Вильям Райс - В тихом омуте
- Номер 128, пожалуйста, - сказал он портье. Тот повернулся со скоростью пятипалого ленивца, снял ключ с доски и небрежно бросил на стойку. Джеймс поднялся на лифте. До встречи с Джейн ещё оставалось время, и он решил принять ванну.
Наполнив её, он нежился в теплой воде, размышляя о том, о сем, и в том числе о хорошеньких девушках... Почему, собственно говоря, он уделяет им столько внимания?
Может, пора, наконец, остепениться? Обзавестись семьей и смириться с тем, что вместо того, чтобы лечить больных, ему придется торговать лекарствами? Что мне мешает это сделать?
А вот что, черт побери! Я хочу быть врачом. Я и есть врач!
Но другие не хотят, чтобы ты стал врачом..., - вкрадчиво напомнил внутренний голос.
"Несчастный случай на улице, горестно подумал Джеймс. - Вот моя единственная надежда. Машина сбивает какого-нибудь бедолагу, а я тут как тут - он мой!" Или, например, в театре: актер падает замертво, спектакль останавливается, на сцену выскакивает перепуганный режиссер и вопит срывающимся голосом:
- Есть в зале доктор?
И он поднимается. Горделиво, уверенно.
- Да, я доктор.
Джейн Аберкромби тянет его за рукав и возбужденно шепчет:
- Сядь, болван! Ты ведь не доктор!
- Нет, доктор!
- Ха! - Саркастическая улыбка. Даже в ванне она кажется чудовищной. И где же вы практикуете, доктор?
- Собственно говоря, сейчас я не практикую, - пробормотал Джеймс, поперхнувшись попавшей в рот мыльной пеной. - Я вроде как отдыхаю в промежутке между скандалами...
Телефон.
Резкий звонок разорвал эти фантазии. В спальне, догадался Джеймс. Вот, ещё один звонок.
Он встал и полюбовался на свое отражение в затуманившемся зеркале. Недурно, совсем недурно. Высокий, широкоплечий, подтянутый. Ему ещё нет тридцати, тело мускулистое, ни унции лишнего жира.
Если звонит эта Аберкромби, чтобы отказаться от встречи, то она много теряет!
Обернув вокруг пояса полотенце, Джеймс прошлепал босиком в спальню, оставляя на паркете мокрые следы. Схватил телефонную трубку:
- Да?
- Соединяю вас с номером 128, - сухо сказала телефонистка неведомому абоненту. Дзинь. И тут же в ухо ворвался сварливый женский голос:
- Не нужен мне никакой 128! Я хочу поговорить с доктором Торчлендом!
"С доктором Торчлендом!" Джеймс затаил дыхание.
Но в следующее мгновение он узнал голос звонившей. Это же его тетка, леди Кутилоу.
- Приветик, тетя Агата!
- Джеймс?
Голос тетки звучал так, словно она утомилась от неравной борьбы с телефонисткой; в нем слышались одновременно облегчение и недовольство.
Что нужно этой въедливой старушенции? - спросил себя Джеймс. После скандала в Нортхэмптоншире, вести о котором просочились, по меньшей мере, в одну из лондонских газет, тетка махнула на непутевого племянника рукой. Заявила, что он не только подвел, но и разочаровал её. Она, дескать, так старалась помочь ему, стремилась, где только можно, замолвить словечко, а он же не только не оправдал её надежд, но и вообще выставил на посмешище, так подмочив не только свою, но и её репутацию.
- Как вы меня нашли, тетушка?
- Я связалась с твоим начальством, недоумок.
Но - зачем? - подумал Джеймс.
- Что ж, очень рад вас слышать, - соврал он, поеживаясь от холода.
- Сомневаюсь, - сухо сказала тетя Агата. - И, тем не менее, выслушай меня внимательно.
- Разумеется. - Мокрый после ванны, Джеймс не решился присесть, и только потуже затянул полотенце. - Мои уши уже стоят торчком, тетушка.
- И не только уши, как я слышала, - фыркнула тетя Агата.
Пошловатая шутка для его тетки.
- Джеймс, я нашла для тебя работу.
Джеймс ответил не сразу. Насколько он знал свою родственницу, она вполне могла послать его в Йоркшир за древней книженцией из семейной библиотеки. Либо - отправить миссионером в какой-нибудь Богом забытый уголок.
- Что я могу для вас сделать, тетушка?
- Заткнись, Джеймс, и слушай меня внимательно.
Он послушно замолчал.
- Надеюсь, тебе известно, что большую часть времени я живу в своем маленьком домике в Уиндлбери-Снайпе?
Джеймс невнятно забормотал в ответ. Он впервые слышал об этом Уиндлбери-Снайпе и даже не подозревал, что у его тетки есть там "маленький домик".
- Не сомневаюсь - ты это знаешь. Так вот, у нас там есть один замечательный врач. Его зовут Бернард Кайт-Фортескью. Ты с ним знаком?
- Нет, я даже...
- Очаровательный человек. И - изумительный доктор!
