Ричард Форд - Рассказы
- Ну и хорошо, - говорю. И глотнул из стаканчика. - Я бы нипочем не завел обезьянку. Уж очень они шкодливые. А вот Черил наверняка хотелось бы обезьянку, верно я говорю, детка? - Черил елозила по сиденью, играла с Дючонком. У нее в ту пору только и разговору было что об обезьянках. - А куда ты дела эту обезьянку? - спрашиваю, а сам не спускаю глаз со спидометра. Скорость пришлось сбавить, потому что красная лампочка мигала. И, чтоб она не мигала, ничего не оставалось, как сбавить скорость. Мы ехали со скоростью километров пятьдесят, может, чуть побольше, а через час уже начнет смеркаться, и мне хотелось думать, что до Рок-Спрингса не так и далеко.
- Тебе в самом деле интересно? - говорит Эдна. Глянула на меня, и обернулась, и стала смотреть на пустыню, где ни души, так, словно та ее на какие-то мысли наводит.
- А то нет, - говорю. Я все еще храбрился. Думал: пусть у меня болит голова о поломке, а они для разнообразия пусть поживут в свое удовольствие.
- Она у меня пробыла неделю. - Эдна вдруг посмурнела, вроде как увидела эту историю с какого-то другого боку. - Я ее взяла к себе и в свою смену носила взад-вперед на работу и домой. Проказить она не проказила. Я подняла ее стульчик повыше, и она сидела позади стойки - посетителям она нравилась. Она тихохонько, приятно так цокала язычком. Мы ее перекрестили в Мэри: бармен сказал, что это девочка. Но дома я с ней не знала покоя. Она, казалось, прямо-таки не спускает с меня глаз. А как-то заходит в бар парень, из вьетнамских ветеранов, еще солдатской формы не снял. И он мне и говорит: "Ты что, не знаешь, что обезьяна убить может? У нее в пальцах такая сила, какой у тебя во всем теле нет". Во Вьетнаме, говорит, обезьяны убивали людей, только заснешь - они давай безобразить, убьют тебя и сверху листьями закидают. Я ему вроде бы ни на грош не поверила, а вот поди ж ты - пришла домой, разделась и все смотрю-смотрю на Мэри, а она сидит на своем стульчике в темной комнате и не спускает с меня глаз. И такая меня жуть взяла. Немного погодя я встала, пошла к машине, достала проволоку, на которую белье вешают, вернулась, продернула проволоку под ее серебряный ошейничек, привязала к ручке двери, залезла обратно в постель и заснула. Спала, видать, как убитая, хотя сама того не помню, потому что, как встала, вижу: Мэри свалилась со стула и проволока ее удушила. Слишком я проволоку укоротила.
От этого рассказа Эдна, похоже, сильно приуныла и сползла на сиденье низко-низко, так, чтобы приборная доска заслоняла дорогу.
- Ну скажи, Эрл, разве не стыд, эта история с бедной обезьянкой?
- А вон город! Вон город! - Черил с заднего сиденья кричит. Дючонок давай лаять, такой тарарам поднялся в машине - чертям тошно. Так оно и было: Черил углядела то, чего я не различил, - Рок-Спрингс (штат Вайоминг) сверкающим бриллиантиком в пустыне расположился у подножья горы, с севера его огибала I -80-я, позади него убегала вдаль чернющая пустыня.
- Это он, тот самый город и есть, детка, - говорю. - Туда-то нам и надо. Ты первая этот город углядела.
- Мы голодные, - говорит Черил. - Дючонку хочется рыбки, а мне спагетти. Обхватила меня руками за шею и обняла крепко-крепко.
- Раз так, все тебе будет, - говорю. - Все, чего угодно. Само собой - и Эдне, и Дючонку тоже. - Я посмотрел на Эдну, улыбнулся ей, но она буравила меня взглядом, и глаза у нее горели злобой. - Что стряслось? - спрашиваю.
- Со мной ужас что приключилось, а тебе без разницы, так надо понимать? Губы поджала и все на Черил да на Дючонка оглядывается - будто они причиной, что ей плохо.
- И вовсе нет, - говорю, - я так и подумал: это ж ужас что такое. - Мне не хотелось, чтобы она убивалась. Город был уже совсем близко, и в самом скором времени мы сможем посидеть-поесть с толком, не опасаясь никакого ни от кого подвоха.
- Хочешь знать, куда я дела обезьянку? - спрашивает Эдна.
- А то как же, - говорю.
- Сунула ее в зеленый мусорный мешок, бросила в багажник, поехала на свалку и там вышвырнула, - и смотрит на меня так, будто эта история значит для нее очень много, но понять это может только она одна, а больше никому до этого ни в жизнь не додуматься.
- Страх что такое, - говорю. - Но так ли, этак, а тебе ничего другого не оставалось. Ты же не хотела ее убить: если б хотела, ты б не так поступила. Ну а потом надо же было куда-то ее деть, так что тебе ничего другого не оставалось. Может, кто-то и решит, что, раз ты ее выбросила, тебе было ее не жалко, только не я. Бывает так, что не можешь поступить иначе, и тут уж не до того, кто о тебе что подумает. - Хотел было улыбнуться ей, но, если не сбрасывать скорость, красная лампочка не гасла, и я прикидывал, удастся ли нам добраться до Рок-Спрингса, прежде чем машина совсем остановится. И опять посмотрел на Эдну. - Что я могу еще сказать? - спрашиваю.
