слегка приподняв левую. Потом опустил ее и поднял правую. В вагоне стали просыпаться, вставать, ходить, зевать, потягиваться. Раздавались голоса, слившиеся потом в общий гул. Вдруг лицо мистера Хеда утратило безмятежное выражение. Рот у него закрылся, в глазах появился свирепый и тревожный блеск. Он глядел куда-то в глубь вагона. Не оборачиваясь, он дернул Нелсона за руку.
- Смотри, - сказал он.
К ним медленно приближался огромный мужчина кофейного цвета. На нем был светлый костюм и желтый атласный галстук, заколотый рубиновой булавкой. Одна рука покоилась на животе, величественно колыхавшемся под пиджаком, а в другой он держал черную трость, которую неторопливо поднимал и снова опускал при каждом шаге. Он шествовал очень медленно, глядя большими карими глазами поверх голов. У него были седые усики и седые курчавые волосы. За ним шли две молодые женщины, тоже кофейного цвета, одна в желтом платье, другая в зеленом. Им приходилось идти так же медленно, и на ходу они негромко переговаривались гортанными голосами.
Мистер Хед все крепче и настойчивей сжимал руку Нелсона. Процессия поравнялась с ними, и сверкание сапфира на коричневой руке, поднимавшей трость, отразилось в зрачках мистера Хеда, но он не поднял глаз, и громадный мужчина тоже не взглянул на него. Троица прошествовала через вагон и вышла. Мистер Хед отпустил руку Нелсона.
- Кто это был? - спросил он.
- Человек, - сказал мальчик с негодованием, ему надоело, что его все время считают за дурака.
- Какой человек? - невозмутимым тоном настаивал мистер Хед.
- Толстый, - сказал Нелсон; он начал опасаться какого-нибудь подвоха.
- Так, значит, ты не знаешь, какой это человек? - подвел итог мистер Хед.
- Старый, - сказал мальчик, и вдруг у него появилось предчувствие, что этот день не принесет ему радости.
- Это был негр, - сказал мистер Хед и откинулся на спинку кресла.
Нелсон вскочил на сиденье ногами и, повернувшись, посмотрел в конец вагона, но негра уже не было.
- А я-то думал, что ты негра сразу узнаешь, ты же с ними так хорошо познакомился, когда в городе жил, - продолжал мистер Хед. - Никогда в жизни не видел негра, - объяснил он пассажиру в желтой рубашке.
Мальчик снова сполз на сиденье.
- Ты говорил, они черные, - сердито сказал он. - Так бы и говорил, что они коричневые. Не можешь как следует объяснить. Этак я никогда ничего знать не буду.
- Несмышленыш ты, вот и все, - сказал мистер Хед, встал и пересел на свободное место напротив.
Нелсон снова повернулся и стал смотреть туда, где исчез негр. Этот негр как будто нарочно прошел по вагону, чтобы осрамить его, и он возненавидел его своей первой в жизни темной, яростной ненавистью; теперь он понимал, почему дедушка их не любит. Он взглянул в окно: лицо в стекле, казалось, говорило, что в этот день он еще не раз попадет впросак. А вдруг он и города-то не узнает?
Мистер Хед рассказал соседу несколько историй, а потом заметил, что тот заснул; тогда он встал и предложил Нелсону пройтись по поезду и осмотреть его. Особенно ему хотелось показать мальчику туалет, поэтому они прежде всего отправились в мужскую уборную. Мистер Хед продемонстрировал охладитель для питьевой воды с таким видом, будто сам его изобрел, и показал Нелсону раковину с одним краном, где пассажиры чистят зубы. Они прошли еще несколько вагонов и попали в вагон-ресторан.
Это был самый роскошный вагон в поезде - яично-желтые стены, вишневый ковер на полу. Окна над столиками были широкие, и в кофейниках и стаканах отражались в миниатюре большие куски проносящегося мимо пейзажа. Три очень черных негра в белых костюмах и передниках сновали по проходу с подносами и хлопотали вокруг завтракающих. Один из них подлетел к мистеру Хеду и, подняв два пальца, сказал: "Есть два места", - но мистер Хед громко ответил:
- А мы поели перед отъездом.