- Очень рад за вас.
- Твоя радость, Джеймс, никого не интересует! - отрезала тетя Агата.
Он снова приумолк, с горечью подумав, что манеры его тети с возрастом нисколько не улучшились.
- Так вот, Джеймс, дело в том, что доктору Кайту-Фортескью в ближайшее время придется вылететь в Америку. Не знаю, что у него там - конференция или лекции, - но времени остается в обрез, и ему нужно срочно подыскать себе замену на время отсутствия.
- Сколько времени он рассчитывает пробыть в Америке?
- Несколько недель. Две-три, возможно.
- Что ж...
- Вышло так, что мы с ним случайно встретились на званом ужине, и милый доктор поведал мне о своих трудностях. Я вспомнила о тебе и сказала, что, возможно, уговорю тебя...
- Возможно? - взревел Джеймс. - Да я лечу, как на крыльях! Спасибо, тетя Агата! Жаль только, что речь идет всего о паре недель. А нельзя попросить его задержаться...
- Джеймс, ну что у тебя за дурацкая привычка перебивать!
- О, простите, тетушка. - Джеймс уже немного пообсох и примостился на край кровати.
- Вполне возможно, что двумя неделями дело не ограничится. Открою тебе маленькую тайну, племянничек. Бернард Кайт-Фортескью - не только прекрасный врач, на которого можно полностью положиться, но и добрый мой друг. Так вот, Бернард всерьез подумывает о том, чтобы обзавестись компаньоном. А практика у него весьма доходная. Такими пустяками, как больные, подпадающие под систему медицинского страхования, он не занимается, тем более что скоро он уже собирается уйти на покой, и должен отложить деньги, чтобы хватило на безбедную старость. С определенной точки зрения, ты можешь ему подойти. Вот я и подумала...
- Тетушка, есть тут одна закавыка. - Так и правда всегда бывает, и любые мечты вмиг рушатся, как карточный домик. - Если я даже ему и подойду, так ведь мою долю в бизнесе придется выкупать. А я на бобах...
- Если все остальное его устроит, Джеймс, то я тебе помогу. Даже с удовольствием. Но - при одном условии.
Продолжительное молчание.
- Джеймс?
- Да, тетя. Я пытаюсь все это переварить. Такая неожиданность...
Леди Кутилоу сказала:
- Твоя судьба сейчас в твоих собственных руках, Джеймс. Оставит ли он тебя, и возьмет ли в долю, зависит во многом от тебя самого. Прежде всего, правда, тебе предстоит убедить доктора Кайта-Фортескью не только в своем профессионализме, но и в том, что на тебя можно положиться. Хотя лично для меня важнее другое - я хочу быть уверенной, что могу рассчитывать на твое благопристойное поведение. Я хочу надеяться, Джеймс, что ты уже, наконец, повзрослел, и промахи, которые ты совершил по молодости лет, хоть чему-то тебя научили.
Вновь молчание. Джеймс проглотил обиду. Это далось ему без особого труда - она проскользнула словно намасленная.
- Тетушка?
- Что?
- Может, я к вам приеду, и мы... обсудим все детали?
- Пожалуй, да. - Голос леди Кутилоу скрипел, как дверные петли, которые не смазывали со времен Генриха VIII. - Да, наверное, так будет лучше.
- Не знаю, как и благодарить вас.
- Надеюсь, Джеймс, ты сумеешь отблагодарить меня примерным поведением.
- Постараюсь, тетушка. Поверьте, я вам страшно признателен...
- Отправь мне телеграмму, Джеймс, и извести, когда тебя ждать. Мой адрес - Уиндлбери, 261.
В трубке что-то щелкнуло, и связь оборвалась. Даже не попрощалась. Вот, старая перечница!
Что ж...
Все ещё влажный, в отсыревшем полотенце, Джеймс задумчиво уставился на телефонную трубку, которая слабо попискивала в кулаке. Он аккуратно вытер трубку краем полотенца и опустил на рычажки. В голове лихорадочно роились обрывки мыслей: Уиндлбери-Снайп... Кайт-Фортескью... ты уже, наконец, повзрослел... судьба в твоих собственных руках... И где, черт побери, находится этот Уиндлбери-Снайп?
Доктор Торчленд...
И Джеймс, сбросив полотенце, принялся скакать по комнате, молотить себя по груди и испускать вопли, которым позавидовал бы Тарзан.
- Нет, я просто не верю, - громко прошептала лежащая под ним девушка. - Даже в голове не укладывается. Чушь какая-то...
- Чушь? - переспросил Джеймс. И вдруг заметил, что стрелки будильника на ночном столике показывают три часа двадцать пять минут. Половина четвертого утра, а каких-то несколько мгновений назад весь мир взорвался, а потом рассыпался в прах прямо здесь, в постели девушки по имени - Джеймс зажмурился и повторил про себя: по имени...
- Джейн Аберкромби.
Она произнесла свое имя вслух. Ни с того, ни с сего. Джеймс открыл глаза и ошалело уставился на нее.