- Ничего, - говорит; обернулась и уставилась на темное шоссе. - Что я, не знала - знала же, что ты подумаешь. Тебе, Эрл, чего-то не хватает. Я это давно поняла.
- Хоть оно и так, а все одно ты здесь, - говорю. - И тебе не очень худо. Могло быть и хуже. По крайней мере, здесь мы все вместе.
- Хуже всегда может быть, - говорит Эдна. - Завтра можно угодить на электрический стул.
- Правда твоя, - говорю. - И где-то, сдается мне, кто-то и угодит на него. Только не ты.
- Я голодная, - говорит Черил. - Когда мы поедим? Давайте найдем мотель. Мне надоело ехать. И Дючонку надоело.
Когда машина остановилась, до города было еще порядком, правда, в темноте ясно различалась федеральная автомагистраль, а за ней - светлое от огней Рок-Спрингса небо. На эстакаде тягачи набирали обороты, чтобы подняться в гору, - слышно было, как лязгают их сцепки.
Я выключил фары.
- А теперь что делать будем? - вскидывается Эдна; покосилась на меня, и глаза у нее злые.
- Да вот обмозговываю, как быть, - говорю. - Но, что бы мы ни надумали, ничего особо трудного не предвидится. Тебе и пальцем пошевелить не придется.
- Надеюсь, нет, - говорит и отвернулась.
Через дорогу, позади веревок с сохнущим бельем, метрах в ста виднелся вроде бы как громадный трейлерный парк, а за ним то ли завод, то ли обогатительная фабрика - там горели огни и кипела работа. Во многих трейлерах светились окна, и по подъездному пути - он кончался километрах в двух у эстакады на развязке в другой стороне - сновали машины. Окна трейлеров светились с виду приветно, и я с ходу смекнул, что нужно делать.
- Выходите, - говорю - и открыл дверцу.
- Значит, пешком идти придется? - говорит Эдна.
- Толкать, значит, придется.
- И не подумаю. - Эдна протягивает руку - и заперла дверцу со своей стороны.
- Ладно, - говорю. - Тогда рули ты.
- Думаешь дотолкать нас до Рок-Спрингса, так, Эрл? До него ведь и всего-то километров пять, не больше.
- Я буду толкать, - Черил с заднего сиденья голос подает.
- Нет, детка. Папка будет толкать. А вы с Дючонком вылезайте, только дорогу не загораживайте.
Эдна посмотрела на меня грозно, так, точно я на нее замахнулся. Но когда я вылез из машины, она пересела на мое место, взялась за руль и сердито уставилась прямо перед собой на тополиные заросли.
- Эдне не справиться с этой машиной, - Черил голос из темноты подает, она ее заведет в канаву.
- Да нет же, детка. Эдна справится не хуже меня. А может, и лучше.
- Не-а, не справится, - говорит Черил. - Не справится она. - Мне показалось, Черил сейчас заплачет, но нет, не заплакала.
Я велел Эдне не выключать двигатель, чтобы машина не встала, и вести ее с включенными подфарниками, чтобы видеть, куда едешь в зарослях тополей. Я подтолкнул машину, она направила ее прямиком в заросли, а я все толкал и толкал, пока мы не отъехали метров на двадцать от дороги и колеса не увязли в сыпучем песке - с дороги нас было уже не различить.
- И где же мы сейчас? - спрашивает Эдна; она все еще сидела за рулем. Голос у нее был усталый и недобрый. Я понимал: ей бы сейчас поесть как следует. Вообще-то она покладистая, и я понимал, что не ее тут вина, а моя. Жаль только, что она не верит в хорошее.
- Ты здесь оставайся, а я схожу в трейлерный парк, вызову такси, - говорю.
- Какое еще такси? - говорит Эдна так, будто я плел несуразицу.
- Будет тебе такси, - говорю и через силу улыбнулся ей. - Такси везде есть.
- И что ты скажешь таксисту, когда он приедет? У нас сломалась краденая машина, подвезите нас туда, где другую можно украсть? Да уж, Эрл, умнее ничего не придумаешь.
- С ним буду говорить я, а ты минут десять послушай радио, потом выходи на обочину - пусть думают, что мы ни в чем плохом не замешаны. И вы с Черил ведите себя чинно-благородно. Черил незачем знать, откуда у нас эта машина.
- Это мы-то ни в чем не замешаны? - из освещенной машины вскидывает на меня глаза Эдна. - У тебя голова плохо варит, Эрл, по-твоему, выходит, все дураки, один ты умный. Но тут ты ошибаешься. Мне тебя жалко. Из тебя, глядишь, мог бы выйти толк, да жизнь пошла не туда.
А мне вспомнился бедняга Дэнни. Он был ветеран и совсем спятил, и я порадовался за него: хотя бы он от этих неурядиц избавлен.