Официант был в очках, и от этого белки его глаз казались еще больше.
- Тогда попрошу в сторонку, - сказал он и слегка взмахнул рукой, будто мух отгонял.
Ни Нелсон, ни мистер Хед не сдвинулись с места.
- Смотри, - сказал мистер Хед.
Два столика в углу отделялись от остального помещения занавеской апельсинового цвета. Один столик был накрыт, но свободен, а за другим, лицом к ним и спиной к занавеске, сидел тот самый громадный негр. Он что-то тихо говорил женщинам, намазывая булочку маслом. У него было обрюзгшее, грустное лицо, а белый воротничок врезался в шею.
- Им загончик устроили, - объяснил мистер Хед. Потом он сказал: - Пошли посмотрим кухню, - и они двинулись по проходу между столиков, но черный официант тут же нагнал их.
- Пассажирам входить в кухню не разрешается, - сказал он высокомерно Пассажирам входить в кухню не разрешается.
Мистер Хед остановился и круто обернулся.
- И слава богу, - прокричал он прямо в грудь негру, - а то бы пассажиров тараканы съели!
За столиками засмеялись, и мистер Хед с Нелсоном, ухмыляясь, вышли. Дома мистер Хед славился остроумием, и Нелсон вдруг ощутил пронзительный прилив гордости. Он понял, что в том чужом месте, куда они едут, старик будет его единственной опорой. Без дедушки он останется один-одинешенек на белом свете. Он задрожал от страха и волнения, и ему захотелось, как маленькому, крепко-крепко ухватиться за дедушкин пиджак.
Когда они возвращались в свой вагон, в окнах среди полей и лесов уже мелькали домики; рядом с железной дорогой тянулось шоссе. По шоссе двигались автомобильчики, очень маленькие и быстрые. Нелсон заметил, что здешним воздухом дышится не так легко, как дома. Пассажир в желтой рубашке вышел, и мистеру Хеду не с кем было поговорить, поэтому он стал смотреть в окно сквозь свое отражение и читать вслух вывески и рекламы на зданиях, мимо которых они проезжали.
- Ореховое масло "Мечта"! - провозглашал он. - Химическая Корпорация Южных Штатов! Мука "Южная Дева!" Хлопчатобумажные ткани "Красавица Юга!" Тростниковая патока "Черная нянюшка"!
- Тише ты, - прошипел Нелсон.
В вагоне вставали и вынимали из сеток багаж. Женщины надевали пальто и шляпы. Проводник, просунув голову в дверь, громко и невнятно объявил название остановки, и Нелсон, весь дрожа, вскочил на ноги. Мистер Хед взял его за плечи и посадил обратно.
- Сиди, сиди, - покровительственно сказал он. - Первая остановка в пригороде. Вторая - на Центральном вокзале.
Он узнал об этом в свой первый приезд - тогда он сошел в пригороде, и ему пришлось выложить пятнадцать центов за то, чтобы его довели до центра. Впервые Нелсон понял, что без дедушки ему не обойтись. Очень бледный, он откинулся на спинку кресла.
Поезд остановился, выпустил несколько пассажиров и тронулся так плавно, будто и не прерывал движения. За окном позади бурых лачуг синела вереница каменных домов, а еще дальше таяло бледное розовато-серое небо. Поезд проезжал сортировочную станцию. Нелсон видел в окно бесконечные ряды серебряных рельсов - они сходились, расходились, пересекались. Он хотел сосчитать их, но в стекле снова появилось лицо, отчетливое, хоть и серое, и он отвернулся. Поезд уже въехал под крышу вокзала. Они оба вскочили и помчались к дверям. Ни тот, ни другой не заметил, что пакет с завтраком остался на сиденье. Они чинно проследовали через маленький вокзал и сквозь тяжелую дверь шагнули в бурный уличный поток. Люди толпами спешили на работу. У Нелсона разбежались глаза. Мистер Хед прислонился к стене и уставился прямо перед собой.
